Чонгук побледнел, потом покраснел и, повинуясь жесту мужчины, вылез из кустов. Наверняка он сейчас напоминал нашкодившего щенка, судя по усмешке господина Юка, но, как выпутаться из такой ситуации, не знал — Чонгука впервые ловили на подобном.
— Прошу простить меня, — низко склонился он, да так и замер, не решаясь разогнуться.
Послышался смешок, и господин Юк вполне миролюбиво произнес:
— Тогда, думаю, мне тоже следует извиниться, — Чонгук наконец распрямился и бросил на мужчину быстрый короткий взгляд из-под ресниц. — Мы шокировали тебя? — спросил вдруг тот, и Чонгук растерянно вскинулся, а после неловко улыбнулся.
— Вовсе нет, — он даже головой покачал. — Все нормально, правда.
Признаваться, что зрелище его завело, он не стал бы и под угрозой смерти. Щеки снова начали теплеть, но такую реакцию было легко списать на поднятую тему или собственный стыд.
Господин Юк слишком долго и как-то очень понимающе рассматривал его, и Чонгук снова занервничал, перебегая взглядом с одного предмета на другой, не в силах остановиться на чем-либо дольше нескольких секунд. Черт, кажется, он все понял…
— Что ж, это хорошо. Толерантность — это хорошо, — и снова эта широкая улыбка. — Ты сын господина Чона, верно?
— Да, господин, меня зовут Чон Чонгук, — и он снова поклонился.
— Юк Донсик, — представился мужчина, но Чонгук это и так уже знал, однако поспешил сжать двумя руками протянутую ладонь и вежливо поклониться. — Но ты и так наверняка в курсе.
— Да, — смутился Чонгук и отвел глаза.
Этот человек был так уверен в себе… Ни малейшей неловкости, несмотря на то, что любому было бы очевидно, что тот недавно целовался.
— Позволь заметить, Чхве Ланмин — красивая девушка, вы хорошо смотритесь вместе. Тебе повезло с невестой, — несмотря на утверждение, в последней фразе проскользнула какая-то едва уловимая вопросительная интонация.
— Все вокруг знают больше меня, — не сдержался Чонгук и крепко стиснул челюсти, чтобы не наговорить лишнего.
— Вот как… — мягкий понимающий тон будто сорвал последние тормоза, и Чонгук выпалил:
— Я только сегодня увидел ее впервые, — эмоции, весь вечер бурлившие внутри, наконец выплеснулись. Благодарный слушатель сочувственно покивал и скорбно поджал губы. Чонгук всмотрелся в его лицо, но ни тени издевки не обнаружил. Он покачал головой и устало признался: — Даже о том, что она моя невеста, мне сказала сама Ланмин, а не родители.
Растерянность в собственном голосе заставила его поморщиться и опустить лицо.
— Не секрет, что ваши родители собираются провести слияние компаний[18]. Они хотят в высшую лигу, — усмехнулся господин Юк, — а ваша свадьба выступит гарантом сделки.
Чонгук подавленно молчал: ничего из этого он не знал.
— Признаться, в этом есть и доля моей вины…
— В каком смысле? — опешил он.
— Твой отец понес репутационные и финансовые потери после разрыва того контракта, — негромко проговорил господин Юк, — это не жизненно необходимое решение, но вполне объяснимо, почему он стремится вернуться к прежнему уровню.
Чонгук кивнул. Действительно, все казалось очевидным, достаточно было сложить два и два. Выводы были неутешительными: его отец гомофоб, а расплачиваться ему и Ланмин.
— Не спеши расстраиваться, в конце концов, свадьба же не завтра, — улыбнулся мужчина и склонил голову набок, прищурив глаза. — Мало ли что может измениться…
— Да, — сказал Чонгук, потому что что-то сказать было нужно. — Спасибо вам, господин Юк.
— Не благодари, — качнул головой мужчина, потом помедлил, будто хотел что-то сказать, но в итоге просто протянул ему визитку, которую достал из внутреннего кармана пиджака. — Позвони мне, если возникнут… трудности, хорошо?
— Зачем вам это? — прямо спросил Чонгук, буквально впиваясь взглядом в лицо человека напротив.
