Глава 15. Повелительница сковородок

— Вечером меня не ждите, — предупредил Юнги, когда они уже сворачивали к школе Юны, — мне на работу, а потом я еще задержусь.

— Хорошо, — кивнул Чимин, не отвлекаясь от дороги, — мы оставим тебе поесть. Придешь — разогреешь.

— Спасибо, — тихо буркнул Юнги, и Чимин подумал, что тот совсем не умеет принимать заботу о себе: отвык или вовсе непривычен? Было ужасно любопытно, и он решил расспросить ненароком Юну. Попозже.

— А почему задержишься? — спросил он, ища место на небольшой забитой школьной парковке.

— Надо, — отрезал Юнги, и Чимин недовольно надул губы.

— Ну и ладно, — прошептал он себе под нос и сделал радио погромче, пока Юнги набирал сообщение сестре.

— Привет, мальчишки! — спустя пару минут Юна плюхнулась на заднее сиденье и широко улыбнулась им. А потом внезапно спросила: — Чимин, можно я буду всем говорить, что ты мой оппа? — и невинно похлопала ресницами. — Девчонки обзавидуются!

Чимин даже ответить ничего не успел, как Юнги рявкнул:

— Нельзя! — и грозно нахмурился. — Что еще за оппа? Ты мелкая пока.

Чимин кинул мимолетный взгляд в зеркало и признал, что тоненькая и невысокая Юна и вправду выглядела младше своего возраста. Включив поворотник, он вывернул на основную дорогу, а тем временем ссора набирала обороты и даже радио не могло ее заглушить. Одно радовало — ехать до места, где его попросил высадить Юнги, от силы минуты две-три.

— Божечки, — манерно протянула Юна и, цепляя пальцем длинный темный локон и начиная накручивать его на палец, язвительно фыркнула: — Ох уж эти мне старшие братья, которые до тридцати, наверное, будут думать, что их сестры маленькие для отношений!

— Ну, не до тридцати, — стушевался Юнги и обернулся назад, — но тебе всего семнадцать, малявка еще.

— Вот именно что семнадцать! — горячо возмутилась Юнми и, отбросив пряди за спину, сложила руки на груди. — А ведешь себя так, будто мне тринадцать максимум…

— Нет, Юнми. Это ты ведешь себя так, будто тебе не семнадцать, а тринадцать, а то и меньше! Вечно куда-то с Дахён лезете!..

— Э-э-э… — попытался вклиниться Чимин, который уже не мог слушать этот разговор на повышенных тонах. Тем более, цапаясь между собой, Мины даже не заметили, что они уже приехали.

— Что?! — одновременно отозвались брат с сестрой, сверля его раздраженными взглядами.

— Ни-ничего… — даже заикнулся Чимин и вцепился в полы собственного пиджака.

— Ну так вот, — тут же переключился обратно на сестру Юнги, — вы с этой твоей подружкой друг друга стоите! Признавайся, это у нее появился парень? — Юна отвела глаза, и Юнги ухмыльнулся: — Значит, ей ты нос утереть хочешь? Я так и знал!

— Ну и что? — обиженно надулась девчонка.

— Ну и ничего хорошего, — передразнил ее Юнги. — Не смей приставать с этими глупостями к Чимину…

— А! Я так и знала! — вернула ему обратку Юна. — Значит, если не к Чимину, то можно? — Юнги только глазами растерянно хлопнул, а Чимин уже не знал что и думать. — Просто признайся, братик, что тебе самому нравится Чимин!

— Дура! — рявкнул Юнги, у которого, видимо, кончились аргументы вместе с терпением, и попытался дотянуться до сестры; тут уж Чимин понял, что если не вмешается, то начнется драка.

— Мы приехали! — вклинился он и даже глаза зажмурил, но ожидаемой кары не последовало.

— Ч-черт! Опаздываю! — выругался Юнги, оглядевшись и сообразив, что они прибыли на место. Злобно сопя и фыркая как сердитый ёж, он вылез из машины, захлопнул дверь и стал переходить дорогу.

— Ну вот, как всегда: последнее слово должно остаться за ним, — похоже на брата фыркнула Юнми и… внезапно тоже вышла из машины. Чимин открыл рот, чтобы ее окликнуть, но тут же закрыл: девчонка села к нему вперед, деловито пристегнулась, немного повозившись, подвинула сиденье и широко и как-то зловеще улыбнулась:

— Ну что, по магазинам?

Чимин ошалело кивнул и завел машину. Представлять, что в понимании Юнми значит «по магазинам», было страшно: улыбочка семнадцатилетней девчонки очень уж напоминала злодейские оскалы из фильмов ужасов.

***

— Все оказалось не так уж страшно, да? — щебетала Юна, вводя код от замка и открывая перед ним дверь.

