Глава 5

Глава 5

— Я слишком долго задержался, мне пора идти.

— Господин, когда вы придёте в следующий раз?

Чи Цинсю улыбнулся:

— Ты уже много раз спрашивала об этом. Так боишься, что я не приду?

Кун Мяо выбрала самые приятные слова:

— Потому что служанке нравится господин. Вы не только красивы, но и характер у вас хороший. Служанка хотела бы видеть вас каждый день.

Хотя черты лица женщины нельзя было назвать особенно красивыми, но её миндалевидные глаза, персиковые щёки и сладкая улыбка, словно пропитанная сахаром, невольно поднимали настроение.

Чи Цинсю не удержался и, наклонившись, поцеловал её.

«Раз уж она теперь моя женщина, поцелуй не будет нарушением слов мудрецов», — подумал он.

Он хотел лишь слегка коснуться её губ, но Кун Мяо крепко обвила его шею.

Он не смог сопротивляться и углубил поцелуй.

Прямо у двери они целовались, не обращая внимания ни на кого вокруг.

Ноги Кун Мяо подкосились от его поцелуя, щёки слегка покраснели, а с губ сорвался тихий стон.

— Цинсю…

Чи Цинсю пришёл в себя. В голове назойливо пульсировала жилка. Он потёр висок кулаком.

Без удивления и волнения, он лишь велел ей хорошо отдохнуть и, развернувшись, ушёл.

Кун Мяо, оперевшись на перила, провожала его взглядом.

Цветы на ветвях источали аромат, ласкающий лицо.

Кун Мяо сорвала одну веточку и поднесла к лицу, вдыхая аромат. Благоухание проникло в самое сердце, даря приятное умиротворение. Она начала напевать:

«Во сне смятенье, вспомню вдруг покои девичьи,

Считая миги нежности, что были мне даны.

Пойду готовить ложе я, подушки и парчи,

Чтоб не пропала даром ночь, чьи сладости ценны…»

— Средь бела дня распевать непристойные песенки, не стыдно? — раздался презрительный смешок.

Это была Жо Лань.

Кун Мяо поспешно улыбнулась и поздоровалась:

— Сестра, вы рано встали.

— Если бы не встала рано, не увидела бы такого представления, — глаза Жо Лань покраснели от зависти.

Кун Мяо: «…» Плохо дело.

— Неудивительно, что сестрица так довольна. Оказывается, у неё есть знатный покровитель.

— Сестра шутит, — сказала Кун Мяо. — Какой там покровитель? Разве мало в этом саду мимолётных романов? Может, господин Чи завтра же забудет обо мне.

— Это естественно. С твоей-то внешностью! Наверняка господин Чи был пьян и ошибся, а ты, дрянная девчонка, просто воспользовалась случаем, — презрительно фыркнула Жо Лань.

В этом она была наполовину права.

Видя её язвительный тон, Кун Мяо сказала:

— Вы правы, куда мне до природной красоты сестры. Ах, сегодня вы кажетесь ещё красивее, чем вчера. Сестрица вам так завидует.

Жо Лань знала, что молода и красива, и что мужчины любят её кокетство, поэтому каждый день тратила много времени на уход за кожей и лицом.

На её лице появилось высокомерное выражение, и она хвастливо произнесла:

— Я каждый день наношу на лицо крем-пасту из магнолии. Естественно, моя кожа намного лучше, чем у других.

— Крем-паста из магнолии? Что это? — спросила Кун Мяо.

— Тебе это знать бесполезно, — ответила Жо Лань. — Эта паста очень дорогая. Ты не можешь позволить себе такую хорошую вещь.

Видя её высокомерие, Кун Мяо почувствовала раздражение.

— Я вот чего не понимаю, — улыбнулась Кун Мяо. — Сестра такая умная, может, объясните мне?

Жо Лань вздернула подбородок:

— Говори.

— Сестра так красива, но господин Чи остался равнодушен. Хотите знать почему? — спросила Кун Мяо.