— Как бы так сказать… — протянул тот и уже без улыбки добавил: — Считаю, такие, как мы, должны поддерживать друг друга.
Чонгук в шоке распахнул глаза и уже хотел переспросить, правильно ли он понял, как господин Юк приложил палец к губам:
— Тс-с! Тайны любят тишину, — и, подмигнув, направился к дому.
Чонгук еще какое-то время смотрел в спину уходящему мужчине, а потом опустил взгляд на визитку, которую так и держал в руке.
«Юк ДонСик. Заместитель генерального директора «Тэхан секьюритиз» и номер телефона. Личный номер. Пожалуй, он действительно рискнет обратиться к нему, если будет совсем плохо…
***
Его сменщик не был ни милым, ни заботливым парнем, а еще умел заковыристо материться — хоть записывай. Но, видимо, даже он заметил, что Юнги слегка перенапрягся (тренировки были просто бешеными, учителя наседали, не жалея даже спортсменов, — выпускной класс и все такое), так что сегодня пришел почти на два часа раньше.
— Вали домой и поспи, на тебя смотреть тошно, — грубовато ответил Уён на его немой вопрос, — только не надейся, что так будет постоянно. Считай, эксклюзив, специально для тебя, — и выпихнул Юнги из-за кассы.
— Спасибо, — буркнул он и пошел в подсобку переодеваться.
Ерепениться не было смысла — он реально устал. Настолько, что почти валился с ног, а вечерами отключался, едва приняв горизонтальное положение. Из-за этого начала страдать учеба, он просто не мог полноценно выполнять домашние задания, и что погано, это быстро довели до сведения тренера Хвана. В последнем их разговоре тот грозился открутить ему голову, если завалит экзамены, и все пытался вызнать, что у него стряслось. Но Юнги только уперто молчал.
Так случилось, что тренер знал о ситуации в его семье: когда-то, еще до смерти мамы и нескольких переездов, они были соседями. Именно он поспособствовал тому, что Юнги действительно заинтересовался баскетболом, именно он давал ему первые уроки, а позже убедил родителей отдать в спортивную секцию. И, наверное, сложись все иначе, Юнги бы сумел сейчас поступить в университет со спортивным уклоном. Но все полетело к чертям после смерти мамы, а мечта профессионально играть в баскетбол так и останется мечтой…
Сонсэнним рвал и метал, когда на первом году старшей школы Юнги ушел из секции. Он даже явился к ним домой и пытался поговорить с отцом, но не сильно преуспел. Потом пытался помочь, поддержать, но тогда Юнги это было не нужно, и он в довольно резкой форме посоветовал господину Хвану идти куда подальше вместе со своей помощью.
Именно поэтому, когда Чон Чонгук позвал его в команду, прямо сказав, что это просьба тренера, он с каким-то нелепым облегчением понял, что его простили. И только взяв в руки мяч, Юнги осознал, как же он на самом деле скучал по этому: азарт и чувство безудержной радости буквально затапливали его, когда он играл. Вновь потерять возможность состоять в команде он был не готов, хотя бы не прямо сейчас. Ну можно хотя бы эти соревнования отыграть?.. А потом он и правда уйдет, чтобы сосредоточиться на работе и учебе, а то про высшее образование можно забыть.
Итогом этого решения стало, что он, едва волочащий ноги после учебы и изматывающих тренировок, матеря своего бесполезного отца, тащился на работу. А отказаться ни от того, ни от другого не мог, пусть и понимал, что едва ли выдержит несколько месяцев в таком режиме.
А, плевать! Пока силы есть, а дальше будет видно. С этими мыслями он дотащил-таки себя до дома Чимина. Кивнул охране, привычно собираясь проигнорировать их подозрительные взгляды, но один из них внезапно махнул ему рукой. Юнги, нахмурившись, остановился, дожидаясь, пока тот выйдет из своей будки.
— Тебя сегодня искали, пацан, — заговорил мужчина, приблизившись.
— Кто? — поинтересовался Юнги, уже, в общем-то, догадываясь.
