Глава 3

Су Нинцин, сдерживая слезы, выбежала из беседки у пруда и направилась в свою комнату.

Впрочем, сдерживать слезы уже не имело смысла. Ее глаза покраснели и опухли от плача, на влажных ресницах еще дрожали слезинки. Любой мог догадаться, что она только что горько плакала, да еще и выбежала из сада, где тренировался господин.

Слуги, давно работающие в резиденции, конечно же, догадались, что произошло. И, не имея других дел, начали сплетничать, приукрашивая события.

— Эй, ты видела? Нинцин выскочила из сада, где господин тренируется. Глаза опухшие, наверняка опять навязывалась к нему, пользуясь своей красотой, и получила нагоняй, — с ехидством рассказывала Жолань, служанка с двойным пучком на голове, одетая в бирюзовое платье. В ее словах сквозили презрение и насмешка.

— Видела, видела! Да не только мы, полрезиденции видело! Какой позор! И как ей не стыдно вечно крутиться возле господина, как лисица? А нам еще велели заботиться о ней, лекарство вот варить среди ночи. И кто она такая? Всего лишь девчонка, подобранная господином на границе. А характер — хуже некуда! Возомнила себя благородной госпожой! — с раздражением бросила Сюэмэй, другая служанка, сидевшая у кухонной печи, подбрасывая дрова в огонь.

— Точно! Дикарка из глуши, без роду, без племени. Господин из доброты душевной приютил ее, а она, едва подросла, уже пытается соблазнить его, в постель залезть. Настоящая лиса!

— Ничего, долго она так не протянет. Разве не заметили, что господин стал к ней холоден? — Жолань самодовольно улыбнулась. — Говорят, он скоро женится на своей кузине. Она знатного рода, образованная, воспитанная, да еще и с детства с ним знакома. Идеальная пара! Куда той девчонке до нее! Посмотрим, как она тогда запоет. Может, господин в один прекрасный день выгонит ее из дома. Тем более, что старый господин скоро вернется. Недолго ей осталось радоваться.

Сказав это, служанки переглянулись и захихикали.

— Бам!

Дверь на кухню распахнулась с грохотом, что в ночной тишине прозвучало особенно громко. Служанки, только что сплетничавшие о капризной Нинцин, застыли на месте от испуга. Жолань даже выронила глиняный горшок с лекарством, обжегши руку.

Су Нинцин, вся в слезах и гневе, распахнула дверь. Ее прекрасные, как персики, щеки побелели от ярости, а в глазах, опухших от плача, появились красные прожилки.

Вернувшись в комнату, она еще долго плакала, уткнувшись в подушку. Наконец, почувствовав голод, решила пойти на кухню что-нибудь поесть.

И у самой двери услышала разговор служанок.

С тех пор, как господин привез ее в свою резиденцию, Су Нинцин, окруженная заботой, стала невыносимо капризной и избалованной. Она не терпела ни малейшей обиды, ни единого резкого слова. Услышав, как служанки говорят о ней за спиной, она не смогла сдержать гнев.

— Кто вас учил сплетничать за спиной? Если уж злословите, то хотя бы шепотом! Лиса, говорите? Дикарка без манер? А вы тогда кто? Шавки безмозглые?!

— Нинцин… госпожа… Мы… мы просто… сдуру… Простите нас, пожалуйста! — задрожали служанки, падая на колени и умоляя о прощении. Но в их сердцах кипели зависть и злоба.

Она была такого же низкого происхождения, как и они, а то и хуже, но жила в резиденции генерала, как благородная госпожа, не позволяя никому плохо с ней обращаться. Из-за этого характер Су Нинцин стал еще хуже, чем у избалованных столичных барышень. Она была шумной, капризной и невероятно высокомерной. Слуги ненавидели ее за это, но ничего не могли поделать.

— Ночь длинная… Варите свое лекарство… медленно, — Су Нинцин подошла к столу, взяла тарелку с изысканным печеньем с лепестками османтуса, отправила одну штучку в рот и небрежно произнесла. — Если до моего отхода ко сну оно не будет у меня, я пожалуюсь господину, и вас всех выгонят из резиденции!

Жолань и Сюэмэй, склонив головы, испуганно ответили:

— Да… Мы… мы обязательно сварим и принесем вам, госпожа.

Су Нинцин вышла из кухни, продолжая с удовольствием есть печенье. Но вдруг по ее щекам покатились слезы.

Она только что блефовала.

Ее господин, похоже, больше не будет защищать ее, как раньше.

*

На следующий день Су Нинцин проспала до полудня. Встав с постели, она села перед бронзовым зеркалом и посмотрела на свое бледное, безжизненное отражение. Вспомнив события прошлой ночи, она почувствовала тяжесть в груди и ком в горле.

