Глава 13

Когда Юй Цзысюань садился в школьный автобус, он получил сообщение в чате:

— Во время подъема держись рядом с девочкой по имени Сяо Хуа. Когда доберетесь до вершины, и если все начнут уговаривать друг друга пойти к обрыву, сразу же спрячься за Сяо Хуа.

Юй Цзысюань крепко сжал лямки рюкзака и, идя в конце колонны, посмотрел на Сяо Хуа, которая шла впереди всех, даже впереди учителя.

Учителя то и дело окликали ее, прося идти помедленнее и вернуться в строй. Сяо Хуа издалека отзывалась, но, повернувшись, тут же забывала об их словах и поднималась еще на несколько ступенек выше.

Юй Цзысюань немного нервничал. Он помнил наставления из чата, но в то же время хотел быть как все и не выделяться из толпы.

Он нерешительно поднимался в гору, и вскоре настало время обеда.

Учителя раздавали детям контейнеры с едой. Юй Цзысюань, получив свой, огляделся.

Его одноклассники сидели небольшими группами и болтали, разглядывая содержимое своих контейнеров.

Юй Цзысюань сразу заметил Сяо Хуа. Она расстелила коврик для пикника и лежала на траве, греясь на солнышке. Рядом с ней росло дерево, в тени которого укрывались от жары несколько детей.

Огромная крона столетнего камфорного дерева отбрасывала круглую тень, создавая прохладный уголок.

Юй Цзысюань с контейнером и рюкзаком мелкими шажками подошел к дереву и занял местечко в тени.

Сяо Хуа лежала, закрыв глаза, ее волосы рассыпались по коврику, а контейнер с едой стоял рядом. Услышав приближающиеся шаги, она даже не открыла глаз.

Только когда издали донесся голос учителя, зовущего всех обедать, она медленно села, скрестила ноги и, пробормотав что-то неразборчивое, открыла свой контейнер.

Юй Цзысюань, сидевший рядом, услышал, как Сяо Хуа недовольно воскликнула:

— А-а-а! Проклятая морковь!

Юй Цзысюань улыбнулся, но тут же сделал серьезное лицо, взял палочками кусочек моркови, сунул его в рот и пробормотал:

— Проклятая морковь.

Сяо Хуа резко повернулась и уставилась на него:

— Я слышала, что ты сказал!

Юй Цзысюань испуганно выпрямился, замахал палочками и, запинаясь, начал оправдываться:

— Я… я ничего не говорил.

Сяо Хуа была уверена в себе. Она редко ошибалась.

Она наклонилась к Юй Цзысюаню и, словно заговорщик, шепотом сказала:

— Я точно слышала! Ты сказал: «Проклятая морковь».

Юй Цзысюань смутился:

— Я не…

Сяо Хуа подмигнула ему, показывая, что все поняла, и снисходительно кивнула:

— Да-да, конечно. Ты ничего не говорил. Мне послышалось.

Юй Цзысюань, чувствуя себя неловко, быстро съел еще несколько кусочков моркови, чтобы доказать свою невиновность.

Сяо Хуа, показав, что понимает его, перетащила свой коврик поближе к Юй Цзысюаню и, хлопнув себя по груди, заявила:

— Не переживай. Не хочешь — не ешь. Мы же теперь с тобой друзья, раз поделились секретом. Не бойся, я тебя в обиду не дам.

Учитель проверял, как дети едят, и вскоре подошел к Сяо Хуа и Юй Цзысюаню.

— Почему вы еще не поели? — спросил он, глядя на контейнер в руках Сяо Хуа. — Нельзя капризничать. Съешь морковь.

Сяо Хуа ковыряла рис и, широко улыбнувшись учителю, ответила:

— Хорошо, хорошо.

Учитель, видя ее нежелание слушаться, хотел было еще что-то сказать, но Сяо Хуа тут же показала ему контейнер Юй Цзысюаня:

— Не волнуйтесь, учитель. Я буду брать пример с Юй Цзысюаня.

Учитель проглотил готовые сорваться с языка нотации. Он сравнил содержимое контейнеров, не найдя никакой разницы, но, чтобы сохранить свой авторитет, кивнул и сказал:

— Вот и правильно. Бери пример с Юй Цзысюаня. У него моркови осталось меньше, чем у тебя. Хорошие дети всегда хорошо кушают.

Сяо Хуа с улыбкой кивнула:

— Есть, буду стараться.

После этого небольшого происшествия за обедом Юй Цзысюань и Сяо Хуа почувствовали, что подружились, и, когда все продолжили подъем, шли вместе.

Остальные дети не имели в виду ничего плохого. Просто в этом возрасте трудно сдержать любопытство, и всю дорогу на Юй Цзысюаня сыпались вопросы и любопытные взгляды. Впрочем, все эти вопросы предназначались Юй Цзысюаню, но на все отвечала Сяо Хуа.

