Глава 3 (Часть 1)

Глава 3

— Что ты собираешься делать?

— Нет, не подходи!

Вэй Ешань наклонился и холодно усмехнулся:

— Так ты тоже боишься?

Чжун Ханьмэн замерла, в голове словно что-то загудело.

Она ошиблась, она была слишком молода тогда. У этого мужчины не было сердца. Неужели все его слова были пустым звуком, а та близость — лишь способом унизить её?

Вэй Ешань провёл костяшками пальцев по её ключице.

Его рука, как и он сам, была мрачной и ледяной.

Его оценивающий взгляд был подобен липкому осьминогу, ползущему по телу.

— Не трогай меня! Я больше не позволю! — пробормотала Чжун Ханьмэн с отсутствующим взглядом.

— Госпожа Чжун, думаю, вы неправильно поняли. Кровный долг оплачивается кровью (сюэчжай сюэчан). Никто не собирается унижать вас таким способом. К тому же… — Вэй Ешань опустил глаза и усмехнулся с самоиронией. — Госпожа слишком высокого мнения о себе. В вашем теле нет ничего примечательного.

Чжун Ханьмэн не ответила, а, повернув голову, впилась зубами в палец Вэй Ешаня.

Вэй Ешань почувствовал боль, но эта боль была ничем по сравнению с той, что он испытал, потеряв семью.

Чжун Ханьмэн свирепо смотрела на него, не разжимая зубов, пока из его пальца не пошла кровь.

— Ты действительно меня разозлила.

Вэй Ешань другой рукой ударил Чжун Ханьмэн, и она потеряла сознание.

Её голова склонилась набок, и она снова погрузилась в забытье.

————————

Вэй Ешань вышел из комнаты.

Увидев, что его рука ранена, подчинённые тут же предложили хлопковую ткань для перевязки.

Он жестом показал, что не нужно. Такая мелкая рана не требовала обработки.

— Цзунгуань, вы уже целый день ничего не ели, и госпожа Цзеюй тоже, — напомнил один евнух. — Говорят, госпожа Чжун Цзеюй слаба здоровьем, этот слуга боится, что она не выдержит…

— Сил у неё предостаточно, как она может не выдержать? — Вэй Ешань вспомнил, как она только что укусила его — силы в этом укусе было немало.

— Но… — Младший евнух всё ещё беспокоился, опасаясь, что она не протянет сорок девять дней. Он хотел заглянуть в комнату, чтобы посмотреть, как она.

Однако увидеть, что происходит в комнате, ему не удалось. Младший евнух обнаружил, что Цзунгуань Вэй, словно непреодолимая гора, загородил ему обзор.

— Ты переходишь границы.

Младший евнух покрылся холодным потом и поспешно упал на колени, ударившись головой о ступени до крови:

— Этот слуга ошибся! Этот слуга признаёт свою вину! Умоляю Цзунгуаня сохранить мне жизнь!

Не дожидаясь приказа Вэй Ешаня, другие евнухи, поняв намёк, подошли и утащили провинившегося.

Служа во дворце, больше всего следовало опасаться смотреть куда не следует, спрашивать о чём не следует. Этот юнец нарушил всё, и быстрая смерть теперь была для него избавлением.

——————

Бао Сянь приносили еду, но у неё совсем не было аппетита.

Она не знала, что случилось с сестрицей Чжун, которая со вчерашней ночи не выходила из комнаты.

Бао Сянь всё время подглядывала в щели двери и окна и наконец увидела, как евнух в парчовом халате вышел из комнаты.

Евнух закрыл дверь и не позволял никому входить, должно быть, потому, что в комнате скрывалась какая-то тайна, которую нельзя было показывать людям.

Сердце Бао Сянь тревожно билось, она волновалась всё сильнее. Она увидела, как евнух в парчовом халате отошёл на несколько шагов, поднёс палец ко рту и слегка пососал его. Хоть он и был евнухом, но во дворец попал не в детстве — можно было смутно разглядеть, как дёрнулся его кадык. Внезапно он развернулся и быстрыми шагами вернулся обратно.

——————

Можно притворяться, что ничего не происходит.

Но обмануть себя невозможно.

В сердце Вэй Ешаня выросла гора по имени Чжун Ханьмэн. Он не понимал, как это произошло, но гора просто возникла там из ниоткуда.

Мужчинам больше всего претит избегать трудностей. Он хотел посмотреть, что это за гора, что за опасный перевал.

Когда Чжун Ханьмэн укусила его, её язык скользнул по его пальцу.

Это липкое, тёплое, странное, переплетающееся ощущение не выходило из головы.

