Глава 11

Глава 11

Последний император предыдущей династии был расточителен и похотлив. Каждые три года он устраивал масштабный отбор красавиц (сюаньсю), и это не считая тех девушек, которых ему подносили столичные и местные чиновники, а также богатые купцы по разным каналам.

За восемнадцать лет его правления в гареме насчитывалось восемьсот тринадцать женщин, включая тех дворцовых служанок, которым он не дал титула после близости. Он выжимал все соки из народа, строил роскошные путевые дворцы (сингун), создал настоящие пруд вина и лес мяса — жил в безмерной роскоши.

Несмотря на огромное количество женщин в гареме, последнему императору этого было мало, и он часто в сопровождении свиты посещал Дома Зелёных Фонарей.

Как верхи поступают, так и низы подражают (шан син ся сяо). Раз уж император вёл себя так, то и среди чиновников процветало посещение публичных домов.

Столица была полна Домов Зелёных Фонарей, существовал даже целый квартал красных фонарей: две улицы были полностью застроены публичными домами и домами юношей (сяогуань гуань).

Чиновники часто обсуждали дела и устраивали приёмы в публичных домах. Компания выпивала, закусывала, а после договорённостей проводила ночь с девушками из заведения. Некоторые чиновники даже постоянно снимали комнаты в публичных домах и месяцами не бывали дома.

Привыкнув к такой жизни в вине и золоте (цзю цзуй цзинь ми), их тела и воля были истощены развратом. Разве мог хоть один чиновник серьёзно работать?

Император-основатель династии Да Шэн, усвоив урок падения предыдущей династии, издал строгий указ, запрещающий чиновникам посещать публичные дома, и установил суровое наказание: штраф в тысячу золотых и понижение в должности на два ранга.

Чу Хуа стало очень любопытно:

— Неужели посещение публичных домов так возбуждает?

Даже такое суровое наказание не могло остановить чиновников.

— Я всего лишь обычная Система Поедания Дынь, откуда мне знать, возбуждает это или нет? — ответила система. — Наверное, это врождённый порок мужчин: жена хуже наложницы, наложница хуже тайной любовницы, а тайная любовница хуже проститутки.

Присутствующие мужчины: «…»

«Не надо так огульно обвинять всех мужчин!»

«На свете немало хороших мужчин!»

Некоторые чиновники покосились на Второго принца: «Смотрите! Самый целомудренный девственник Да Шэн прямо здесь!»

Другие посмотрели на помощника министра финансов: «Смотрите! Хороший мужчина, который не берёт наложниц, не имеет любовниц и не ходит по публичным домам, прямо здесь!»

Второй принц: «…»

Помощник министра финансов: «…»

Они не очень хотели понимать взгляды коллег, но эти взгляды, говорящие: «Вот он, наш пример для подражания!», были слишком уж откровенными!

Чу Хуа, продолжая «есть дыню», мысленно сказала:

— Система, продолжай.

А вслух начала действовать:

— У подданной есть доклад.

Император на мгновение замер, но тут же понял, что Чу Хуа собирается нанести ответный удар, и охотно подыграл:

— Дозволяю.

Юй Цзяянь предчувствовал, что скажет Чу Хуа, и поспешно попытался выйти вперёд, чтобы остановить её.

Если так пойдёт и дальше, его оштрафуют на тысячу золотых, понизят на два ранга, и ему будет трудно объясниться с женой и тестем. Похоже, ему конец!

Но хотел ли он остановить Чу Хуа, и позволили ли бы ему это сделать император и чиновники, жаждущие «поесть дынь»?

Чиновники рядом с Юй Цзяянем то хватали его за руки, то зажимали ему рот, то преграждали путь, не давая ему высунуться. Даже его собственный тесть, министр наказаний, остановил его взглядом: «Назад!»

Чу Хуа слегка опустила голову:

— Подданная обвиняет Хунлусы Шаоцина Юй Цзяяня в посещении публичных домов.

Время, участники и доказательства ещё не были представлены. Юй Цзяянь хотел было ещё побороться, но увидел холодный взгляд императора с трона, предостерегающий взгляд Второго принца и даже взгляды Тайши, Тайфу и других высокопоставленных чиновников из первых рядов.