— Трое каких-то мутных типов. Ходили тут, расспрашивали, фото твоим трясли. Пытались соврать что-то про сбежавшего из дома подростка, — Юнги непроизвольно фыркнул. Мужчина кивнул, словно подтвердив собственные мысли, и успокоил его: — Мы ничего не сказали.
— Ясно, — Юнги поклонился, — спасибо вам.
— Обращайся, — мужчина пристально посмотрел на него, а затем вдруг спросил: — Они вряд ли так просто отступятся, верно? — Юнги крепко сжал губы и напрягся, исподлобья рассматривая охранника. — Я могу вызвать полицию, когда в следующий раз их увижу, — предложил тот, и Юнги малость отпустило.
— Не надо, — он покачал головой. Если на них еще и полицию натравить, то эти ребята точно озвереют и при следующей встрече не оставят на нем живого места. А встретиться придется — долг-то отдать надо. И без того в прошлый раз одному голову умудрился проломить бутылкой, да и посредник намекал, что им недовольны. Впрочем, исчезнувшим отцом недовольны они были еще больше. — Если вам будет не трудно, то позвоните мне, — полувопросительно произнес он и, получив в ответ кивок, быстро достал из рюкзака блокнот и записал свой номер.
Юнги, конечно, уже скопил примерно одну пятую нужной суммы, и можно было попробовать отдать хотя бы ее, а то процент набегал с ужасающей скоростью, так что он вполне мог быстрее загнать себя в могилу, чем расплатиться с долгом… Решено, в ближайшие дни надо попытаться это сделать. Что будет, если у него не возьмут часть, а заставят отдавать все сразу, он старался не думать.
Что его все еще пасли, было неудивительно: тогда, во-первых, он не застал в конторе тех быков, одному из которых проломил голову, так что удалось убедить ростовщика, что Юнги сам отдаст долг. Но, будь там эти двое, целым бы он не ушел. А во-вторых, они наверняка должны периодически припугивать должников, чтобы не расслаблялись. Только вот попадаться этим ребятам на глаза лишний раз не хотелось, так что предупреждение охраны пришлось как нельзя кстати.
Он уже привычно набрал код на двери и зашел в прихожую. Разулся, повесил куртку в шкаф, поднял свою обувь, намереваясь поставить ее на полку… и замер, запнувшись глазами за чужие ботинки. Нет, он не особо-то следил, кто что носит, просто за время проживания здесь как-то уже привык к одной и той же картине, когда заходил в квартиру: светлые ботинки Чимина, его же кроссовки и кеды, аккуратно стоявшие сверху, и слегка потертые бледно-розовые «сникерсы» Юны, вечно валявшиеся как попало. А дорогущих оксфордов из натуральной кожи, причем на пару размеров больше Чиминовых, здесь точно раньше не водилось.
Пришли гости? Впрочем, не важно. Это не его дело, он слишком устал для вежливости и прочей херни, так что умываться и спать. Подойдя к ванной, Юнги потянулся к ручке, но не успел даже коснуться ее — дверь внезапно распахнулись и оттуда спиной вывалился хохочущий… Чон Хосок? На шее которого висла его сестра.
Юнги потребовались жалкие мгновения, чтобы разглядеть все в мельчайших подробностях: и расстегнутую мокрую рубашку Чона, и слишком уж покрасневшие, припухшие губы Юнми, и затуманенные взгляды обоих. Он резко выдохнул, сжимая кулаки; Юна, видимо, услышав его, подняла глаза… и улыбка тут же сползла с ее лица, едва они столкнулись взглядами.
— Ой!.. — пискнула она, стремительно бледнея и виновато поджимая губы.
И это словно бы послужило спусковым крючком: сердце ускорило свой бег, адреналин плеснул в кровь, а внутренности сжало словно в тисках на одну крошечную секунду… После этого его затопило яростью. Этот… Этот!.. Трахает его сестру! Перед глазами встала красная пелена, и он рванул вперед, хватая одноклассника за плечо и разворачивая к себе.
— Ты-ы!.. — удар вышел смачный, так что голова не ожидавшего ничего подобного Чона мотнулась в сторону. — Убью! — и врезал снова, впечатывая кулак в нос до отчетливого хруста.
