Глава 8. Небожитель и нувориш

Ночь была прохладной, но комаров хватало.

Я тряхнула ногой, направляя истинную ци, и зевнула.

— Уже поздно, тебе тоже пора отдыхать.

Мэн Аюй принесла табуретку. Я села рядом с Сяосяо и продолжила вливать в неё истинную ци.

На рассвете я отнесла её обратно в кровать. Так проходил каждый день: приготовление еды, рутина, снова и снова.

Не помню, когда мы перестали разговаривать.

Первый луч солнца пронзил ночную тьму. Я резко открыла глаза — я всё ещё сидела на балконе, сама не заметив, как уснула.

Я мысленно себя отругала, взяла Сяосяо на руки, отнесла в комнату и уложила в кровать. К моему удивлению, у меня не болела спина, как обычно бывало после такого, а наоборот, я чувствовала себя бодрой.

Когда лапша сварилась, Сяосяо, сонная, спустилась вниз.

— Мама, мне вчера сон приснился.

— Я лежала в своей маленькой колыбельке на крыше, но тебя не было рядом. Только дядя Янь был. Он рассказывал мне сказки. Такие интересные сказки! Но когда я проснулась, почти ничего не смогла вспомнить…

Я замерла. Внезапно щёлкнул замок на двери комнаты для гостей, и оттуда вышел Янь Кэ. На подбородке у него проступала щетина, а на щеках виднелись красные пятнышки от укусов.

Кажется, я начала понимать. И, поняв, почувствовала облегчение.

Янь Кэ всегда был таким: если он что-то для тебя делал, то делал это незаметно.

Или же, если он делал что-то хорошее, то обязательно потом всё портил, чтобы ты почувствовала себя ещё хуже.

***

Мой отец был богачом. Если говорить современным языком — нуворишем.

Или, если провести аналогию, разница между моим отцом и избалованными небожителями Девятого Неба была как между деревенским угольным магнатом и представителем императорской семьи.

Но он упрямо хотел влиться в ряды аристократов.

Поэтому, услышав, что Школа Куньшань в этом году набирает учеников, он, не жалея сил и средств, вбухал кучу денег, чтобы заполучить для меня место.

Куньшань всегда была главной школой совершенствования, подчиняющейся Небесному Двору. Раньше туда не принимали посторонних, особенно в ученики к патриарху Цю Мэй — для этого нужно было пройти множество испытаний и строгий отбор.

В этом году набор был расширен, говорят, из-за того, что предыдущее руководство проворовалось, и школа испытывала финансовые трудности.

В Подземном мире чего-чего, а денег — хоть отбавляй.

Так я благополучно стала единственной ученицей Цю Мэй в этом году.

Мои родители были во всём хороши, только вот постоянно беспокоились, когда я куда-то уходила одна. Они всегда отправляли кого-то со мной и не разрешали уезжать далеко.

Поэтому это было моё первое настоящее путешествие, и я, естественно, была полна ожиданий и радости. Видя печальное лицо матери, я беззаботно разгладила морщинки на её лбу.

— Мама, не грусти! Я скоро вернусь навестить тебя!

Морщины между бровей моей матери стали ещё глубже.

— И, внешний мир не такой, как Подземный мир. Там гораздо опаснее, а ты с детства не знала горя… — она повернулась к отцу и попыталась его отговорить: — Послушай, может, всё-таки ещё раз подумаем?

Отец тоже немного колебался.

В то время Подземный мир ещё не пришёл в упадок, там было изобилие и процветание, он был самодостаточен, и не было необходимости к кому-то примыкать.

Видя, что такой редкий шанс вот-вот ускользнёт, я начала паниковать, била себя в грудь и клялась:

— Мне уже почти две тысячи лет, я смогу о себе позаботиться! Папа, ты же сам говорил, что хочешь, чтобы я пошла посмотреть мир? Я не боюсь трудностей! Только научившись чему-то, я смогу вернуться и лучше управлять Подземным миром, чтобы папа смог уйти на покой и наслаждаться жизнью!

Много лет спустя я поняла, что все родители такие противоречивые.

Они хотят, чтобы ты прошёл испытания, но боятся, что ты пострадаешь.

Тогда я, наверное, действительно из-за того, что никогда не уезжала далеко, наивно полагала, что смогу вынести любые трудности, что со всем справлюсь.

Я видела только светлую и прекрасную сторону, думая, что весь мир такой.

В день моего прибытия в Куньшань светило яркое солнце, небо было чистым и голубым.

Наверное, из-за того, что меня взяли по блату, меня записали в осенний набор. Когда я приехала, все остальные, поступившие по досрочному набору, уже начали обучение.

Дети небожителей были такими, как я себе представляла, и в то же время другими.

Они обладали благородной внешностью, и, просто стоя там, излучали неземную ауру.

Но они были слишком отрешёнными, холодными и не обращали на меня внимания.

Я накрасилась, нарядилась в яркие одежды и, напевая, шла вперёд. Золотые бубенчики на моих ногах звенели.

Все, кто встречался мне на пути, искоса поглядывали на меня. Я оборачивалась и улыбалась им, радостно здороваясь.

Но они не отвечали, лишь отворачивались, украдкой хихикали и что-то шептали своим спутникам.

Так продолжалось несколько дней.