В этот момент он наконец осознал, что навлёк на себя всеобщий гнев: сегодня эту «дыню» ему придётся съесть, хочет он того или нет, а после этого ему конец!

Ноги Юй Цзяяня подкосились, и если бы его не поддерживали, он бы не устоял.

Чу Хуа, не заметив их переглядываний, начала своё представление. Словно звезда на концерте с наушником-суфлёром, она слушала, что говорит система в её голове, а затем, с небольшой задержкой, передавала информацию остальным.

Чтобы не ошибиться, делая два дела одновременно, она даже немного адаптировала «дыни» системы, чтобы её слова были понятнее другим.

Из-за этого манёвра Чу Хуа императору и чиновникам тоже пришлось напрячься и делать два дела одновременно. Им нужно было следить, чтобы не спутать её мысленный диалог с системой с реальными словами, иначе, если бы они случайно ответили на мысли, всё бы пропало.

Хех, надо сказать, это было действительно захватывающе!

Однако реальность немного отличалась от их ожиданий.

— Не смотри, что Юй Цзяянь выглядит прилично (жэнь мо гоу ян), а перед женой ведёт себя подобострастно (вэй вэй но но), словно образцовый муж, который во всём слушается, — тараторила система. — На самом деле он давно и регулярно посещает публичные дома, совсем не паинька! Таких людей нужно безжалостно разоблачать, пригвоздить к столбу позора (чижучжу), чтобы над ними смеялись всю жизнь!

Чу Хуа ровным тоном начала:

— Господин Юй давно и регулярно посещает публичные дома.

Император: «?»

Чиновники: «?»

«Хм? Ты не слишком ли много пропустила?»

— Этот пёс-мужчина происходит из обедневшей семьи, — продолжала система. — Многие ценные вещи в доме были заложены, денег особо не было. Он посчитал, сколько серебра уйдёт на то, чтобы взять наложницу, и решил, что это невыгодно. Наложницу он брать не стал, но сдержаться не мог и пошёл в публичный дом.

— В то время он был ещё цзюйжэнем. Он ходил туда всё чаще, и, видя, что его не замечают, становился всё смелее. Даже после того, как женился, получил поддержку тестя и поступил на службу в Хунлусы, он не прекратил своих походов.

Чу Хуа подытожила:

— Господин Юй впервые посетил публичный дом, будучи ещё цзюйжэнем, и в последующие двенадцать лет неоднократно нарушал запрет, не раскаиваясь.

Император: «??»

Чиновники: «??»

«Нет, если ты будешь так делать, то вся суть поедания дынь пропадёт!»

— Жалованье у этого пса-мужчины небольшое, в основном он живёт на приданое (цзячжуан) жены и деньги, которые она зарабатывает хозяйством, — не унималась система. — С тех пор как он высказал желание взять наложницу, его жена поняла, что у него душа загуляла, и стала строго контролировать выдачу ему денег. Если он хотел взять из счётной палаты больше десяти лянов, ему нужно было отчитываться, иначе денег не давали. Но разве его жена могла подумать, что зло всегда найдёт лазейку (дао гао и чи мо гао и чжан)?

— Он активно участвовал в приёмах и каждый раз, отправляясь на пирушку, завышал расходы. Если кто-то угощал его, он мог ещё и неплохо заработать. Кроме того, он выпрашивал деньги у жены под предлогами вроде: «Сегодня встретил на улице несчастного нищего, дал ему десять лянов» или «Сегодня увидел девочку, продававшую себя, чтобы похоронить отца, дал ей десять лянов». Так он не только поддерживал образ добряка в глазах жены, но и получал деньги, просто пошевелив языком. И не говори, за долгое время он накопил немало карманных денег!»

Чу Хуа гневно заключила:

— Деньги на посещение публичных домов господин Юй выманивал у своей жены.

«Альфонс (жуань фань нань), да ещё и обманом добывает деньги на проституток, бесстыдник!»

Император: «???»

Чиновники: «???»

Целых два больших абзаца, полных подробностей, Чу Хуа умудрилась сократить до такой короткой фразы! Император и чиновники, изо всех сил пытавшиеся делать два дела одновременно, чтобы «поесть дынь», были ошеломлены.

