Новая надежда

Хотя Ван Сыюань был удивлен ее решительным отказом, внешне он сохранял спокойствие.

— Раз вы не хотите, я не буду настаивать. Если что-то понадобится, звоните, — сказал он, доставая из кармана ручку и записывая номер телефона в блокнот, который затем протянул Лиян.

— Мне нужно в резиденцию командующего по делам службы. Шофер отвезет вас в больницу. И еще, расходы на операцию Цинь Хуайаня оплачены. Можете его забрать.

Кратко все объяснив, он встал, поправил одежду и вышел, оставив Лиян в одиночестве.

Вскоре служанка проводила ее к машине, ожидавшей во дворе.

Шофер развернул автомобиль, и Лиян, глядя в окно, увидела Ван Сыюаня, спускавшегося по ступенькам.

Машина медленно проехала мимо, но он даже не взглянул на нее, с интересом наблюдая за трехцветной кошкой, свернувшейся в углу.

Лиян презрительно скривила губы: «Вот же расчетливый эгоист! Раз я не согласилась на его условия, даже не поздоровался. Надеюсь, наши пути больше не пересекутся».

*

В этом году весна пришла раньше обычного. В начале марта на склонах далеких гор уже вовсю цвели персиковые деревья, и в лучах утреннего солнца они напоминали розово-золотой океан.

В один из самых обычных дней, едва рассвело, Лиян уже хлопотала по дому: приготовила завтрак, убралась в комнатах и вынесла во двор большую корзину с грязным бельем — своим, наставника, Хуайаня и господина Суня, хозяина дома, друга Чэн Дунъюя.

Таз был большим и глубоким, а Лиян — хрупкой и маленькой. Каждый раз, стирая белье, ей приходилось наклоняться, и вскоре она выбилась из сил.

Вытирая пот со лба, она подумала: «Как же тяжело жить на чужом попечении».

Жизнь в Чэньяне оказалась непростой. За три месяца Чэн Дунъюй сменил несколько работ, но заработок был мизерным. К тому же, он увлекся западной музыкой и, забросив поиски работы, целыми днями сочинял музыку.

Господин Сунь, хоть и был человеком щедрым, сам с трудом сводил концы с концами. Он часто напивался и говорил неприятные вещи, а наутро вел себя как ни в чем не бывало.

Лиян знала, что «что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», и несколько раз хотела предложить Чэн Дунъюю переехать, но из-за безденежья не решалась.

Бытовые трудности можно было перетерпеть, но состояние ноги Хуайаня вызывало все большее беспокойство. Правая нога от колена до лодыжки покраснела и опухла, став вдвое толще левой. Боль была такая сильная, что мальчик почти не мог ходить.

Два месяца назад Лиян отказалась от предложения Ван Сыюаня, и с тех пор тот охладел к ним и перестал интересоваться Хуайанем.

Они с Чэн Дунъюем не могли позволить себе лечение в больнице, поэтому забрали Хуайаня домой и лечили его травами, надеясь, что он поправится. Но становилось только хуже.

Лиян места себе не находила. Ей хотелось обратиться к Ван Сыюаню — ведь Хуайань пострадал по вине резиденции командующего. Но Чэн Дунъюй питал к Ван Сыюаню такую неприязнь, что ни за что не хотел, чтобы Лиян снова шла к нему.

Лиян и сама все понимала. Высшее общество думает только о собственной выгоде. Если она попросит его о помощи, ей придется заплатить.

Но… если медлить дальше, Хуайань может остаться без ноги.

Лиян уже почти решилась позвонить Ван Сыюаню, когда во двор вошел Чэн Дунъюй. На его худом лице сияла улыбка, которую она давно не видела.

— Лиян, у меня хорошие новости!

— Что случилось, наставник?

Скрывая волнение, Чэн Дунъюй подбежал к Лиян и, шаря в карманах, радостно сообщил:

— Я заработал денег! Мы можем отвезти Хуайаня к врачу!

— Правда? — спросила Лиян, не веря своим ушам.

— Чистая правда! Я написал несколько мелодий. Они еще несовершенны, но я решил рискнуть и отправил ноты в театр «Ланьчжи». И их приняли!

Он достал из кармана пачку банкнот и показал Лиян:

— Я только что виделся с певицей из «Ланьчжи». Она дала мне аванс.

— Наставник, это потрясающе! Вы только начали сочинять, и уже столько заработали! — искренне восхитилась Лиян.

