Глава 3 (Часть 2)

— Да Миньцзы, прочитай-ка мне еще раз доклад, поданный Цензоратом.

Тот, кого назвали «Да Миньцзы», ответил «Слушаюсь», подошел, опустился на колени и привычно нашел среди множества докладов тот, что потребовал император.

Он развернул бумагу.

— Чиновник Чжан Чжэн имеет доложить...

Он прочел весь текст. Доклад был направлен против наследного принца Восточного дворца. В нем говорилось, что тот во время своей свадьбы не соблюдал должных ритуалов, пренебрег заветами предков и забыл учение мудрецов.

В общем и целом: наследного принца следует наказать, и императору не должно взирать на отцовские чувства, а надлежит издать указ о каре.

Да Миньцзы, главный управляющий евнух внутреннего дворца, глава Управления церемоний Чжэн Минь, не допустил ни единой ошибки, читая ровным тоном, без малейшего намека на личное отношение.

Выслушав, император необъяснимо усмехнулся.

— Как думаешь, этот доклад правильный или ошибочный?

Чжэн Минь без колебаний ответил:

— Докладываю Вашему Величеству, этот доклад ошибочен.

Только тогда император открыл глаза. Взгляд его был ясным и острым, ни следа от прежней сонливости.

— В чем же ошибка?

— Ваше Величество — государь, и наследный принц — тоже государь. В отношениях государя и подданного сначала идет государь, а потом подданный, — сказал Чжэн Минь.

А цензор Чжан Чжэн во всем своем докладе забыл о долге подданного.

Император Цяньюань неопределенно хмыкнул и вернулся к прежнему состоянию покоя.

— Верно сказано. Всего лишь девчонка из семьи Ван, я не обращаю на нее внимания.

Раз император не обращает внимания, то и наследному принцу не стоит.

В конце концов, все они — подданные...

Чжэн Минь оставался на коленях в той же позе, что и во время чтения доклада, и поднялся, лишь когда император сказал, что устал, и удалился во внутренние покои, чтобы прилечь на кушетку.

Выходя, он встретился взглядом со служанкой, которая слегка кивнула. Чжэн Минь все понял.

Этот Чжан Чжэн говорит что-то об «отцовских чувствах»? Как смешно!

Он сказал, что доклад ошибочен. Ошибка в том, что Чжан Чжэн, старый и слепой, умудрился разглядеть отцовские чувства между Его Величеством и наследным принцем?

Этим отцу и сыну уже сложно сохранять мирные отношения государя и подданного. Если бы между ними были еще и отцовские чувства, то какой толк был бы от него, главного евнуха!

Как только он вышел, его уже ждали.

Увидев его, человек снаружи подошел и опустился на одно колено.

— Приветствую Дугуна.

Чжэн Минь взял у стоявшего рядом слуги влажный шелковый платок и, вытирая черные чернила с мизинца, спросил:

— Человека схватили?

Человек в одежде «фэйюйфу» не смел поднять голову.

— Докладываю Дугуну, не удалось взять живым.

Значит, мертв.

Чжэн Минь на мгновение замер, затем опустил взгляд на человека.

— Кто отвечал за это дело?

— Докладываю Дугуну, этим занимался лично господин секретарь Лю Сюнь. На этот раз он был неосторожно ранен злоумышленниками и все еще без сознания.

В Управлении церемоний после Дугуна шли три евнуха-секретаря (бинби тайцзянь). Этот Лю Сюнь пользовался наибольшим доверием. Раз он не справился с заданием, то не посмел явиться с докладом сам, а прислал вместо себя начальника отдела (чжансы) из Дунчан.

Поймать старого евнуха — какое тут можно получить ранение?

Чжэн Минь прекрасно понимал эти мелкие уловки подчиненных. Он холодно хмыкнул.

— Его Величество желает, чтобы род принца Цинь был полностью истреблен. Этот человек мертв, и нить оборвалась. Возвращайся и передай ему, пусть хорошенько подумает, как сохранить свою жизнь.

Начальник отдела сжал кулак в знак повиновения и, не видя дальнейших приказаний, развернулся и быстро ушел.

Выйдя за ворота Дворца Синцин, он глубоко вздохнул. Только что он действительно думал, что лишится головы.