Сдерживая подступающие слезы, она подняла нежные руки и собрала свои черные, как смоль, волосы, свободно закрепив их простой, но изящной нефритовой заколкой. Затем, надев светло-желтое платье, вышла из комнаты.

День был прекрасный: пели птицы, ярко светило солнце, все вокруг радовало глаз.

Настроение Су Нинцин немного улучшилось, ее потухший взгляд прояснился.

Она прищурилась, оглядывая сад. Но когда ее взгляд упал на искусственную горку, ее глаза снова затуманились слезами.

Там были ее господин и… его кузина, Лю Сюэинь.

Она медленно пошла в сторону сада. Лю Сюэинь была одета в голубое платье с широкими рукавами, ее лицо было наполовину скрыто легкой вуалью. Она шла плавно, грациозно, как легкий ветерок, играющий с ветвями ивы. Когда она, улыбаясь, опускала голову, то казалась чистым лотосом, не тронутым мирской суетой. Во всем ее облике чувствовались благородство и изящество, присущие девушкам из высшего общества.

Рядом с господином она смотрелась идеально.

При этой мысли глаза Су Нинцин наполнились слезами. Ругая себя за слабость, она шмыгнула носом, вытерла слезы и хотела уйти, но ее окликнули.

— Нинцин, подожди меня, — Лю Сюэинь, заметив ее, окликнула мягким, приветливым голосом, словно обрадовавшись встрече.

Су Нинцин пришлось остановиться.

— Нинцин, я только что спрашивала у кузена, где ты, — она грациозно подошла к Су Нинцин, взяла ее за руку и, обернувшись, нежно улыбнулась Лю Жуйю.

Су Нинцин проследила за ее взглядом. Лю Жуюй был одет в роскошное фиолетовое одеяние, на поясе висел новый нефритовый кулон, фиолетовая лента в волосах развевалась на ветру, несколько прядей выбились из прически. Он выглядел, как галантный молодой господин из знатной семьи, совсем не похожий на холодного юношу в белом, которого она видела прошлой ночью в лунном свете.

Лю Жуюй не подошел к ним, продолжая стоять у искусственной горки. Су Нинцин не знала, на кого он смотрит — на нее или на свою кузину.

— Я плохо спала прошлой ночью и поздно встала. Простите, что заставила вас ждать, — Су Нинцин отвела взгляд и натянуто улыбнулась Лю Сюэинь.

Она хорошо знала кузину Лю Жуюя. Они действительно были знакомы с детства.

Когда Лю Жуюй привел ее в свою резиденцию, она сразу увидела Лю Сюэинь — избалованную барышню, окруженную всеобщим вниманием, которая каждый день ждала возвращения Лю Жуюя.

Но когда он вернулся, то был весь в ранах, а за руку держал маленькую девочку — ее.

Су Нинцин помнила, как улыбка на лице Лю Сюэинь мгновенно исчезла, сменившись изумлением, но вскоре она снова мило улыбнулась, подбежала к Лю Жуйю и, назвав его «кузен», мягко заговорила с Су Нинцин.

Поэтому, даже несмотря на то, что служанки говорили о скорой свадьбе Лю Жуюя и Лю Сюэинь, Су Нинцин не могла ее ненавидеть.

Она была доброй, мягкой, всегда приветливой со всеми. Вряд ли кто-то мог ее не любить, и ее господин, вероятно, тоже.

— Глупышка, о чем ты говоришь? Я, наоборот, завидую твоему беззаботному характеру. Кстати… — Лю Сюэинь словно вдруг вспомнила что-то важное, нежно сжала ее руку и звонко произнесла, улыбаясь. — Нинцин, на Западной улице открылся новый магазин косметики. Там столько красивых заколок и безделушек, все самое лучшее со всей страны! Пойдем посмотрим? А потом можем заглянуть в Павильон Встречи Весны, попробовать местные деликатесы. Говорят, там новые повара появились, настоящие мастера своего дела!

В обычный день Су Нинцин с радостью согласилась бы, но сегодня у нее не было настроения. Однако, видя энтузиазм Лю Сюэинь, она не хотела ее обидеть.

Заметив ее колебания, Лю Сюэинь усмехнулась, прикрыв рот платком, и наклонилась к ней, шепча на ухо:

— Нинцин, кузен сказал, что ты скучаешь дома и капризничаешь. Он попросил меня вывести тебя погулять, развеяться.

Услышав это, глаза Су Нинцин засияли. Тело Лю Сюэинь на мгновение напряглось, но на ее лице осталась мягкая, теплая улыбка.

Правда?

Су Нинцин с надеждой посмотрела на Лю Жуюя, как ребенок, просящий конфету.

Почувствовав на себе ее взгляд, Лю Жуюй поднял глаза и посмотрел на нее. Свет в его темных глазах мерцал. Он приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, а затем кивнул.