Сначала я думала, что их ошеломила моя неземная красота, пока один мальчик у дверей общежития, скорчив гримасу, не сказал, что я похожа на вульгарную старую ведьму.

В Шести Мирах существовала негласная цепь презрения.

Небожители смотрели свысока на обитателей Царства Демонов, те — на демонов, демоны — на духов, духи — на призраков.

Я всегда была с этим категорически не согласна.

Как-никак, я, Мэн И, старшая принцесса клана призраков, в самом расцвете своей красоты, разве могу я уступать какому-то уродливому демону?

В тот раз я, разозлившись, схватила кучу денег и спустилась с горы, чтобы купить новую одежду и украшения.

У подножия Куньшань был магазин одежды, где было довольно много нарядов.

Что бы я ни примеряла, хозяин всё хвалил, говорил, что девушка красивая, и любая одежда на ней смотрится по-разному прекрасно.

Не знаю, насколько красива была одежда, но, думаю, в его глазах красивее всего были деньги.

Я очень переживала.

Раньше мама говорила мне, что зелёный с красным — беспроигрышное сочетание. Эта цветовая гамма, проверенная веками, — самая красивая.

Наверное, это потому, что в Подземном мире были только чёрно-белые цвета. А здесь, снаружи, красно-зелёное сочетание, похоже, считалось самым безвкусным.

Пока я мучилась выбором, собираясь скупить всё подчистую, две девушки с улыбками рассматривали одежду в другом конце магазина.

Увидев меня, они вдруг подошли ко мне.

— Девушка, та вещь, что у тебя в руках, наверное, лучше будет смотреться с вот этим платьем.

За несколько дней в Куньшань это был первый раз, когда кто-то заговорил со мной по собственной инициативе.

Я была удивлена и обрадована. Услышав их слова, я взяла платье, висевшее рядом.

— Это?

Быть небожителем или призраком имело одно преимущество перед людьми — не нужно было тратить время на переодевание. Я повернулась на месте, и платье оказалось на мне.

— Да, — ответила девушка в платье цвета лотоса с бахромой. У неё были большие, невинные, блестящие глаза. — Такие вещи в одной цветовой гамме смотрятся мягче и гармонируют с твоими серьгами и украшениями для волос.

Я посмотрела в зеркало. Наряд действительно был приятен глазу, придавал мне нежный и милый вид.

— Спасибо вам! Я совсем не знала, как лучше сочетать…

Девушка в платье цвета лотоса улыбнулась.

— Ты, наверное, та девушка, что приехала недавно? Меня зовут Чжун Цинцю, а это Бай Цинь.

Наконец-то у меня появились новые знакомые!

— Меня зовут Мэн И. Мэн, как в «Мэн-цзы». И — как в «уютный и домашний».

Бай Цинь взяла меня за руку:

— Теперь мы знакомы.

Тогда я, наверное, была простофилей и думала, что если кто-то с тобой разговаривает, значит, вы подружились.

Хозяин сложил остальную одежду и протянул мне пакет. Я видела, что девушки тоже собирались что-то купить.

— Вы уже выбрали себе одежду?

Тонкие пальцы Чжун Цинцю коснулись длинного платья с отделкой из листьев лотоса и гладкой, как шёлк, тканью. В её глазах мелькнуло сомнение.

— Я много чего посмотрела, но всё-таки не буду покупать.

Мне это показалось странным.

— Почему?

Бай Цинь ответила:

— Это платье, конечно, хорошее…

Я видела, что ей очень хочется это платье, и, не раздумывая, сказала:

— Покупайте! Я вам его подарю.

Чжун Цинцю смутилась.

— Как же так…

— Да бросьте! У меня ещё много денег осталось. К тому же, вы только что так мне помогли.

Я сунула им платье. На их лицах появилось сложное выражение радости.

— Тогда спасибо тебе.

Отец часто говорил мне: «Деньги любят тишину, деньги любят тишину».

Это значит, что, даже если у тебя есть деньги, нужно быть скромнее, не хвастаться, чтобы не привлекать внимания.

У меня была привычка пропускать всё мимо ушей, и я напрочь забыла об этом.

В тот день, возвращаясь с подножия Куньшань, я, хоть и купила всего два платья, чувствовала себя так, словно вернулась с богатой добычей.

Чжун Цинцю, держа в руках платье, спросила:

— У нас сегодня вечером урок медитации. А И, у вас в школе есть какие-нибудь занятия?

— Какие занятия? — удивилась я. — Я видела, как все гуляют по горе. Разве занятия ещё не начались?

Они переглянулись и посмотрели на меня с удивлением.

— Занятия начались три дня назад. А И, ты же ученица патриарха Цю Мэй, разве ты ещё не была у него?

Я удивилась ещё больше.

— У него? Мне никто ничего не говорил! А как к нему попасть?

Бай Цинь подумала немного.

— Обитель патриарха Цю Мэй находится на северном склоне горы. Думаю, тебе лучше пойти поскорее и узнать всё самой.

Я немного растерялась. Попрощавшись с Чжун Цинцю и Бай Цинь, я, петляя по горным тропам, отправилась искать обитель патриарха Цю Мэй, чтобы засвидетельствовать своё почтение.

Кстати говоря, мой наставник, патриарх Цю Мэй, тоже был весьма своеобразным человеком среди небожителей.