От удара тот отлетел в сторону, встретился со стеной и повалился на пол. Угрожающе наступая на пытавшегося прийти в себя Чона, Юнги краем глаза заметил Чимина. Юна резко шагнула вперед, вставая перед ним и закрывая собой вставшего на ноги Чона.
— Юнги… — начал было тот.
— Заткнись! — рявкнул он, сверля яростным взглядом этих двоих.
— Юнги! Я могу все объяснить! — затараторила Юна. — Хоби просто пролил соус на рубашку, и я помогла ему ее отстирать!
— Губами стирала?! — еще сильнее разозлился Юнги и, грубо отпихнув покрасневшую сестру в сторону, ухватил Чона за отвороты рубашки.
— Мы целовались, — нервно произнес одноклассник, — но ничего больше, клянусь!
— Ах целовались?! — кажется, он выглядел действительно устрашающе, потому что Чон Хосок слегка дернулся в его хватке.
— Слушай! — быстро заговорил он, к его чести, даже не пытаясь вывернуться. — Я понимаю, что стоило поговорить с тобой раньше, но у нас с Юной все серьезно. И ничего такого, о чем ты там подумал, мы еще не делали!
— Да-а? — Юнги от души тряханул придурка и снова замахнулся для удара (от которого, кажется, тот не собирался уворачиваться или закрываться), но на его правой руке повисла Юнми.
— Да отпусти же ты его! Юнги!
— Свалила! — рявкнул он, все-таки разжимая хватку.
— Сам свали! — сестра уже справилась с удивлением и теперь готова была дать отпор.
— Охренела? — пришлось попотеть, чтобы разжать цепкие пальцы Юны, но вскоре ему удалось ее от себя отцепить и отпихнуть назад. И он снова было шагнул в сторону Хосока, но на этот раз путь ему преградил Пак Чимин.
И, как ни странно, это отрезвило… Внезапно, резко, словно на него ведро ледяной воды опрокинули. Юнги замер, будто на стену налетел, и с каким-то мрачным отчаянием понял, что просто не сможет его ударить… не сможет даже оттолкнуть Чимина в сторону. Так и стоял как дурак, глядя ему в глаза и совершенно не понимая, что делать дальше.
— Отойди, — в итоге буркнул Юнги и повел плечами. Должно было прозвучать грозно, но что-то пошло не так и вышло скорее просяще.
— И не подумаю, — холодно ответил Чимин и сложил руки на груди, вскинув подбородок. И эта холодность неприятно полоснула по сердцу.
— Послушай… — начал Юнги, но был перебит:
— Это ты послушай: во-первых, Хосок, как и ты, мой гость. А мне не очень нравится, когда моих гостей бьют.
— Мы выйдем…
— Во-вторых, — не слушая его, продолжал Чимин, — вместо того, чтобы сходу размахивать кулаками, мог бы дать им хотя бы шанс все объяснить.
— Да что тут объяснять?! — взорвался Юнги. — Этот хмырь трахает мою сестру!
— Да нет же! — втиснулся Чон, но Чимин и его проигнорировал.
— Да даже если так, то тебе что за дело? — возмутился хозяин дома. — Юне через неделю восемнадцать, Юнги. Она уже достаточно взрослая, чтобы решать, с кем ей встречаться.
— Вот именно! — горячо поддакнула Юнми, обходя его и вставая рядом с Хосоком за спиной Чимина.
— Она моя младшая сестра! — парировал Юнги. — Я за нее отвечаю.
Такой Чимин выбивал его из колеи, и он все острее ощущал, что вместо того, чтобы продолжить нападать, вынужден едва ли не защищаться. Просто… Он так привык к мягкому и милому Паку, что вся эта отповедь ввела чуть ли не в шок. С другой стороны, вспомнился момент признания, когда милый мягкий Чимин больше напоминал демона преисподней… Вот и сейчас тот явно злился, хотя причин, кроме озвученных, Юнги не видел.
