Глава 5: Ночной разговор с матерью

Всего за несколько часов Цинь Жобай в полной мере продемонстрировала свой выдающийся талант, глубокий ум, почтительность и благоразумие.

Но больше всего Байли Юя озадачил тот взгляд, полный нежности, — одновременно незнакомый и знакомый.

Ночь сгустилась. Гости, сытые и довольные, небольшими группами расходились.

Цинь Чжу сегодня выпил много вина и был изрядно пьян. Проводив гостей, он повернулся и едва не упал.

Вторая госпожа тут же подхватила его, с притворной обидой воркуя:

— Господин, я знаю, что вы сегодня рады, но все же берегите себя. Вы так напились, у меня сердце…

Жалуясь, она вдруг словно проговорилась о чем-то сокровенном и смущенно умолкла, слегка опустив голову. Ее белоснежная шея и зардевшиеся щеки создавали прелестный контраст, представ перед взором Цинь Чжу. Ему показалось, что вторая госпожа похожа не на тридцатилетнюю женщину, а на юную шестнадцатилетнюю деву, стыдливую и очаровательную.

— Юэ'эр, почему ты замолчала? М? Неужели переживаешь за меня, своего господина? — Цинь Чжу был человеком простым, а сейчас еще и пьяным, поэтому, не обращая внимания на присутствие дочерей, громко поддразнил ее.

Вторая госпожа легонько стукнула его кулачком в грудь и с упреком сказала:

— Господин, вы такой дерзкий! Госпожа и обе барышни здесь.

Сказав это, она робко и стыдливо взглянула на Цзян Цайжун.

Цзян Цайжун холодно смотрела на эту сцену, ее лицо слегка побледнело, а в сердце поднялась волна горечи. Она тут же встала и ушла.

Цинь Жобай хотела остановить ее, но подумала, что у матушки в сердце глубокая обида, и даже если она ее остановит, это ничего не изменит. Оставалось лишь вздохнуть.

Цинь Чжу посмотрел на ее холодное лицо и удаляющуюся бесстрастную спину, и его сердце похолодело. Он все больше убеждался, что вторая госпожа — единственная женщина, которая по-настоящему о нем заботится, в то время как его жена совершенно равнодушна.

Если бы его близость со второй госпожой вызывала ревность у жены, и она бы била его или ругала — это было бы приятнее ее ледяного отношения. Но она всегда была холодна лицом и сердцем, что было невыносимо.

Подумав об этом, Цинь Чжу холодно фыркнул и, обняв вторую госпожу, ушел.

Цинь Жобай смотрела им вслед, и на душе у нее было невесело.

Она знала, что обида матушки заключалась в том, что отец нарушил их клятву и взял в дом вторую госпожу.

Но отец женился на второй госпоже по необходимости. Поначалу он чувствовал вину и всячески пытался загладить ее перед матушкой, но та была холодна, как лед, и держала его на расстоянии.

Не говоря уже о том, что отец был великим генералом, — даже самый безвольный мужчина не выдержал бы такой холодной войны. К тому же вторая госпожа была искусной интриганкой и постоянно незаметно сеяла раздор между ними, отчего пропасть между родителями только росла.

Чтобы устранить разлад между ними, нужно было начать с обиды матушки. Стоит ей смягчить свое отношение к отцу, и для второй госпожи не останется места.

Однако характер у матушки, хоть и казался мягким, на самом деле был очень упрямым.

Пламя свечи колебалось. Погруженная в раздумья Цинь Жобай нахмурилась.

Стоявшая рядом Цинь Жоцзы увидела ее озабоченное лицо, прикрыла губы рукой и тихо усмехнулась, нежно проговорив:

— Отец и матушка ушли отдыхать, гости тоже разошлись. Сестрица нездорова, а ночь уже поздняя и сырая, тебе лучше поскорее лечь спать.

Только тут Цинь Жобай заметила, что та все еще здесь. Она усмехнулась:

— Сестрица, я что-то не понимаю твоих слов. Отец явно ушел со второй госпожой. Почему ты называешь ее матушкой? Если это дойдет до чужих ушей, скажут, что в Резиденции Генерала дочери не различают главную жену и наложницу. Если из-за этого отец потеряет лицо, а тебя накажут, сестрица, я буду очень переживать.

Хотя на ее лице была мягкая улыбка, в глазах таилась злоба, а слова были острыми, как иглы.

Улыбка застыла на лице Цинь Жоцзы. Гнев вскипел в ее сердце, но она не могла его выплеснуть. Стиснув зубы, она выдавила улыбку:

— Сестрица права, это я оговорилась.

Однако сомнения в ее душе усилились. Почему ее сестра сегодня такая странная? Цепляется к каждой ее ошибке, а прежней снисходительности и любви нет и в помине.

Она не могла понять причину и, боясь не сдержать гнев, поспешно попрощалась и ушла.

Цинь Жобай немного подумала и отправилась искать матушку.

В Саду Гибискуса Цзян Цайжун отослала служанок и сидела одна, убитая горем, тихо плача. Вдруг она услышала, как служанка доложила о приходе старшей госпожи. Она быстро вытерла слезы, боясь показать свою слабость перед дочерью.

Войдя в комнату, Цинь Жобай сразу увидела покрасневшие глаза матушки. Сердце ее сжалось от боли. Она закрыла дверь, села рядом с Цзян Цайжун и с сочувствием сказала:

— Матушка, зачем вы так себя мучаете?

