Глава 7 (Часть 1)

Ло Тао недоверчиво смотрел на свою дочь, стоявшую на расстоянии вытянутой руки. Его рот был так широко открыт, что в него могло бы поместиться целое яйцо. Это... Это точно его дочь? Его нежная, послушная и милая дочурка, которая в детстве часто сидела у него на коленях, обнимала за шею и звала папочкой? Это... Это же настоящая тигрица! Такую девушку, даже когда она вырастет, не то что столичные аристократы и чиновники, но даже в этой глуши ни один мужчина не осмелится взять в жены!

Третий Господин Ло смотрел на девушку с яростно сверкающими глазами и свирепым выражением лица. Ему казалось, что на него обрушиваются удары грома среди ясного неба. Он был так зол, что дрожал всем телом, но не мог вымолвить ни слова.

Ло Цзиньчу, можно сказать, пошла ва-банк. Она была попаданкой, и в теле четырех-пятилетней девочки скрывалась зрелая душа. Естественно, она хорошо понимала характер Ло Тао. Это был мужчина, обладающий талантом, изяществом, красотой и богатством, но при этом свободолюбивый и необузданный. Он не был похож на тех старомодных педантов из больших семей, которые строго придерживались конфуцианских догм и подвергали детей, особенно дочерей, жестоким наказаниям за малейшую провинность.

В конце концов, Третий Господин Ло был удивлен дерзостью дочери, но, по сути, он и сам с детства был бесшабашным. Только в последние два года из-за неудачного брака и нескольких провалов на экзаменах он немного умерил свой пыл.

Поэтому Ло Цзиньчу прекрасно понимала, что хотя отец и будет злиться на нее, но это будет всего лишь гнев. Иначе он бы не позволил ей отправиться с госпожой Цинь в деревенское поместье. Он прекрасно понимал, что госпожа Цинь – человек надежный и добрый, а Ло Цзиньчу еще слишком мала, чтобы оставаться в сложной обстановке резиденции Хоу без родной матери. У него, как у отца, было много дел за пределами дома, и он не мог проводить каждый день дома. Поэтому для Ло Цзиньчу оставаться в резиденции было бы не лучшим решением. Напротив, с госпожой Цинь она была бы в большей безопасности. Из этого можно было сделать вывод, что этот мужчина все же очень любил и ценил своих детей, проявляя свою любовь способом, близким к современному.

Как и ожидалось, Третий Господин Ло, хоть и был вне себя от гнева, но ничего не сказал. В этот момент Фан инян тоже вышла из кареты и с сожалением сказала Ло Цзиньчу:

— Барышня, не вините служанку за излишнюю болтливость, но господин желает вам добра. Посмотрите, на кого вы стали похожи! Если об этом узнают, то когда придет время свататься…

Не дожидаясь, пока она закончит, Ло Цзиньчу презрительно посмотрела на нее, а затем, собравшись с духом, снова отвесила Ло Тао поклон и с улыбкой сказала:

— Если отец не будет меня принуждать, то я буду такой, какой вы захотите. Но если отец, не обращая внимания на мои желания, будет настаивать на своем, то боюсь, что мое поведение доставит вам немало хлопот. Даже если в карете я не смогу ничего сделать, то в будущем, в резиденции Хоу, я обязательно покажу вам, на что способна.

Таким образом, из-за твердости и угроз Ло Цзиньчу, Ло Тао мог только беспомощно смотреть, как его дочь и ее служанка удаляются, пока не исчезнут из виду. Стоявшая рядом с ним Фан инян с тревогой сказала:

— Барышня раньше была такой тихой и кроткой, у кого она научилась этим уличным уловкам? Господин, вам нужно что-то предпринять. Если и дальше позволять барышне такое поведение, то ее будущее будет разрушено.

— Что ты несешь?

Ло Тао нетерпеливо обернулся и, окинув взглядом нескольких человек, стоявших рядом, строго сказал:

— Никто не смеет проронить ни слова об этом. Если я услышу от кого-нибудь хоть одно плохое слово о барышне, никто из вас не уйдет от наказания.

Сказав это, он вдруг вспомнил, что здесь была и его кормилица. Эти слова могли показаться слишком грубыми, поэтому он поспешно добавил:

— Юэ мама, вы всегда были проницательны, помогите мне присмотреть за ними. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы об этом стало известно, — сказав это, он снова повернулся к остальным и сурово добавил: — Иначе не вините меня, если я вас всех забью до смерти.

Ло Тао никогда раньше не был таким строгим, и это заставило Фан инян и остальных дрожать от страха. И неудивительно, что Ло Тао был так строг. Третий Господин действительно был в отчаянии: если бы о таком дерзком характере Ло Цзиньчу стало известно, разве она смогла бы выйти замуж? Это касалось будущего его дочери, как же он мог не быть строгим?

Пока Ло Тао и остальные удрученно возвращались в столицу, Ло Цзиньчу, спрятавшись за деревом, увидела, как карета отца и остальных уезжает, и, когда она скрылась из виду, похлопала себя по груди, выскочила из-за дерева и сказала Сянцао:

— Ну вот, папа уехал, все в порядке.

Сянцао все еще не пришла в себя и, похлопывая себя по груди, пробормотала:

— Барышня, мне это... мне это приснилось? Третий Господин хотел связать барышню и увезти в резиденцию Хоу. Барышня... Я так испугалась.

Ло Цзиньчу гордо сказала:

— Не бойся, твоя барышня рядом. Ты же видела, как я разделалась с отцом? Ну как? Способная у тебя барышня? Хе-хе-хе, так что не волнуйся, пока я рядом, тебе нечего бояться.

— Я чуть не умерла от страха из-за барышни.

Сянцао честно сказала правду. Увидев, что Ло Цзиньчу удивленно смотрит на нее, она почувствовала, что говорить так о барышне нехорошо. В конце концов, она девушка, и такие слова могут ее обидеть. Ведь какой девушке понравится, если ее считают тигрицей, тем более, если это говорит ее доверенная служанка? Такие слова, вероятно, еще больше расстроят барышню.

Поэтому она поспешно попыталась исправить ситуацию:

— Нет... Я не это имела в виду. Барышня, не расстраивайтесь…

Не успела она договорить, как раздался холодный голос:

— Ты слишком недооцениваешь свою барышню. Разве такие, как она, могут расстраиваться?