— Да, — пропыхтел Чимин, затаскивая тяжеленные сумки с продуктами в квартиру и с облегчением опуская их на пол. Утер испарину со лба и с подозрением покосился на довольную и, кажется, ни капельки не уставшую Юнми, которая уже успела разуться и теперь волоком тащила купленное на кухню. Противное шуршание пакетов действовало на нервы, но Чимин промолчал: Мин Юна — стихийное бедствие, поэтому становиться у этого бедствия на пути было страшновато. И даже ни капельки не стыдно признаваться в подобном: эта девчонка любого поставит на место и скажет, что так и стояло.

Он отправился мыть руки и переодеваться, а когда пришел на кухню, то обнаружил, что за десять прошедших минут Юнми успела развить бурную деятельность: разобрала покупки, поставила варить рис, откопав где-то в недрах многочисленных шкафчиков рисоварку, про которую Чимин и думать забыл, уже помыла овощи и теперь со зверским лицом чистила рыбью тушку.

— Юна, — осторожно позвал Чимин, не зная, куда себя приткнуть.

— М? — обернувшаяся девчонка с острым ножом в руках до холодка по спине напомнила кадр из какого-нибудь хоррора, и Чимина передернуло.

— Давай я помогу?

— Давай! — оживилась Юнми и смущенно улыбнулась. — Ничего, что я так хозяйничаю на твоей кухне?

— Все нормально, не стесняйся, — Чимин вернул улыбку и предложил: — Скажи мне, что делать, и… может, ты все-таки переоденешься?

— Точно, — протянула девчонка, оглядела себя, будто только теперь обнаружила, что до сих пор так и ходит в форме, и решительно кивнула на стол: — Помой овощи и порежь. Вот это — соломкой, вот это можешь, так и быть, натереть, а все остальное — кубиками сантиметр на сантиметр.

— Ага, — растерянно кивнул Чимин и уважительно покосился на отмывавшуюся от рыбьей чешуи Юнми.

Чимин почти без участия мозга нарезал овощи и зелень, а сам раздумывал над своим отношением к Юнги. Собственное признание сегодня вылетело изо рта словно бы помимо воли, но… он не жалел. Кажется, только недавно он размышлял, что никогда не влюблялся, а если бы влюбился, пусть даже и в парня, то трагедии из этого делать не стал бы?

Нет, трагедию устраивать по-прежнему не хотелось, вот только… Вот только человек, который ему нравится, скорее всего не способен ответить на его чувства. Впрочем, пример собственных родителей был в этом плане поучителен: мама сумела обаять вечно хмурого и зацикленного на учебе парня, которого выбрала, и вот родители уже столько лет вместе и счастливы. Да, конечно, у них не обошлось без сложностей, но даже самые счастливые пары с этим сталкиваются. Так говорила омми, и Чимин ей верил.

Вообще, родители никогда не скрывали ничего от Чимина, если он спрашивал. Вспомнить хотя бы чертовски смущающий разговор «о пестиках и тычинках», надолго отбивший у двенадцатилетнего Чимина желание интересоваться взаимоотношениями полов, однако не отбивший желание любоваться красивыми людьми. Как визуал, он первым делом залипал на внешность. И, кстати, по ней можно было многое сказать, правда, не всегда физиогномика помогала сделать до конца верные выводы… Точнее, Чимин увлекся когда-то этой темой, но времени сильно углубляться не было, поэтому знания его так и остались поверхностными. Однако, чтобы понять хотя бы в первом приближении, что за человек перед тобой, их хватало.

Юнги был сильным. Основательным. Стойким. Упрямым. Честным. Причем иногда болезненно честным, даже во вред себе. Добрым. Правда, тщательно это скрывал. Чимин улыбнулся, вспоминая грубоватые манеры Юнги, и покачал головой. А еще преданным тому, кого сам выбрал.

Он погрустнел и тяжело вздохнул, немного завидуя Ким Тэхёну, но понимая, что может только опосредованно повлиять на чужой выбор… Чимин будет счастлив, если Юнги выберет его, пусть всего лишь другом… Однако он подозревал, что это не сработает: не стоило забывать о теории растущих потребностей. Чем больше имеешь, тем больше хочешь. Следовательно, совсем скоро его перестанет устраивать текущее положение вещей: ему будет мало просто находиться рядом.

Он еще не знал, как действовать, но начало было положено: Юнги живет с ним, а значит, возможностей сблизиться с ним у Чимина больше, чем у кого бы то ни было. Все затруднялось тем, что Мин Юнги не любил привязываться и впускать людей в свою жизнь. И что из этого — причина, а что — следствие, Чимин пока так и не решил.