Но она всё ещё была без сознания, и ответы можно было получить, только когда она очнётся.

Хотя между ними лежала кровная вражда, он всё же не был мелким уличным негодяем (шицзин сяосяо чжи ту).

Вэй Ешань убрал окровавленную одежду из-под неё. Собираясь укрыть её тонким одеялом, он заметил нечто необычное.

Непосвящённый, потрогав, решил бы, что это обычное шёлковое одеяло (цаньсы бэй). Но он, изучавший искусство Гу, сразу увидел подвох.

Цвет вышивальных нитей на одеяле был странным. Очевидно, шёлковые нити были пропитаны жидкостью, привлекающей ядовитых тварей (ду у).

Похоже, Чжун Ханьмэн нажила во дворце немало врагов, раз кто-то приложил столько усилий, чтобы расправиться с ней.

————————

Когда Чжун Ханьмэн очнулась, снова стемнело.

В комнате не зажигали свет.

Голова была тяжёлой, желудок пуст, а внутри тела всё ещё сидел гу чун, грызущий её. Состояние, естественно, было плохим. К счастью, у того евнуха осталась совесть, и он укрыл её одеялом.

Её голову приподняли, и только тогда она поняла, что евнух ещё не ушёл.

Ей грубо влили в рот пару ложек холодной каши, чтобы она не умерла с голоду.

— Думаешь, сможешь довести меня до полного истощения (юцзинь дэнку)? — с насмешкой спросила она.

Вэй Ешань стоял спиной к ней, заложив руки за спину, и поэтому не мог видеть смешанные чувства любви и ненависти на её лице.

— Император каждые десять дней посылает гунгуна Су справиться о твоём здоровье. Об этом знают все во дворце. Ты хочешь воспользоваться этой возможностью, чтобы позвать на помощь? Тогда тебе придётся подумать о жизни твоей служанки.

————————

Су Юй был личным евнухом императора и пользовался большим авторитетом во дворце.

То, что император посылал Су Юя навещать Чжун Ханьмэн, само по себе было знаком особой благосклонности.

На этот раз Су Юй прибыл в Ханьмэнсюань, но не смог войти.

Ему сказали, что Чжун Цзеюй внезапно заболела заразной болезнью, поэтому никому не разрешалось входить.

Су Юй заподозрил, что императрица замышляет недоброе против Чжун Цзеюй, но сам он занимал важный пост и не мог рисковать без нужды. Поэтому он справился о её здоровье через стену дворца.

Чжун Ханьмэн ответила ему также через стену, сказав, что с ней всё в порядке, просто нужен покой.

Су Юй спросил снова:

— Император сказал, что когда вы выздоровеете, он хотел бы нарисовать ваш миниатюрный портрет (сяосян). Как вы на это смотрите…

Чжун Ханьмэн ответила: «Хорошо».

Су Юй ушёл, всё ещё размышляя про себя: «Удивительно, прошло три года, а госпожа Цзеюй наконец-то согласилась».

Вэй Ешань, увидев, что Су Юй ушёл, тоже вздохнул с облегчением и приказал убрать нож от шеи Бао Сянь.

Бао Сянь продолжали держать запертой в боковой комнате. Охранявший её евнух видел, как она сжала платок и прошептала: «Есть спасение».

Евнух подумал, что Бао Сянь радуется, избежав опасности. Они и представить не могли иного смысла её слов.

——————————

Луна спряталась за тёмные тучи, скрыв свой ясный свет.

Чёрная тень извиваясь проползла в щель дворцовых ворот.

— Шшш, шшш…

Вэй Ешань услышал шипение змеи и слегка приоткрыл глаза.

Ядовитая тварь (ду у), привлечённая этим шёлковым одеялом, оказалась действительно опасной. Даже он, практикующий искусство Гу, заметил её так поздно.

Это была маленькая змея. Она уже заползла на кровать со стороны ног и скользнула под одеяло.

У Чжун Ханьмэн не было сил даже сесть, но она чувствовала, как холодное существо ползёт вверх по её телу.

Через сорок девять дней, если императрица обнаружит, что гу чун не обладает омолаживающим эффектом, Вэй Ешаню не избежать смерти. Поэтому сейчас он определённо не станет её спасать.

Чжун Ханьмэн закрыла глаза, ожидая смертельного поцелуя змеи.

Однако смерть не наступила немедленно.

Вэй Ешань поднял руку, откинул одеяло и схватил змею, притаившуюся у неё на груди.

Змея извивалась и пыталась укусить его, но, укусив, сама погибла от яда в его крови.