Глава 13

Видя, что скоро рассвет, Ло Вэйян, не чувствуя сонливости, велел Сишую одеть его и отправился в рабочий кабинет разбирать доклады.

После завтрака ему доложили, что Цзэн И просит аудиенции. Ло Вэйян, приподняв бровь, велел впустить его.

— Похоже, министр Цзэн вчера кое-что разузнал.

Цзэн И вчера обследовал храм, но к тому времени, как он примчался спасать императора, Ло Вэйян уже был на полпути обратно во дворец. Не успел Цзэн И попросить прощения за свою оплошность, как Ло Вэйян ледяным тоном произнес:

— Вот это у нас императорская гвардия! Просто великолепно!

Эти слова заставили Цзэн И содрогнуться. Вернувшись и расспросив обо всем, он пришел в полное отчаяние. Если это не провал гвардии, то что тогда?

Многие из личной охраны императора были убиты или ранены, теневые стражи тоже вступили в бой. Гвардейцев было больше всего, они оцепили всю гору, но императора спасли воины семьи Е. Гвардия же осталась в стороне.

Не сомкнув глаз всю ночь, Цзэн И арестовал всех гвардейцев, находившихся поблизости от задней части горы.

— Ты хочешь сказать, что кто-то заранее использовал жетон, чтобы отвести охрану?

— Да, но мой жетон не пропадал. Похоже, противник заранее подделал его. Несколько охранников подтвердили, что нападавшие были одеты в форму гвардии и, ссылаясь на срочность и беспорядки в других местах, торопили их на помощь. Все решили, что здесь достаточно людей, и ушли. Так, шаг за шагом, оставшихся стало легко одолеть.

— Что еще?

Цзэн И, собравшись с духом, продолжил:

— Я пересчитал всех гвардейцев. Кроме погибших, все на месте. Также я еще раз осмотрел весь храм и обнаружил на задней горе много комплектов формы гвардии. Думаю, остальные нападавшие скрылись.

— Заместитель командира, отвечавший за патрулирование задней горы, Чэнь Мин, после ареста повесился в тюрьме.

Ло Вэйян усмехнулся:

— То есть сейчас у тебя ничего нет?

— Министр Цзэн, — произнес он, едва шевеля губами. — Не говоря уже о жетоне, что насчет гвардии? Ты, как министр обороны, разве не проводишь регулярные проверки? Не поверю, что они обычно в землю зарываются! И ты не заметил, что появилось столько лишних людей? И что эти нападавшие спокойно прятались в лесу, ты тоже не заметил? Случилось такое, а ты пытаешься отделаться от меня какими-то жалкими отговорками. Что у тебя на уме?!

Несмотря на юный возраст, его слова звучали ледяным тоном, полным царственного величия, от которого даже у Цзэн И, закаленного воина, сердце екнуло.

— Продолжай расследование. Если не найдешь ничего, можешь подавать в отставку!

Посрамленный Цзэн И вышел из кабинета и столкнулся с Е Юнь. После бессонной ночи и выволочки императора он и так выглядел неважно, а при виде Е Юнь его лицо стало еще мрачнее. За семь лет правления молодого императора покушений еще не было!

Всех нелояльных и способных навредить в столице Е Юнь либо лишила состояния, либо заставила отдать половину казны, чтобы сохранить себе жизнь. В результате столичные аристократы стали тише воды, ниже травы.

Хотя Цзэн И исправно выполнял свои обязанности, годы спокойствия привели к некоторой беспечности. Е Юнь только начала передавать ему часть своих полномочий.

Он еще не успел насладиться настоящей властью, как случилось покушение на императора. Ему было стыдно.

— Приветствую вас, канцлер, — поклонился он. — Вчера было так много дел, что я не успел извиниться перед вами. Вы, должно быть, очень испугались.

— Все в порядке.

— Вы только что виделись с императором. Как он?

Цзэн И открыл рот, но лишь беспомощно покачал головой.

— Я не справился со своими обязанностями и навлек на себя гнев Его Величества. Не смею задерживать вас. Прошу меня извинить.