Юнги восхищал, привлекал и вызывал какое-то непреодолимое желание постоянно быть рядом, чувствовать его спокойную уверенность в себе и том, что делает. Хотелось завернуться в нее, как в одеяло, и больше не бояться никаких жизненных неурядиц.

«Вот оно, — понял наконец Чимин. — Когда я с ним, меня не преследует одиночество и неуверенность в завтрашнем дне, нет этой напряжной тревожности. Когда я с ним, то уверен: что бы ни случилось, Юнги поможет и защитит».

— Ну что?

Чимин вздрогнул и чуть не порезался.

— Нельзя же так пугать, — пролепетал он, хватаясь за сердце и оглядываясь на крайне довольную своей выходкой Юнми. Ухмылка на лице девчонки из самодовольной быстро стала хитрой. Склонив голову набок, она медовым голоском поинтересовалась:

— И о чем же ты так глубоко задумался, м? О чем-то неприличном?

— Почему ты так думаешь? — Чимин даже нож отложил и полностью развернулся к ней, облокачиваясь на стол и складывая руки на груди. Щеки подозрительно теплели.

— Пф, да по тебе все видно, — фыркнула девчонка, взяла облепленный чешуей нож, повертела его в руках и вернулась к чистке. Спустя пару минут она преувеличенно заботливо спросила: — Что, опять мечтал о моем братике?

— Ч-чего?.. Почему ты так решила? — выдавил Чимин севшим голосом, чувствуя, как щеки заливает краской.

— Тоже мне секрет века! — снова фыркнула Юна и посмотрела на него как на идиота. — У тебя же на лице все написано.

— Н-на лиц-це?.. — прозаикался Чимин, ощущая, что краска переползает уже и на шею. Юнми снисходительно наблюдала за ним, сама оставаясь абсолютно спокойной. Насмешливая ухмылка сменилась понимающим выражением, и, тяжело вдохнув, заговорила:

— Пак Чимин, твои взгляды на моего брата не заметит только слепой. Ну, Юнги мы в расчет не берем, он просто сухарь: кроме очевидного, ничего не видит, но остальные-то куда смотрят? — ворчала Юнми, а Чимин почему-то вспоминал широкую улыбку Сокджина и его искрящийся весельем взгляд, и отхлынувшая было кровь снова стала приливать к лицу. — А чего это ты прохлаждаешься? — вкрадчиво спросила его Юнми и для наглядности указала кончиком ножа на стол, где так и лежали не до конца нарезанные овощи. — Не голодный, что ли?

— А? — недопонял Чимин.

— Режь, говорю, давай, а то я тебя сожру вместо ужина, — грозно нахмурилась Юнми, в этот момент удивительно напомнив брата. — Ну или хотя бы понадкусываю: ам — и все.

Чимин хихикнул и занялся делом. Тишина, нарушаемая только стуком ножа об доску и тихими ругательствами Юны, не напрягала, но когда еще ему представится такой удобный случай? И он решил действовать.

— Можешь мне что-нибудь рассказать о Юнги? — выпалил он. Юна обернулась, приподняла брови, пренебрежительно хмыкнула и отвернулась, продолжив чистить рыбу.

— Например что? — через некоторое время уточнила она.

— Ну, не знаю, — стушевался Чимин, которому даже просто смотреть на Юнги, наблюдать за ним и узнавать что-то о его характере или привычках доставляло удовольствие, а уж если Юнми сочтет нужным поделиться чем-то личным, особенным… Он и вовсе будет счастлив. — Что захочешь.

— Как он дрался в начальной школе? А! Знаю, как он дрался в средней школе. Впрочем, в старшей он остался верен себе: все равно дерется, — хмыкнула Юна.

— Нет, — Чимин глубоко вдохнул и решился: — Я понимаю, что Юнги мне вряд ли такое расскажет, но… можешь объяснить, как так получилось, что вы, будучи школьниками, вынуждены искать пристанище у практически постороннего человека? — девушка молчала, и он совсем тихо закончил: — Ты можешь мне сказать, Юнми?

— Я… Да… Юнги — хороший брат, — голос ее прозвучал неожиданно серьезно. — Ты, наверное, уже понял, что с отцом нам не повезло? — Чимин промычал что-то утвердительное, и она продолжила, так и не обернувшись, будто рассказывала все это рыбине на столе: — Мама умерла, когда Юнги пошел в старшую школу, а я была в средней. Она долго болела, мучилась… Лекарства и процедуры почти не помогали, и… отец стал выпивать. Сначала понемногу: пиво вечером после работы или соджу по выходным…

Чимин застыл, глядя в одну точку, и, слыша глуховатый напряженный голос девушки, он словно наяву видел то, о чем она рассказывала. По крайней мере, представить получилось очень ярко.