Ху Чуньлай, мысленно негодуя на непорядочность начальства, столкнулся с дворцовой процессией. Увидев, что она из Восточного дворца, он повернулся и прижался к стене, опустившись на колени, чтобы пропустить их.

Однако процессия, поравнявшись с ним, неожиданно остановилась. Сверху раздался приятный мужской голос:

— Господин Чжансы, вы только что из Дворца Синцин?

Одежда «фэйюйфу» указывала на его личность.

Ху Чуньлай поднял голову, увидел на собеседнике халат «манпао» и снова низко поклонился.

— Докладываю Вашему Высочеству, ваш раб только что вышел из Дворца Синцин.

— Видели ли вы Его Величество? Как его настроение?

Ху Чуньлай опустил голову еще ниже.

— Ваш раб не видел Его Величество. Я лишь вернулся с задания и докладывал господину Чжэну.

— Вот как? Какая жалость!

Наследный принц с сожалением вздохнул, похлопал по своему паланкину. Когда евнухи опустили его, он сошел и подошел к Ху Чуньлаю.

— Встаньте и отвечайте.

— Благодарю Ваше Высочество за снисхождение, — сказал Ху Чуньлай, но, поднявшись, все равно стоял с опущенной головой.

Наследный принц огляделся по сторонам, достал из рукава тканевый мешочек и силой всунул ему в руку.

— Скажите мне шепотом, как настроение господина Чжэна? Если господин Чжэн в хорошем настроении, то и Его Величество, надо полагать, не гневался.

Перед тем как войти во дворец, Ху Чуньлай смутно слышал, как в управлении говорили о делах Восточного дворца.

Наследный принц вчера провинился, а сегодня, ослепленный страстью, издал нелепый указ. Конечно, ему нужно было явиться во Дворец Синцин просить прощения.

Ху Чуньлаю было неудобно здесь препираться с наследным принцем, поэтому он принял дар. Убедившись, что поблизости никого нет, он тихо сказал:

— Господин Чжэн недоволен не из-за Его Величества. Можете смело входить.

Се Сюань с благодарностью сложил руки.

— За великую доброту не благодарят словами. В будущем я непременно щедро отплачу.

Ху Чуньлай несколько раз повторил «не смею» и, когда пышная процессия удалилась, быстрым шагом покинул это место.

Когда Се Сюань переступил порог ворот Дворца Синцин, легкий ветерок, дувший изнутри, донес густой аромат бусин в его руке, немного рассеяв его тревожные мысли.

Впереди, на высокой платформе, стояла фигура в фиолетовом.

Се Сюань шаг за шагом приближался к этому человеку, думая: «Чжэн Минь недоволен не из-за Его Величества, значит, из-за того дела, о котором докладывал Ху Чуньлай.

Он не знал, сколько всего устроил его старший брат, и не знал, что еще обнаружило Управление церемоний.

Оставалось лишь надеяться, что еще есть возможность все уладить, что еще не поздно.

Поднимаясь по ступеням, он наконец разглядел лицо того человека.

Глава Управления церемоний, евнух Чжэн Минь. Лицо у него было простодушное, он походил на деревенского старика, вышедшего на покой. С доброй улыбкой он смотрел на принца и издалека пошел ему навстречу.

Этот учтивый и скромный человек обладал огромной властью, его неофициально называли «внутренним канцлером» (нэйсян).

Увидев принца, он совершил поклон «дацянь», опустившись на одно колено.

— Приветствую Ваше Высочество.

— Не нужно церемоний, — сказал Се Сюань. — Отец здесь?

Чжэн Минь, соблюдая все правила этикета, поднялся после поклона и ответил:

— Его Величество только что утомился и сейчас отдыхает.

Се Сюань ровно произнес «О», подобрал полы халата, опустился на оба колена и с глухим стуком ударился лбом о землю.

— Сын виновен и специально пришел сюда просить милости Его Величества.

Никто из окружающих не остановил его, позволив потревожить сон государя.

Он трижды громко воззвал. Через некоторое время из зала кто-то вышел.

Молодой евнух подошел к нему.

— Указ Его Величества: наследный принц молод и из-за пристрастия к вину нарушил правила предков. Посему повелеваю переписать «Минцзин» тысячу раз и провести месяц под домашним арестом, размышляя о своем поведении.

Се Сюань скрестил руки и склонил голову.

— Благодарю Его Величество за милость.