— Вот именно, — уже спокойнее произнес Чимин. — Родной тебе человек, за которого ты отвечаешь. Но тебя почти никогда нет рядом, — Юнги вскинулся и уже открыл рот, но Чимин выставил вперед ладонь, словно этим жестом просил дать ему договорить. — Ты заботишься о ней и ее благополучии, я понимаю, но… Юнги, тебе не кажется, что ты перегибаешь? — в груди будто нож провернули, ведь почти то же самое говорил ему Тэхён. Если отбросить формулировки, то выходит, что он… душит всех своей заботой? Да нет, бред!.. Ладно Тэ, он парень и вполне в состоянии о себе позаботиться, но Юнми…
— Не кажется, Чимин. И вообще, не думаешь, что тебя это не касается? — он старался говорить спокойно, но адреналин все еще гулял по крови — тело слегка потряхивало, а голос прозвучал резче, чем хотелось.
Пак сжал губы в тонкую ниточку, прикрыл на несколько секунд глаза, а когда поднял веки, оттуда на Юнги взглянул какой-то другой человек. Решительный и непреклонный. Тот самый демон, с которым Юнги уже довелось столкнуться. Он непроизвольно шагнул назад — эмоции в потемневших глазах Чимина буквально опаляли.
— Знаешь что? — твердо спросил тот, с вызовом посмотрев ему прямо в лицо. — Ты слишком много на себя берешь. Если собрался всю жизнь прожить одиночкой, цепляясь за невзаимные чувства, то не стоит того же самого желать другим. Хён.
Последние слова прозвучали откровенной издевкой, и Юнги даже опешил. Что за нахрен?.. Но спросить не успел: Чимин развернулся и ушел в свою комнату, захлопнув дверь.
В коридоре повисло ошарашенное молчание. Юнги не знал, о чем думают Юна и Хосок, но вполне мог предположить, что их мысли не сильно отличаются от его собственных. А он никак не мог поверить и осознать, что Чимин — милый, теплый, мягкий Чимин — сейчас не просто заступился за Чона, но еще и резко отчитал Юнги. И самое обидное, что, в принципе, за дело…
Черт его знает, сколько они вот так простояли тремя статуями самим себе, но первым отмер Чон.
— Что ж… думаю, нам все же стоит поговорить.
Юнги моргнул, только сейчас обнаружив, что стоит с приоткрытым ртом, захлопнулся, клацнув зубами и перевел тяжелый взгляд на одноклассника. Из носа у того все еще текла кровь, капая на форменную рубашку.
— Ладно… — протянул Юнги и кивнул сам себе. — Пошли на кухню. Юнми, притащи аптечку, а то он тут все зальет, тебе же больше уборки.
Сестра фыркнула, но молча пошла в ванную, Чон потащился следом.
— Я умыться, — прогундосил он вскинувшемуся Юнги. Неохотно кивнув, он дождался, пока сестра поможет остановить кровь и подаст своему… гостю полотенце.
Наконец, когда кровь остановили, лицо умыли, а к носу приложили лед, Юна деловито констатировала, что «к счастью, не сломан», но это Юнги и без нее прекрасно видел.
Чон Хосок же, к его удивлению, жалоб не предъявлял, истерик не закатывал, да и в целом смотрел прямо, хотя некоторая нервозность в поведении присутствовала: например в том, как он барабанил пальцами по столешнице. Так они и сидели, переглядываясь в тишине.
Как начать разговор и что спрашивать, Юнги не имел ни малейшего представления. Раньше он просто отваживал слишком рьяных ухажеров сестры, а Юна была и не против.
Когда оттягивать дольше стало бессмысленно, Юнги вздохнул и поинтересовался:
— Ну и как давно вы вместе?
— Ну… — Хоби закатил глаза, прикидывая в уме, и красиво ушел от ответа: — Не так давно, в общем-то.
— Сколько? — он перевел взгляд на Юнми, но та не растерялась и так тяжело глянула в ответ, что пришлось сдержать так и рвавшиеся с языка вопросы. — Ладно, — после паузы повторил он, хотя хотелось ругаться на скрытность сестры, за которой чудилась какая-то не очень хорошая история. — И как вы умудрились познакомиться?