«Разве так передают информацию?!»

«Нет, придётся есть дыни самим!»

Император и чиновники единодушно решили игнорировать краткие изложения Чу Хуа и сосредоточиться на подробной версии «большой дыни» от системы.

Ничего не подозревающая система продолжала разоблачать:

— Ну ладно, обманывает он деньги, ходит по публичным домам, так пусть. Но он ещё и завёл тетрадочку, куда записывал, под каким предлогом и сколько денег выманил у жены, в какой день и сколько потратил на проституток! У меня просто глаза на лоб полезли (сяо дао ла пигу кай да янь лэ)!

Император, чиновники: «…» У них тоже глаза на лоб полезли, честно.

Чу Хуа воскликнула про себя:

— Вот это да! Он что, смерти ищет? Я уж было беспокоилась, что прошло столько времени, и доказательств не найти, а он сам их для меня подготовил. Где эта тетрадочка?

— Он хранит её на своём рабочем столе в Хунлусы, — ответила система. — Вообще-то, раньше он прятал её и в спальне, и под половицами, и в подушке сиденья повозки, и в уборной. Но потом решил, что нигде не безопасно, жена может найти, и просто оставил в Хунлусы. Чиновники Хунлусы не станут трогать его вещи без спроса, вот он так открыто её и хранит.

Чу Хуа скрыла часть информации:

— Господин Юй спрятал доказательства своего посещения публичных домов в Хунлусы.

Император и чиновники увидели пепельно-серое лицо Юй Цзяяня. Разве нужно было что-то ещё объяснять?

Система всё сказала верно.

— Линь Ю, обыскать, — приказал император.

— Слушаюсь, — ответил Линь Ю и быстрыми шагами удалился.

Система немного удивилась:

— Хуацзе, ты не скажешь точнее?

— Конечно, нет, — серьёзно ответила Чу Хуа. — Я обычная маленькая девочка, как я могу быть способнее Цзиньивэй? Я могу дать лишь расплывчатые указания, предоставив Цзиньивэй пространство для действий. У императора и чиновников по восемьсот извилин в голове, они верят только тем доказательствам, которые добыты с трудом. Если я буду выглядеть слишком умной и говорить слишком точно, они подумают, что доказательства, полученные так легко, — фальшивка.

— Какие же они привередливые, — с отвращением заметила система.

Император: «…»

Чиновники: «…»

Они признавали, что у них есть извилины, но восемьсот — не многовато ли?

Затем государь и его подданные молча задумались. Кажется, они и вправду, как сказала Чу Хуа, постоянно подозревали заговоры и не верили очевидным доказательствам, считая их дымовой завесой, под которой скрывается настоящая правда.

Юй Цзяянь столько лет хранил доказательства под носом у всех чиновников Хунлусы, и никто их не нашёл. Разве это не потому, что он разгадал их психологию?

Настроение было… сложным.

Вскоре Линь Ю вернулся с доказательствами.

Сначала посмотрел император, потом чиновники. Все изумлённо цокали языками. Всё было именно так, как сказала система: каждая запись сделана очень подробно, с указанием времени, места и информации о проститутке. Не было преступника более услужливого и готового к сотрудничеству, чем Юй Цзяянь.

Министр наказаний, увидев это, даже забыл, что преступник — его собственный зять. Он искренне пожелал, чтобы все преступники в Поднебесной были как Юй Цзяянь и прятали улики там, где их легко найти. Это бы так облегчило работу!

Глава Далисы посмотрел на него с пониманием: «Я тебя понимаю!»

Доказательства были неопровержимы. Чиновники, поддерживавшие Юй Цзяяня, отпустили его, и он тут же рухнул на пол.

— Двор строго запрещает чиновникам посещать публичные дома, — снова заговорила Чу Хуа. — Господин Юй сознательно нарушал закон, снова и снова игнорируя волю Вашего Величества и законы на протяжении двенадцати лет. Если не наказать его сурово, народный гнев не утихнет.

— Если не устроить показательную порку (ша цзи цзин хоу), эту порочную практику точно не искоренить, — добавила она мысленно.

Обезьяны, которых пугали, то есть чиновники: «…» «Ты вообще вежливая?»