— Ты еще дитя, не беспокойся о делах взрослых, — Цзян Цайжун погладила дочь по волосам и мягко улыбнулась, стараясь ее успокоить.

Цинь Жобай взяла ее за руку и серьезно сказала:

— В этом году я уже достигла возраста шпильки, скоро смогу выйти замуж. Я давно не ребенок. Тем более, как я могу не беспокоиться о делах моих родителей?

Цзян Цайжун на мгновение потеряла дар речи, затем тихо вздохнула. В ее глазах мелькнула печаль.

— Лишь бы ты, дитя мое, не повторила судьбу своей матери.

Цинь Жобай нахмурилась, ее тон тоже стал серьезным. С недовольством она сказала:

— Матушка, не сердитесь на мои слова, но я вижу, что вы человек разумный. Вы наверняка понимаете, что отец тогда поступил не по своей воле. Но вы всегда так холодны, никак не реагируете на его попытки наладить отношения. Естественно, отец поддался чарам той искусной женщины.

Цзян Цайжун с удивлением посмотрела на дочь. Ее дочь всегда была очень дружна с Цинь Жоцзы и, соответственно, с уважением относилась ко второй госпоже. А теперь она назвала вторую госпожу «искусной женщиной» — это было очень странно.

Однако, поразмыслив, она поняла, что дочь говорит правду.

Цинь Жобай поняла причину удивления матери и ее душевную боль. Она вздохнула:

— Я знаю, матушка не хочет делить мужа с другой женщиной. Но задумывались ли вы, хотел ли отец причинять вам такие страдания? Все эти годы, кроме второй госпожи, разве были в доме другие женщины? У отца нет даже служанки-наложницы. Спросите, кто из всех чиновников при дворе может сравниться с отцом в этом?

Цзян Цайжун молчала. Она вынуждена была признать, что все эти годы была слишком холодна к Цинь Чжу и не замечала того, что он делал для нее.

Но вторая госпожа оставалась занозой в ее сердце. Пока ее не вытащишь, она будет постоянно мучить.

Цинь Жобай поняла, что слова подействовали на матушку. Ее лицо смягчилось, и она стала настойчиво и доброжелательно уговаривать:

— Матушка — человек рассудительный. Как вы можете не понимать, что в этой огромной Резиденции Генерала сердце отца — самое главное? Если вторая госпожа действительно околдует его, где будет наше с вами место?

В прошлой жизни, после смерти матушки, отец, помня о многолетней нежности и заботе второй госпожи, сделал ее главной женой. Цинь Жоцзы стала дочерью от главной жены, и обе они купались в почете и роскоши.

В этой жизни она не позволит этой парочке змей добиться своего.

Цзян Цайжун все еще молчала, в ее глазах читалась борьба.

Она хотела жить с Цинь Чжу и дочерью втроем, в счастье и гармонии. Но при мысли о том, как вторая госпожа и Цинь Чжу воркуют друг с другом, ее сердце наполнялось обидой, и она просто не могла заставить себя быть нежной с мужем.

К тому же, даже если она захочет наладить отношения, вернется ли сердце Цинь Чжу к ней?

Видя ее состояние, Цинь Жобай прикусила алую губу. Казалось, она борется с собой, но в конце концов ее взгляд стал решительным. Она огляделась по сторонам, убедилась, что никого нет, и сказала:

— Не буду скрывать от матушки: вчера меня столкнула в воду Чжулянь, личная служанка второй сестры.

— Что?! — Цзян Цайжун вздрогнула всем телом, гнев вспыхнул в ее сердце.

Она была не глупа и сразу поняла, что это было сделано по наущению второй госпожи и Цинь Жоцзы.

Хотя вторая госпожа делила с ней мужа, она и Цинь Жоцзы неплохо относились к ее дочери. Это была одна из причин, почему Цзян Цайжун терпела. Но эта мерзавка посмела тайно навредить ее дочери! Такого она стерпеть не могла. Как тут не разгневаться?

Однако она была матерью, а ее дочь чуть не погибла у нее на глазах. Ей было больно и стыдно. Она чувствовала, что все эти годы была слишком поглощена своими переживаниями и совершенно не заботилась о положении дочери в доме, не выполнив свой материнский долг.

Цинь Жобай ковала железо, пока горячо:

— У этой матери и дочери змеиные сердца, мы все это время были обмануты ими. Подумайте, матушка, раз они осмелились навредить дочери от главной жены, значит, у них есть амбиции. Как можно позволить таким людям оставаться в доме?

— Жобай, ты права. Раньше матушка была слишком эгоистична и не смогла защитить тебя. Но как нам с ними справиться? — Цзян Цайжун с болью посмотрела на дочь, в ее глазах блеснули слезы. Ей казалось, что дочь за одну ночь повзрослела, и от этого она еще больше винила себя за то, что не смогла создать для Цинь Жобай беззаботную обстановку.

Сердце Цинь Жобай снова сжалось. Женщина становится сильной, став матерью. У ее матушки еще есть шанс защитить ее, а она сама не смогла защитить даже своего нерожденного ребенка.

При этой мысли в ее глазах мелькнула ярость, и ее решимость расправиться с Цинь Жоцзы и ее матерью стала еще тверже.

Теперь она знала, что боевой дух матушки пробудился. Убедить ее смягчить отношение к отцу будет намного проще.

Стоит только матушке и отцу помириться, и вторая госпожа перестанет быть угрозой.

Мать и дочь вели ночной разговор при свечах. Две тени, большая и маленькая, мерцали на бумажном окне, создавая картину близости.