— В клубе, — коротко ответила Юна и, предвосхищая следующий вопрос, поспешила сказать: — Да-да, в том самом, откуда ты в тот раз меня вытаскивал.
— Тогда хотелось бы знать, почему ты позвонила мне, а не своему парню? — прищурился Юнги.
— Твой номер был первым на быстром наборе, — буркнула Юна, — а еще мы с Хоби тогда поругались…
— Быстро вы, — хмыкнул Юнги и сложил руки на груди, откидываясь на спинку стула.
— Вытаскивать? Из клуба? — Чон встревоженно посмотрел на него. Он явно не знал этой истории.
— Пускай она тебе сама расскажет, — с легким злорадством ответил Юнги, заметив, как сестра недовольно поджала губы.
— Расскажет, — веско уронил Хосок, — даже не сомневайся.
Юнги удивленно приподнял брови, перевел взгляд на окончательно стушевавшуюся Юну, и губы невольно растянулись в ухмылке: эти двое друг друга стоили.
— Юнми, сходи кровь в коридоре затри, — решившись, попросил он и добавил: — Пожалуйста.
Сестра дурой никогда не была, так что, понятливо кивнув, поднялась с места и вышла из кухни, а Юнги повернулся к Хосоку.
— Мне надо говорить, что будет, если ты ее обидишь? — угрожающе спросил он.
— Не надо, — спокойно ответил Хосок. — Я не обижу, поверь.
Как будто мнение Юнги что-то значит для этой парочки!
— Ладно, — он хлопнул себя по коленям и поднялся на ноги, — тогда дальше сами разберетесь, а я пошел делать уроки.
Адреналиновый выброс прошел, и навалилась просто отупляющая усталость. Хотелось лечь и отрубиться на трое суток, но домашку никто не отменял. Так что когда спустя полчаса к нему зашла Юна, он тупо пялился в учебник, силясь понять, о чем там вообще идет речь. Мозг напрочь отказывался думать.
— Можно?
— Заходи, — Юнги устало потер виски, — выпроводила своего…
— Парня, — она уселась рядом и прислонилась к нему. — Чон Хосок — мой парень, Юнги. Прими уже этот факт, — она хихикнула и уткнулась лбом в его плечо.
— О пестиках и тычинках, я надеюсь, мне не надо заводить разговор? — полушутя-полусерьезно спросил Юнги.
— О Господи! — Юна шутливо стукнула его и, краснея, буркнула: — Заткнись, прошу тебя.
— Да я и сам хочу! — рассмеялся Юнги. — Заткнуться. Это вот прямо вообще не то, что я хотел бы обсуждать со своей младшей сестрой.
— Не парься, о пестиках и тычинках я в курсе черт знает с какого возраста, — фыркнула Юнми и на его вопросительный взгляд пояснила: — Интернет.
— И все же… — он понятия не имел, как выразить свои мысли, чтобы это не звучало так чертовски смущающе, как в его голове, — если он будет слишком настойчив…
— Не будет, — серьезно посмотрев на него, ответил Юна. — Не переживай, Юнги. Я все же большая девочка. Хоби примет любое мое решение, а я не собираюсь делать что-то, пока не пойму, что действительно готова… А если и решусь, то прекрасно знаю слова «презерватив» и «нежелательная беременность». Так что успокойся уже, занудный старший брат.
— Вредина, — он потрепал ее по макушке, чувствуя жуткое смущение из-за такой темы разговора. Но, с другой стороны, было замечательно, что Юна сама озвучила все эти вещи. — Вали уже, мне заниматься надо.
— Ага, — она легко поднялась на ноги и направилась на выход. Но у самых дверей в гостиную остановилась и обернулась к нему. — То, что сказал тебе Чимин, ну… насчет чрезмерной заботы… Знаешь, он, может, и был прав, что ты слегка перегибаешь, но это вовсе неплохо. Каждый по-своему проявляет чувства. Мне нравится, что у меня такой занудный старший брат.
Юнги только ладонью по лицу хлопнул. Мелкая зараза.
Проказливо улыбнувшись, Юнми показала напоследок язык и, пританцовывая, отправилась на кухню.
Примечание к части
коллаж https://vk.com/photo-214316602_457239034
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|