Глава 7

— Сухая погода, осторожно с огнем!

Вместе с протяжным возгласом снаружи раздался размеренный бой колокола — начался час Собаки (семь часов вечера).

Чжуан Хэй с палкой в руке стоял под навесом. Сюй Лин прятался у ворот, не решаясь выйти. Они стояли по разные стороны двора, как противники перед поединком.

Сяо Цуй и Да Хуан стояли посередине, между мужчинами.

— Господин Чжуан, Второй Братец просто шутит, — Сяо Цуй обратилась к Чжуан Хэю.

Да Хуан вильнул хвостом и дважды гавкнул в сторону Чжуан Хэя: — Гав! Гав!

— Второй Братец! — крикнула Сяо Цуй Сюй Лину.

Да Хуан навострил уши и трижды гавкнул в сторону Сюй Лина: — Гав! Гав! Гав!

Сюй Лин снял с головы листья, прилипшие к волосам, когда он прятался, и поднял руки в знак капитуляции, но продолжал упрямо твердить: — Я не ошибаюсь! Я прав! Я ничего не сделал плохого!

Чжуан Хэй вспыхнул и замахнулся палкой.

Сяо Цуй быстро схватила его за рукав. Да Хуан тоже вцепился в край одежды Чжуан Хэя.

— Второй Братец…

— Гав! Гав!

Получив сигнал, Сюй Лин бросил: — Благоразумный уступает дорогу. На этот раз я не буду с тобой спорить, братец, — и пустился наутек.

У ворот уже никого не было, только листья продолжали шелестеть на ветру.

Чжуан Хэй бросил палку и, постояв немного, сказал: — Ночью вода холодная. Убери посуду, я помою.

Сяо Цуй робко последовала за ним, украдкой поглядывая на его лицо.

— Господин Чжуан, Второй Братец всегда такой. Не сердитесь на него.

— Почему ты просишь меня не сердиться на него? — спросил Чжуан Хэй, повернувшись к ней спиной.

Сяо Цуй застыла на месте, а потом, запинаясь, ответила: — Но… вы же старший брат?

Чжуан Хэй взял мочалку из люфы, собрал посуду и пошел к колодцу. Он смотрел на вышитую на рукаве гроздь винограда.

— Да, я старший брат.

Дождавшись, пока Чжуан Хэй уберет посуду, проверит двор и убедится, что Сяо Цуй погасила лампу, он вышел из дома.

Ночной сторож несколько раз ударил в гонг и прокричал: — Закрывайте двери и окна! Берегитесь воров!

Стрекот насекомых и кваканье лягушек создавали шумный фон, но для Чжуан Хэя это было редкое время тишины.

У него было хорошее зрение, и он шел домой без фонаря, освещая себе путь лунным светом.

У выхода из переулка, на ступеньках аптеки, сидела фигура. Увидев Чжуан Хэя, она потянулась и встала.

— Братец, ты чего так долго? Я чуть не уснул.

Чжуан Хэй остановился, а потом продолжил идти.

— Братец, братец, я был неправ, я был неправ, — Сюй Лин поспешил за ним.

— В чем ты был неправ? — спросил Чжуан Хэй.

— Я был слишком своевольным, — почесал голову Сюй Лин.

— Но ты же меня понимаешь, правда? — добавил он.

Яркий лунный свет заливал дорогу. Чжуан Хэй посмотрел на звезды и подумал, что завтра будет хорошая погода.

Сюй Лину не нужен был ответ. Он и сам все знал. — Я хочу на войну.

— Бросишь учебу? Откажешься от карьеры? — спросил Чжуан Хэй.

— Брошу, — ответил Сюй Лин. После этого они замолчали.

— Старший брат как отец, — начал Чжуан Хэй. — Когда я отправил тебя в школу, я хотел, чтобы ты научился читать, узнал о долге, верности, сыновней почтительности. Кто же знал, что ты через два дня сбежишь ловить рыбу у реки и предпочтешь лазить по деревьям за птичьими гнездами, чем ходить в школу.

— Тот старик все твердил «цзы», «эр», «чжэ», «я»… От него хотелось спать, — возразил Сюй Лин.

Чжуан Хэй посмотрел на него.

Сюй Лин послушно замолчал.

— Когда ты подрос, ты сам нашел даосского монаха и стал учиться у него грамоте, рисовать талисманы, лечить, а еще обучался боевым искусствам. Какое-то время ты бродил по свету, показывая свое мастерство. Потом я заставил тебя пойти учиться в академию. Ты ведь умный. Вопросы, над которыми другие ломали голову по пять-шесть лет, ты щелкал как орешки и писал блестящие сочинения, получая высшие баллы.

— Это потому, что я умный, — вставил Сюй Лин. — А еще потому, что ты щедро платил.

— Ты всегда был самостоятельным. В детстве я не мог тебя контролировать, и сейчас не могу. Свой путь ты должен выбрать сам.

Слова эти были колкими, но Сюй Лин чувствовал скрытую в них нежность и заботу.

У него защипало в глазах. Он отбросил свою обычную легкомысленность и серьезно кивнул. Потом, словно этого было недостаточно, добавил: — Я понимаю, братец.

