Вот так, начиная с того дня, когда Сяо Цзыянь принесла мне журнал и я узнала о существовании Шан Вань, прошло две недели. Мои редкие мысли об этой женщине переросли в непреодолимое желание разузнать о ней побольше. За мои двадцать восемь лет такое случалось крайне редко.
Я не особо верю в конкретных богов и духов, но отношусь с интересом к идее о некой энергии. Как раз в тот момент, когда все мои мысли были заняты Шан Вань, мне позвонила Сяо Цзыянь:
— Хозяйка «Игры», в эту пятницу вечером я приведу к тебе Шан Вань.
— Что? Нет!
Да, именно так я и ответила. Это был рефлекс, скорее всего, вызванный смущением.
— Что? — Сяо Цзыянь, видимо, решила, что ослышалась. — А… У тебя уже забронированы столики? Извини, надо было сначала спросить…
— О нет… — Я поспешила исправиться. Во мне боролся другой рефлекс: я хотела увидеть Шан Вань, познакомиться с ней.
А что потом? А потом ничего. Это как идти по улице и увидеть цветущее дерево — невольно подойдешь, чтобы полюбоваться и вдохнуть аромат. Или как проходить мимо кондитерской и увидеть в витрине потрясающий четырехъярусный торт — остановишься, наклонишься, чтобы рассмотреть его поближе или сфотографировать. Вот и все.
— Эй, почему ты мямлишь? Так можно или нет?
— Э… Да, конечно. Просто я не знаю ее предпочтений…
— А, ты об этом, — Сяо Цзыянь на том конце провода задумалась. — Слушай, я спрошу у нее, есть ли у нее какие-то ограничения в еде или, наоборот, любимые блюда. Постараюсь все подробно разузнать и тебе сообщить. Как тебе такая идея?
— Отлично! Спасибо, Цзыянь.
— Да ладно! Я тоже хочу, чтобы она осталась довольна. Ты не представляешь, как сложно было уговорить ее прийти к нам на радио. Отдел пиара «Шангу», ее секретарь… Мне пришлось пройти сквозь огонь и воду, прежде чем я смогла с ней поговорить. На это ушло больше двух недель. Я думала, с такой важной персоной будет сложно общаться, но оказалось, что все сложности создает ее окружение. Сама она на удивление простая в общении. У меня аж сердце екнуло!
— Ну… Всю «грязную работу» за нее делают подчиненные…
— Ха-ха-ха! — рассмеялась Сяо Цзыянь. — Потом я все обещала пригласить ее на ужин в благодарность, и она согласилась. А недавно я видела, что она лайкнула фото твоего ресторана, и подумала: хм, может, она хочет туда сходить? Вот и предложила. И она сразу согласилась!
— Вы… просто молодец!
— А то! Видишь, как я стараюсь привлечь к тебе клиентов? Даже саму Шан Вань привела! Так что эту трапезу со скидкой!
— Э… За счет заведения.
— Что?!
Я слышала удивление в ее голосе. Она была моей постоянной клиенткой уже пять лет и никогда не ела у меня бесплатно. Максимум, что я ей предлагала — десятипроцентную скидку.
Скряга ли я? Наверное, да. Но первые двадцать лет своей жизни я вообще не задумывалась о деньгах. Хотела что-то? Пожалуйста. Просто бери эту бумажку под названием «деньги» и обменивай на желаемое. Для меня это была просто бумажка или цифры на экране. А Лай Цуншань, кажется, тоже не особо следил за тем, сколько мне дает. Ноль больше, ноль меньше — ему было все равно, как и мне. Потом я уехала учиться за границу, сама стала распоряжаться своими финансами и начала понимать, что можно купить на сто юаней, а что — на миллион. А после того, как наша семья разорилась, я превратилась в настоящую скрягу.
Потому что мне нужно было копить деньги, чтобы закончить учебу. Об этом я никому не рассказывала.
После того, как дела у Лай Цуншаня пошли плохо, он потерял все свое состояние. Всю недвижимость и наличные он потратил на выплату штрафов и долгов. «Жу Лю» испытывал проблемы с финансами, пришлось продать две машины, чтобы расплатиться с кредиторами, а сам ресторан перешел к другим владельцам. Но квартира, которая была записана на него и мою маму, осталась. После того, как мама вышла замуж за Ли Цихуна, они переехали, и теперь я живу там одна. Это двухуровневая квартира в престижном районе у озера, в элитном жилом комплексе. Четыре спальни, кабинет, четыре ванные комнаты. Из окон открывается вид на деловой центр «Шангу» и озеро. Этот район давно застроен, и сейчас такую квартиру за деньги не купишь. Я не дорожу этой квартирой, хотя она стоит целое состояние. Если бы не отец, я бы ее продала — этих денег хватило бы, чтобы закончить учебу в Америке.
Я долго думала и решила сохранить для Лай Цуншаня его единственное имущество. Я не могла допустить, чтобы он, проработав всю жизнь, вышел из тюрьмы почти в шестьдесят лет и был вынужден снимать жилье. Это было бы слишком жестоко.
Приняв это решение, я поняла, что мой единственный выход — копить деньги, зарабатывая в «Игре». И я знала, что об этом нельзя никому говорить, иначе все будут волноваться.
Мама всегда считала, что у меня нет амбиций, раз я семь лет управляю этим крошечным ресторанчиком. Сначала она уговаривала меня снова сдать экзамены и получить высшее образование в Китае. Дело не в том, что я не патриотка, просто она не понимает, что моя мечта осталась в Университете Райса.
Когда меня туда приняли, отец еще шутил, что наша семья связала свою судьбу с едой — даже американский университет называется Rice (рис).
Каждый раз, вспоминая эту шутку, я невольно горько улыбаюсь. Это как сон из прошлой жизни: ты смутно помнишь его отголоски и хочешь вернуть его.
— Хозяйка «Игры»! Я не ослышалась? Ты сказала «за счет заведения»?! — крик Сяо Цзыянь вернул меня в реальность.
— Да, за счет заведения.
— Я правильно поняла? Две персоны… четыре тысячи юаней?!
Честно говоря, услышав эту сумму, я невольно почувствовала укол жадности. Но в тот момент что-то затронуло во мне ту самую беззаботность в отношении денег, и я спокойно произнесла: «За счет заведения».
Сяо Цзыянь, видя мое молчание, полушутя сказала: — Слушай, я, пожалуй, пока ты не передумала…
— Не передумаю. Ты пять лет была моей клиенткой, сама приходила и других приводила. Давно пора было тебя угостить.
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|