— Юй Цзысюань, почему ты с ней играешь? Никто с ней не играет.

— Не твое дело.

— Юй Цзысюань, как ты можешь играть с девочкой?

— Не твое дело.

— Юй Цзысюань, ничего себе! Никто не осмеливается с ней играть. Даже учителя ее не любят.

— Не твое дело.

Юй Цзысюань, не привыкший к такому вниманию, испуганно прижимал к себе рюкзак и, опустив голову, продолжал подниматься в гору.

Сяо Хуа шла позади него, отбиваясь от нападок одноклассников. В конце концов, устав от этого, она схватила Юй Цзысюаня за руку и потащила его вперед, в начало колонны.

Когда они добрались до вершины, учитель, как обычно, дал детям свободное время и, как и прежде, вместе с другими учителями встал с трех сторон площадки, оставив открытой только северную сторону, огороженную предупредительной лентой.

Юй Цзысюань, немного поколебавшись, посмотрел на Сяо Хуа и робко предложил:

— Может, пойдем туда? — сказал он и, чувствуя, что его предложение недостаточно убедительно, быстро добавил: — Там есть скамейки. Мы только что поднимались в гору…

Впервые он хотел что-то изменить. Он хотел увести свою подругу от опасного места. Он не хотел, чтобы Сяо Хуа, как и он сам, упала с обрыва.

Не успел он договорить, как Сяо Хуа, схватив его за руку, подвела к скамейкам и села.

— Что ты сказал? — спросила Сяо Хуа.

— Ничего, — ответил Юй Цзысюань.

Повисла неловкая тишина.

— Ур-р-р, — пробурчал живот Юй Цзысюаня. Он смущенно улыбнулся.

— И я немного проголодалась, — сказала Сяо Хуа, похлопав себя по животу. — Того, что нам дали на обед, маловато.

Юй Цзысюань быстро открыл свой рюкзак:

— Мама приготовила мне еду. Давай поедим вместе.

Поскольку они были на экскурсии, в контейнере лежала еда, которую не нужно было разогревать: сэндвичи, сосиски, ягоды.

Еды было много, хватило бы на троих.

Сяо Хуа, не церемонясь, взяла сэндвич и, откусив большой кусок, с удовольствием произнесла:

— Твоя мама такая молодец!

Юй Цзысюань, откусив кусок сосиски, с уверенностью кивнул:

— Моя мама самая лучшая.

Они улыбнулись друг другу.

То, что должно было случиться, все равно случилось. Юй Цзысюань и Сяо Хуа отошли в сторону, но толпа детей все равно двинулась к северной стороне площадки.

Юй Цзысюань, наблюдая за ними, почувствовал, как нарастает напряжение. Он невольно дернул Сяо Хуа за рукав.

— Что такое? — спросила Сяо Хуа, подняв голову.

Внезапно Юй Цзысюань набрался смелости и, указывая на табличку у обрыва, сказал:

— Там написано «Опасно!»

Сяо Хуа проследила за его взглядом и, не дав ему опомниться, громко крикнула:

— Учитель! Там дети балуются!

Все трое учителей обернулись. Дети, собиравшиеся отправиться на «разведку», были пойманы с поличным. Их отвели в сторону и отчитали.

Сяо Хуа, скромно умолчав о своих заслугах, продолжила есть сэндвич. Юй Цзысюань смотрел на нее, раскрыв рот от удивления.

Через некоторое время он пришел в себя и вдруг расплакался.

Юй Цзысюань и сам не понимал, почему плачет, но не мог сдержать слез.

Сяо Хуа, не раздумывая, обняла его и, ловко достав из кармана платок, стала успокаивать:

— Не плачь, не плачь. Я виновата.

Юй Цзысюань молча взял платок. Почему она так умело извиняется и подает платок? Словно делала это уже много раз.

Учителя, отчитав непослушных детей, решили, что на вершине слишком опасно и за всеми не уследить. Они досрочно прекратили свободное время, собрали детей и повели их вниз.

Подъем в гору дался легче, чем спуск. Многие дети устали и садились прямо на ступеньки. Так, с остановками, они шли до самого заката и наконец спустились к подножию горы.

Учитель пересчитал детей и посадил их в автобус.

Юй Цзысюань и Сяо Хуа, прислонившись друг к другу, спали в автобусе в самых разных позах.

Сяо Хуа спала крепко, и, когда автобус остановился, ее папа вынес ее на руках.

Юй Цзысюань сквозь дремоту увидел, какой высокий у Сяо Хуа папа.

Покачиваясь, он снова провалился в сон и проснулся только тогда, когда автобус остановился у его дома. За окном он увидел улыбающееся лицо мамы.

Учитель потрепал его по голове, взял за руку и помог выйти из автобуса:

— До завтра!

Юй Цзысюань, держа в руках рюкзак, послушно попрощался с учителем.