— По-почему?

— Талантливая и красивая женщина, конечно, вызывает восхищение. Но мужчины приходят в весёлые кварталы, в конце концов, ради одного и того же. У меня скромные способности, я не могу совершенствоваться в игре на цине или танцах, поэтому мне остаётся только стараться в постели.

Услышав, как она так открыто говорит о постельных делах, Жо Лань холодно усмехнулась:

— Судя по твоим словам, господин Чи очень доволен твоими стараниями?

— Естественно, он просто в восторге, — Кун Мяо выпятила грудь.

Вырез её платья был довольно низким, и соблазнительные очертания груди были слегка видны.

Жо Лань вспыхнула от гнева и выругалась:

— Бесстыжая, низкая тварь!

Но она не могла не признать, что фигура у этой дрянной девчонки действительно была хороша.

Жаль, что лицо у неё было невзрачное, иначе она могла бы стать весьма популярной.

Жо Лань думала, что такому благородному господину, как Чи Цинсю, нравятся нежные и скромные женщины. Поэтому она не только изучала стихи и песни, но и старалась развивать свои таланты и манеры, даже намеренно подражая поведению знатных дам, надеясь однажды завоевать его расположение.

Но она никак не ожидала, что мужчина, о котором она так долго мечтала, окажется в постели с вульгарной, донельзя вульгарной женщиной!

Ладно бы кто-то другой, но проиграть такой дешёвке, которая зарабатывает только телом!

Как она могла это стерпеть?!

Жо Лань не смогла сдержать гнев и зависть:

— Тьфу! Низкая тварь, ты хоть знаешь своё место? Разве такой, как ты, можно мечтать о господине Чи?

Она была красавицей, намного красивее этой дряни, так почему же ей не повезло?

От зависти её слова становились всё более язвительными и злыми.

— Наверняка ты подсыпала господину Чи в вино пилюлю Соития, иначе с твоей-то внешностью, хм!

Так называемая пилюля Соития была настоящим афродизиаком. Приняв её, человек чувствовал лёгкость, словно парил в облаках, и думал только об одном.

— Пилюля Соития стоит как золото. Где мне взять денег на такую дорогую вещь? — сказала Кун Мяо.

— Дрянь, ты знала, что мне нравится господин Чи, и всё равно стала со мной соперничать! Что ты задумала?!

— Это уже перебор, — с недоумением ответила Кун Мяо. — Господин Чи — живой человек, у него свои ноги есть. К кому хочет, к тому и идёт. Я же не чистая куртизанка. Гость заплатил деньги, естественно, нужно удовлетворить его желание.

— …

— Если брать деньги и ничего не делать, Мамаша узнает — точно накажет.

Как можно отказываться от денег, заработанных своим трудом?

Жо Лань на мгновение потеряла дар речи, не найдя, что возразить. Она топнула ногой от злости и, не выбирая выражений, выпалила:

— Грязная, низкая женщина, какое приворотное зелье ты ему дала?

— Мы с тобой обе продаём улыбки в Саду Илань. Ты называешь меня грязной и низкой, а сама? Кто из нас чище, кто благороднее?

В конце концов, они были одного поля ягоды. Просто некоторые, пользуясь своей красотой, делали что хотели и всячески унижали тех, кто был хуже них.

Но с этим ничего не поделаешь. И мужчины, и женщины — разве не все делят людей на сорта по внешности?

— Как говорится, человек не бывает хорош тысячу дней, а цветок не красен сто дней, — Жо Лань поправила локон у виска и съязвила: — Может, господину Чи скоро надоест играть с тобой. Сестрица, цени свой шанс… Хотя нет, шанса, скорее всего, уже не будет. С такой уродиной, как ты, одного раза достаточно.

Бросив ещё несколько колкостей и презрительно закатив глаза, она, виляя бёдрами, ушла.

Ей не терпелось увидеть тот день, когда эта дрянь будет плакать.