Глава 7. Небожитель и глупость

Когда я вернулась домой, Ху Шуанси уже и след простыл, только на заднем дворе валялась куча разломанного хлама.

Учитывая нынешние боевые навыки Ху Шуанси, я не слишком за него беспокоилась. К тому же, для Янь Чэня он уже не был тем Владыкой Демонов, которого можно было использовать.

Я кое-как убрала обломки досок и пошла на кухню готовить ужин, как вдруг оттуда донёсся приятный аромат.

В кастрюле варился суп из морской капусты со свиными рёбрышками. Янь Кэ умело орудовал ножом, нарезая соломкой картофель на разделочной доске.

Янь Кэ, который казался совершенно чуждым земной суете, оказывается, умел готовить.

Я вспомнила, как однажды в Небесном Дворце мне вдруг захотелось земной еды. Я приставала к нему полдня, и он нехотя развёл огонь за дворцом и испёк мне пару бататов.

Янь Кэ готовил так же, как и вёл дела — не прошло и получаса, как два блюда и суп были готовы.

Я расставила миски и палочки и позвала Сяосяо ужинать.

Сяосяо отхлебнула супа, её глаза изогнулись полумесяцами.

— Дядя, твоя еда такая вкусная!

Один глоток супа — и уже поняла вкус?

Я покосилась на неё:

— Откуда ты знаешь, что это он готовил?

— Мама, твой суп либо без соли, либо без масла…

Я громко кашлянула.

— Я это делаю ради твоего здоровья. Детям вредно есть слишком много жирного.

Янь Кэ положил ей в миску овощей и тоже улыбнулся ей, изогнув глаза:

— Тогда дядя будет часто готовить тебе в будущем, как тебе?

Услышав это, глаза Сяосяо засияли.

— Правда? Отлично!

Я поспешила вмешаться:

— Дядя, конечно, шутит с тобой. Дядя завтра уезжает, у него есть свои дела.

— Ничего страшного, это неважные дела, — ответил Янь Кэ. Хотя я не знала, зачем такому небожителю, чуждому земной суете, как Янь Кэ, задабривать ребёнка, но если это касалось Сяосяо, то ничего хорошего ждать не приходилось.

Янь Кэ положил ей в миску кусочек яйца и как бы невзначай спросил:

— А где твой папа?

Я чуть не покрылась холодным потом и притворно рассердилась:

— Не говори таких вещей при ребёнке!

Сяосяо, похоже, не обратила особого внимания и тут же чистосердечно выложила всё, что я ей наговорила:

— Это наш с мамой маленький секрет. Поскольку дядя — хороший друг мамы, то ничего страшного, но ты никому не рассказывай, хорошо?

Услышав это, Янь Кэ погладил её по голове, искоса взглянул на меня, уголки его губ явно изогнулись в насмешливой улыбке. Он быстро положил ей в миску ещё кусок мяса.

— Хорошо.

После ужина я убрала посуду, велела Сяосяо принять ванну. Было уже поздно.

Когда я закончила стирать и вышла, она уже собрала рюкзак и спала, уткнувшись в кровать.

Я осторожно подняла её и пошла на балкон наверху.

Мэн Аюй тоже знала ежедневный ритуал и в два-три прыжка забралась наверх.

Сложив печать, я разложила складную кровать, установила барьер и положила её туда.

Сегодня лунный свет был обильным, и её духовная энергия быстро восстановилась.

В углу стояла тёмная фигура, которая внезапно заговорила:

— Что ты делаешь?

Хотя я немного вздрогнула, но не удивилась.

Я освободила правую руку, поднесла её ко рту, сделав жест тишины, и продолжила вливать истинную ци. Глядя на спящую Сяосяо, я вздохнула и медленно сказала:

— Ты прав. В конце концов, она не совсем человек. Она не может выжить, питаясь только земной пищей.

— Поэтому каждый месяц ей нужно регулярно впитывать истинную ци под лунным светом.

Были вещи, которых Янь Кэ не знал.

Даже призраки из Подземного мира считались наполовину небожителями.

Под солнечным светом они лишь теряли магическую силу, других побочных эффектов не было, тем более у Сяосяо была ещё и половина могущественной крови.

Но у этого ребёнка была врождённая слабость.

Ещё в утробе она была нестабильна, потом я чуть её не потеряла, из-за чего её духовная энергия истощилась, и после рождения она всегда была слабой.

От солнца она заболевала, земная пища не могла поддерживать её жизнь. Ей нужно было впитывать эссенцию Неба и Земли под лунным светом, дополняя это истинной ци для накопления духовной силы.