Они шли друг за другом, на некотором расстоянии. Лунный свет вытягивал их тени, и казалось, что они идут, прислонившись друг к другу.

Путь был еще неблизкий. Чжуан Хэю было неловко от тяжелой атмосферы, и он неуклюже попытался завязать разговор.

— Когда отправляешься?

— На фронт срочно требуются люди, — Сюй Лин потер нос, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Я ухожу сегодня ночью. В третью стражу, у городских ворот, будет отправление.

— Сегодня ночью?

Чжуан Хэй посмотрел на небо. — Еще есть время. Пошли.

Он быстро зашагал вперед. Сюй Лин поспешил за ним, а потом побежал.

Топот ног разбудил собак в нескольких домах, и послышалась ругань хозяев.

Добежав до дома Чжуан Хэя, они остановились.

Чжуан Хэй открыл дверь, зажег лампу, взял две мотыги и, обойдя несколько раз вокруг османтуса, бросил одну Сюй Лину, указав на место под деревом.

— Вот здесь. Копай.

— Братец, ты так хорошо владеешь боевыми искусствами, — сказал Сюй Лин, все еще тяжело дыша, заправляя полы одежды за пояс и размахивая мотыгой. — Пойдем со мной. Смерть на поле боя — достойный конец.

Чжуан Хэй, пробежавший всю дорогу и сделавший несколько взмахов мотыгой, не сбиваясь с дыхания, ответил:

— Кто-то должен уйти, а кто-то — остаться.

— Мне нужно заботиться о Сяо Цуй, старосте и нашем учителе-даосе. Я не могу защитить всех, но тех, кто рядом, я должен оберегать.

Как только он закончил говорить, на востоке города расцвел фейерверк, окрасив полнеба в ярко-пурпурный цвет.

— Это у реки Циньхуай? — Сюй Лин прищурился, вытирая пот с глаз.

Чжуан Хэй лишь мельком взглянул на небо и продолжил копать. Наконец, показалась обернутая в промасленную бумагу горловина кувшина. Он присел и, аккуратно смахнув землю, достал небольшой винный сосуд.

— Вот оно что, — сказал Сюй Лин, увидев кувшин.

Это было через три месяца после того, как они переехали в этот город.

На границе одержали редкую победу.

Переулок был полон радости. Стоял июнь, сезон дождей, но в тот день выдалась хорошая погода. Соседи с утра пораньше собрали корзину зеленой сливы, чтобы сделать вино. Они говорили, что, когда война закончится, сливовое вино будет готово, и оно станет вином победы.

Трое друзей стояли на лестнице, выглядывая из-за стены и наблюдая за соседями.

Соседи любили детей и рассказывали им, как готовить сливовое вино.

Сяо Цуй была милой девочкой и всегда нравилась старшим. Благодаря ей соседи поделились с ними небольшим кувшином вина.

Полные энтузиазма, они закопали вино под османтусом, мечтая о том дне, когда смогут его открыть.

Но слива превращается в вино всего за месяц, а война длилась год за годом. Мужа соседки забрали на фронт, и даже его тело не вернулось домой.

В соседнем доме поселились другие люди.

Чжуан Хэй сунул кувшин в руки Сюй Лина, задул лампу, убрал мотыги и, одернув одежду, сказал: — Пойдем к Сяо Цуй.

У них не было ключа, и, глядя на запертые ворота, они задумались.

Стучать нельзя. Если ночью к девушке придут двое мужчин, завтра весь город будет судачить.

Переглянувшись, они решили перелезть через стену.

Сюй Лин, встав на плечи Чжуан Хэя, забрался на стену, взял кувшин и, повернувшись, чтобы спрыгнуть, столкнулся взглядом с Да Хуаном.

Пес, как всегда бдительно охранявший дом, залился лаем.

В комнате зажегся свет. Сяо Цуй, накинув халат, вышла посмотреть, что случилось, и увидела Сюй Лина, сидящего на стене.

Она рассмеялась и открыла ворота.

Чжуан Хэй поправил одежду и вошел во двор.

Сюй Лин закатил глаза.

— Лови! — крикнул он, и кувшин, описав дугу, приземлился в руках Чжуан Хэя.

Сюй Лин ловко спрыгнул со стены… прямо в курятник, подняв тучу перьев и вляпавшись в куриный помет.

Чжуан Хэй, приподняв бровь, пошел на кухню за чашками.

Сюй Лин вздохнул и, прихрамывая, поплелся к колодцу мыть обувь.

Сяо Цуй закрыла ворота и поставила лампу на каменный стол. — Почему не постучали?

— Господин Чжуан сказал, что не стоит давать людям повод для сплетен, — ответил Сюй Лин, подходя к столу и садясь. Он понюхал свою обувь, поморщился и снова вздохнул.

— Пусть говорят, что хотят, — пробормотала Сяо Цуй.

— Вот именно! — воскликнул Сюй Лин, хлопнув в ладоши.

Чжуан Хэй разлил вино по чашкам.

— Мужчине такие слова легко сказать. А вот женщине гораздо сложнее. Ее могут не только осудить, но и отказать в замужестве.

— И пусть! Я все равно не хочу замуж! — пробурчала Сяо Цуй.