Глава 4. Часть 2

— Почему бы тебе не пойти с нами вниз, в мою деревню? — предложила Те Лань. — У нас дома много места, найдется и для тебя свободная комната.

В пьесах часто поется про близость к воде, которая дает преимущество в любовании луной. У нее дома, конечно, нет беседки, а ученый — не луна, но, наверное, быть поближе — это хорошо. По крайней мере, видеться каждый день.

Ученый был немного смущен энтузиазмом Те Лань, но, вспомнив, как несколько дней плутал по горам, он слегка поежился и кивнул.

Обрадованная согласием Линь Жаня, Те Лань продолжила:

— И не называй себя «младший» — это как-то странно звучит.

Ученый опустил голову, а затем, подняв ее, с легкой улыбкой ответил:

— Хорошо. Как скажешь.

«Ученый есть ученый, — подумала Те Лань, — куда вежливее, чем деревенские мужланы. Но если он будет постоянно называть меня «девушка», как же мы сблизимся?»

— Зови меня просто Те Лань, — сказала она и, указав на Те Цяна, добавила: — Это мой брат, Те Цян. Дома у нас еще мама и младший брат, Те Гай, ему семь лет.

Линь Жань немного помедлил, прежде чем ответить:

— Приятно познакомиться. Я — Линь Жань, мое второе имя — Цзы Цин.

«Линь Жань, Линь Цзы Цин», — Те Лань прошептала его имя, пробуя его на вкус. Имя, безусловно, куда изысканнее, чем деревенские Чуй или Гай. Как и подобает ученому! Взгляд Те Лань упал на небольшую корзину за спиной Линь Жаня, которая, казалось, была полна книг, и ее глаза заблестели.

Линь Жань стоял, словно стройная сосна или зеленый бамбук, с едва заметной улыбкой на губах, слушая непрерывную болтовню Те Лань и изредка отвечая. Время от времени его взгляд, отрываясь от темных, словно нарисованных тушью, гор, падал на Те Лань, проворно срезающую траву для свиней, или на Те Цяна. Наблюдая, как Те Цян высыпает из своей корзины сухие листья и ветки, а затем перекладывает собранную Те Лань траву в свою большую корзину, утрамбовывая ее, Линь Жань подумал, какая трогательная братская любовь царит в этих простых семьях.

Когда большая корзина наполнилась травой, а сверху еще уместился пучок сухих веток, а маленькая — сухими листьями, Те Лань наконец хлопнула в ладоши и сказала, что пора домой.

Те Цян шел впереди, Линь Жань — посередине, а Те Лань — сзади. Видя, что Линь Жань не очень разговорчив, а ей самой вдруг стало нечего сказать, Те Лань прочистила горло и запела:

— Рано утром я встала, милого выглядывать… А милый мой болен, в постели лежит…

Заметив, что Линь Жань обернулся, Те Лань, воодушевившись, запела еще громче:

— Рис в кармане, к милому пришла… За левую руку взяла — не отвечает… За правую руку взяла — не замечает… Спросила я милого, что ж ты хочешь…

Линь Жань находил песню забавной, но смысл ее казался ему несколько непристойным, и он прикрыл рот рукой, кашлянув.

Услышав кашель, Те Лань с беспокойством спросила:

— Линь… Линь Цзы Цин, ты простудился?

Она вдруг вспомнила, что с учеными нужно обращаться по-другому, чем с односельчанами, и называть их по второму имени.

— Все в порядке, — ответил Линь Жань. — Просто твоя песня показалась мне интересной. Ты знаешь еще какие-нибудь?

Те Лань задумалась, а затем запела другую песню:

— Чарочку вина наливаю… Медленно, медленно… Милого угощаю…

Линь Жань, услышав еще более фривольные слова, закашлялся еще сильнее.

— Что с тобой? — Те Лань перестала петь.

— Н-ничего, — смущенно ответил Линь Жань.

Те Лань нахмурилась. Неужели ученому не нравятся такие песни? А какие ему нравятся? Может, спеть что-нибудь поэтичное? Порывшись в памяти, она наконец отыскала что-то подходящее.

— Зеленые ивы, спокойная река… Слышу, как милый на реке поет… На востоке солнце встает, на западе дождь идет… Кажется, нет солнца, а оно есть… Кажется, нет солнца, а оно есть…

Линь Жань оживился:

— Ты грамотная?

Неужели она умеет читать? Но если она грамотная и воспитанная девушка, зачем же пела те непристойные песни?

— Я… — Те Лань кивнула, собираясь сказать, что умеет читать, но потом скромно добавила: — Знаю всего несколько иероглифов.

— Я… — Линь Жань запнулся. — Я слышал эту песню раньше, но ты поешь ее гораздо мелодичнее и трогательнее. Наверное, потому, что «Песни бамбуковой ветви» были написаны Лю Мэн Дэ в Куйчжоу, и местные жители лучше чувствуют их чарующую атмосферу. Прости за мою дерзость, но не могла бы ты спеть все девять песен?

— «Песни бамбуковой ветви»? — переспросила Те Лань. — Так это называется? Я знаю только эти несколько строк. — «Ученый есть ученый, — подумала она, — сколько же он всего знает!»

— А, — только и смог выдавить из себя смущенный Линь Жань.

— Может, спеть тебе другую? — предложила Те Лань.

— Не нужно, не стоит беспокоиться, — ответил Линь Жань.

Те Лань решила, что после стольких разговоров и песен ее горло действительно устало, и замолчала.