Янь Кэ помолчал немного, возможно, не понимая, зачем я так утруждаюсь посреди ночи.

— Почему ты не расскажешь ей правду о её происхождении?

Я равнодушно улыбнулась.

— Знать, что ты призрак, — не самое почётное дело.

— Зачем это нужно?

Возможно, прохладный ветерок был слишком приятным, и мой разум вдруг прояснился.

— Тебе ведь было интересно, кто отец Сяосяо?

Не дожидаясь ответа Янь Кэ, я продолжила:

— Он на небесах.

Как и ожидалось, его взгляд стал немного странным.

Я усмехнулась:

— Не небожитель. Он уже мёртв.

— Теперь, когда Подземный мир запечатан, а в мире людей нет вечного круговорота перерождений, следует сказать, что он исчез навсегда.

Я не знала, почему говорю это.

Не могла понять, хотела ли я просто развеять его сомнения или же из эгоистичного желания позлить его.

Возможно, то, что Янь Кэ сидел рядом со мной на пороге, а ночной пейзаж был так прекрасен, создало у меня мимолётную иллюзию, что с ним легко говорить и иметь дело. Я даже забыла его истинное лицо.

— Ты говоришь мне это, не боясь, что я одним движением пальца могу убить её?

Моё сердце ёкнуло, я чуть не покрылась холодным потом, наконец немного придя в себя.

Я заставила себя посмотреть на него спокойно:

— Ты не станешь.

В переплетении лунного света и огней я наконец разглядела, что выражение лица Янь Кэ было холодным, он не шутил, но всё же растянул губы в улыбке.

— Откуда ты знаешь, что не стану?

Это был его обычный признак недовольства.

Я с трудом сглотнула, стараясь сохранять спокойствие, мозг лихорадочно искал выход, а я сухо хихикнула:

— Конечно, не станешь.

— Она не имеет к тебе никакого отношения. Ты — Владыка Поднебесной, с чего бы тебе просто так убивать её?

— Но она имеет отношение к тебе, — его взгляд обжёг меня, моё сердце подпрыгнуло. — А ты имеешь отношение ко мне.

Холодный пот уже лился рекой.

Я вдруг осознала, что, как ни крути, я всё ещё формально жена Янь Кэ.

Если бы мне действительно наставили рога («надели зелёную шляпу»), то, не говоря уже о том, задело бы это его чувства или нет, лицо он бы точно потерял.

Поэтому мой мозг заработал быстрее, и я сменила тактику:

— Да и ко мне она не особо относится.

— Я просто подобрала её на окраине Подземного мира.

Он, казалось, сомневался, вскинув бровь:

— О?

— Именно так. Что, что в этом странного? — я, старая лгунья со стажем, не должна была заикаться. — Давным-давно, в один прекрасный день, когда светило солнце и на небе не было ни облачка, я проходила мимо Подземного мира и услышала плач.

— Я подбежала посмотреть, а там — ах! — брошенный младенец в пелёнках. Такая жалкая! Я подумала, что из-за печати Подземного мира её родные погибли, вот и подобрала её, дала ей еду, дала одежду, так она и выросла.

Как и ожидалось, ошибка крылась не в главном:

— Когда это в Подземном мире было солнце?

— Ну… это, наверное… наверное, я ошиблась. В конце концов, кто помнит такие неважные детали? — я упрямо вытянула шею. — В общем, так всё и было.

Янь Кэ не кивнул и не покачал головой. Моё сердце замерло в ожидании, но тут он вдруг улыбнулся.

— А я-то думал…

— Ха-ха! — я нарочито беззаботно рассмеялась. — А то что ты думал? Что я изменила? Эй, как-никак, я, Мэн И, если бы и изменила, то позаботилась бы о мерах предосторожности, обычно я не оставляю таких проблем…

Но Янь Кэ больше не улыбался. Он отвернулся и посмотрел на звёзды, рассыпанные по Млечному Пути. Тёмная ночь делала его взгляд ещё глубже, словно омытым.

— Я просто подумал, что она — наш ребёнок.

Эти слова растворились в прохладном ветре, сказанные как бы невзначай, но они ударили меня по голове, врезались в грудь, сотрясая всё вокруг, словно землетрясение, оглушая и лишая сознания.

Вскоре я с трудом выбралась из этого потока и тихо рассмеялась:

— Не глупи. Тот ребёнок ведь умер несколько сотен лет назад. Ты сам это видел.