Е Юнь слегка улыбнулась, задержав взгляд на лице Цзэн И, и кивнула. Как только она вошла в кабинет, ее встретили черные миндалевидные глаза императора. Почти мгновенно его взгляд упал на ее талию.

Е Юнь, прищурившись, спокойно поклонилась.

— Ваше Величество, как ваше самочувствие?

Ло Вэйян смущенно отвел взгляд, про себя ругая свои слишком подвижные глаза. Однако в душе он продолжал размышлять. В его памяти Е Юнь всегда выделялась из толпы, заставляя забыть обо всем на свете. Сейчас же, хотя она по-прежнему выглядела необыкновенно, высокой ее назвать было сложно. И довольно хрупкой.

По непонятной причине гнев юноши постепенно утихал, сменяясь легкой радостью. Он слегка приподнял подбородок, предлагая Е Юнь сесть.

Е Юнь взглянула на нескольких слуг в комнате. Ло Вэйян, ничего не говоря, жестом велел им удалиться.

— Видя, как расстроенный министр Цзэн вышел отсюда, я подумала, что Ваше Величество все еще в гневе. Похоже, я недооценила вас, — с улыбкой сказала Е Юнь.

Улыбка юноши стала чуть менее заметной.

— Цзэн И сам виноват в своей халатности. Не хватало еще, чтобы я из-за него расстраивался. С какой стати?

— Вы правы.

— …Канцлер не приходит просто так. Что привело вас ко мне сегодня?

Е Юнь постучала длинными белыми пальцами по столу. Ее голос был тихим, словно доносился сквозь густой туман.

— Что вы думаете о вчерашнем покушении?

— Ничего не думаю.

Е Юнь подняла бровь, ожидая продолжения. Юноша отвернулся, глядя на поднимающееся солнце за окном.

— В любом случае, я жив.

— С вами, канцлер, мне нечего бояться.

Он повернулся к Е Юнь и улыбнулся. Е Юнь, посмотрев на него, тоже улыбнулась, и улыбка становилась все шире. Она осветила все ее лицо, но не коснулась глаз. В ее взгляде оставалась холодная отстраненность.

— А если бы я хотела вашей смерти?

В комнате воцарилась тишина, густая и тяжелая, словно кисель. Беззаботная улыбка постепенно исчезла с лица юноши. Его обычно приподнятые миндалевидные глаза, всегда излучавшие радость, потемнели.

Спустя долгое время он усмехнулся.

— Я — император Янь.

— И что с того?

Ее слова были настолько бескомпромиссными, что юноша перестал притворяться. Его грудь вздымалась все чаще, он пристально смотрел на Е Юнь потемневшими глазами. Он был явно в ярости! Увидев его таким, Чжао Чанъань или любой другой придворный наверняка бы пришел в ужас.

Но Е Юнь оставалась спокойной. Ее лицо не выражало ни малейшего беспокойства, а в глазах, наоборот, улыбка стала еще ярче. Через некоторое время юноша вскочил в гневе и ударил по столу.

— Ничего! Я голоден и хочу есть!

Е Юнь опешила, затем рассмеялась.

— Ваше Величество, что это значит?

Юноша, скрестив руки на груди, надул губы и молчал. От его обычной сдержанности и серьезности не осталось и следа. Наконец, видя, что взгляд Е Юнь по-прежнему холоден, он процедил сквозь зубы:

— А что я должен сказать? Что я сделал не так, что ты хочешь меня убить?

— Ты говоришь глупости, и я буду говорить глупости!

Последние слова он практически прокричал. Он был так зол, что забыл… С тех пор, как два года назад Е Юнь вдруг стала равнодушна к нему и перестала обращать внимание на его капризы, он уже давно не показывал своих истинных чувств. Те времена, когда она утешала его, когда он плакал, и мирилась с его шалостями, давно прошли.

— Е Юнь, ты слишком жестока!

Он закусил губу, глаза покраснели. С детства он втайне называл ее «брат Юнь», а на людях — канцлером. Сейчас же он впервые назвал ее по имени.

Юноша отвернулся, слегка ссутулившись. Несмотря на гневный вид, он выглядел так, словно его сильно обидели, и он мог лишь жалобно обнимать себя.