— Ладно, потом. Нужно скорее везти Хуайаня в больницу!

Не теряя времени, они наняли рикшу и отправились в ближайшую больницу.

Их принял пожилой врач. Осмотрев ногу Хуайаня, распухшую, как свекла, он покачал головой.

— Травма серьезная. После операции за ногой плохо ухаживали, началось воспаление, кость неправильно срослась. Потребуется повторная операция.

— Это повлияет на его дальнейшую жизнь? — с тревогой спросила Лиян.

Врач был прямолинейным человеком. Ему было жаль девушку, но он не стал ее утешать.

— Хорошо, если ногу удастся спасти. О полном выздоровлении речи не идет. Готовьтесь покупать костыли.

Затем он проворчал: — А все потому, что вы упустили время. Если бы сразу обратились за помощью…

У Лиян закружилась голова. Чэн Дунъюй вовремя подхватил ее.

Цинь Хуайань был сдержанным и стойким ребенком. Несмотря на юный возраст, он держался молодцом и ни разу не пожаловался сестре на боль. Чтобы ее не тревожить, он каждый день старался ходить, делая вид, что поправляется.

Вспомнив об этом, Лиян расплакалась, коря себя за то, что не уберегла брата.

— Лиян, не плачь. Хуайань еще маленький. Если правильно лечиться, он поправится, — утешал ее Чэн Дунъюй, вытирая ей слезы. — И еще, я хотел с тобой кое-что обсудить.

Он немного помедлил, а затем сказал:

— Я хочу съехать от господина Суня. Ему и самому нелегко, а мы еще больше его обременяем. Да и Хуайаню сейчас нужны лучшие условия.

— Но куда нам идти? — вздохнула Лиян.

— Певица, с которой я сегодня встречался, сказала, что театру «Ланьчжи» нужны композиторы. Если я соглашусь работать у них, театр предоставит нам жилье. Она специально подчеркнула, что я могу взять с собой семью.

Услышав про театр, Лиян вспомнила предложение Ван Сыюаня и помрачнела.

— Наставник говорил, что эти новые театры — одно название. На самом деле, там занимаются темными делишками. Он запретил нам туда ходить. Ты забыл?

Чэн Дунъюй слегка покраснел, но все же попытался объясниться:

— Эта певица показалась мне искренней. Не думаю, что она хотела меня обмануть. К тому же, я буду писать музыку, а не участвовать в их сомнительных делах.

Лиян молчала.

Чэн Дунъюй, видя ее недовольство, вздохнул и продолжил:

— Лечение Хуайаня стоит дорого. С нашими доходами мы не справимся. Мне нужно найти способ заработать больше денег, чтобы у нас было будущее.

Лиян понимала, какое давление испытывает Чэн Дунъюй. Ему было всего двадцать лет. Он вырос в театре, не зная тягот жизни. А теперь из-за конфликта, к которому он не имел отношения, лишился дома и вынужден заботиться о двух детях.

Как и говорил Ван Сыюань, они с Хуайанем — обуза для наставника. Наконец, Чэн Дунъюй нашел работу по душе. У нее не было права капризничать.

— Если ты решил, мы с Хуайанем тебя поддержим, — сказала она, наконец улыбнувшись. — У тебя настоящий талант к музыке. Раз театр дает тебе шанс проявить себя, я уверена, ты добьешься успеха.

— Значит, ты согласна? — удивленно спросил Чэн Дунъюй, не ожидая, что она так легко согласится.

Лиян кивнула:

— Мне все равно, где жить, лишь бы быть рядом с тобой, наставник.

— Глупышка.

Чэн Дунъюй посмотрел на небо. Тучи сгущались, закрывая солнце, и в его душе зародилась тревога.

— Лиян, прости. На самом деле, я не хочу, чтобы ты жила в таком месте.

Лиян подошла к нему и, глядя ему в глаза, сказала:

— Наставник, я не ханжа. Сейчас нам нужно думать о том, как выжить. Какие уж тут опасности! Да и не боюсь я ничего. Я тоже буду работать и помогу тебе.

Чэн Дунъюй ласково погладил ее по волосам:

— Лиян, не думай об этом. Ты еще ребенок. Я позабочусь о вас.

Лиян прижалась к его мягкому шарфу. Кроме Хуайаня, наставник был единственным человеком, которому она доверяла.