— А потом он начал поднимать на Юнги руку… — Юна прерывисто выдохнула, и Чимин застыл, только через минуту решившись спросить охрипшим голосом:

— Он его бил?

— Да.

— А… тебя?

— Нет, — после небольшой паузы ответила Юнми. — Нет. Меня он никогда не трогал.

Она надолго замолчала, видимо, погрузившись в воспоминания. Когда молчание стало давящим, практически оглушающим, Чимин все-таки спросил:

— И что?.. Что было дальше?

— Все становилось хуже и хуже: Юнги стал дерганным и злым, постоянно пропадал то у Тэхёна, то на работе, то просто шатался где-то… Лишь бы не идти домой, — отозвалась после минутного молчания Юна, когда Чимин уже думал, что она пожалела о своей откровенности и больше ничего не скажет. — Тогда у отца начались серьезные проблемы из-за выпивки: его уволили, и нам пришлось переехать в квартиру поменьше, а потом еще раз, туда, где мы сейчас живем… жили. Я тоже вела себя не лучшим образом… Огрызалась, требовала от всех внимания… Каждый справлялся с этим как умел.

Чимин не знал что сказать. Он смотрел на окаменевшую спину Юнми и ужасно хотел обнять ее, но сомневался, что девушке это понравится. Оставалось только дать ей выговориться.

— А потом мама умерла, и… и отец словно сорвался: он пил все больше и больше, его постоянно отовсюду увольняли, а потом и вовсе перестали нанимать. Он стал выносить из дома вещи и продавать, чтобы купить себе выпивку, — ожесточенно кромсая рыбу, говорила Юнми, словно вымещая на несчастной тушке всю свою злость. — А потом… потом…

— Что потом? — почти прошептал Чимин и поежился: дурное предчувствие мурашками пробежалось по спине и захолодило затылок. Он был уверен, что ему не понравится то, что он сейчас услышит.

— А потом отец продал плеер Юнги. Брат не знал об этом, все искал, спрашивал… — Юна отложила нож и оперлась ладонями на столешницу, опустив голову. — Отец все злился и злился, и когда Юнги в очередной раз задал вопрос, то он… Он стал орать: «Щенок! В этом доме все принадлежит мне, не дорос еще отцу зубы показывать!» Плеер отец тогда обменял на несколько бутылок самого крепкого соджу…

Чимину физически больно было слышать про это. Про то, как страдают дети, не способные даже защитить себя. Как страдали Юна и Юнги.

— Юнги тогда стерпел, не стал ничего говорить, потому что бесполезно было, но спрятал все мало-мальски ценное, что еще оставалось, и меня уговорил сделать то же самое, а ноут с тех пор всегда носит с собой: ему для учебы нужен…

Юнми выпрямилась, шагнула к раковине и начала медленно намыливать руки. Чимин был уверен, что шум льющейся воды заглушал ее всхлипы. Наконец она выключила воду, вытерла руки и стала укладывать в стеклянную форму с крышкой рыбу и овощи. Поставив все в разогретую духовку, она сложила грязные миски и прочее в раковину и стала их мыть сама, руками. Вместо того, чтобы поставить все в посудомоечную машину.

— Однажды ночью, где-то через полгода после смерти матери, отец завалился домой с собутыльниками. Юнги так разозлился… Он сумел вытолкать одного, врезал второму, а третий сам сбежал, увидев как все складывается, но отцу это не понравилось… и он сильно ударил Юнги по голове, — Чимин стоял, слушая исповедь Юны и не мог пошевелиться: все тело сковало, он будто сам проживал все эти ужасы, будто со стороны смотрел, из-за толстого стекла, и не мог ничего поделать. Прошлое не исправить, в этом он бессилен, но… будущее зависит от его поступков, так что все еще можно изменить… Юнми тем временем прерывисто выдохнула и сдавленно продолжила: — Я не помню, о чем я думала, только страх за брата и злость… Я… Я очнулась над телом отца со сковородкой в руках, — изо рта Юны вырвался нервный смешок, и Чимин, пытаясь ее поддержать, не придумал ничего лучше, чем ляпнуть:

— Так ты повелительница сковородок?

— Еще какая, — закивала Юнми и искоса посмотрела на него, наконец обернувшись. Поймав его взгляд, в котором наверняка читалось сочувствие или даже жалость, она почти сразу отвернулась. — После того случая я словно умерла для отца… Он перестал меня замечать, даже не здоровался. Будто я, его «маленькая принцесса», разом превратилась в пустое место. Будто бы у него остался только один ребенок. «Непутевый сын». Будто, защитив брата, я просто… просто перестала для него существовать, — Чимин не знал, что на это сказать, поэтому приблизился и просто положил руку Юне на плечо. Она вся рефлекторно сжалась, но почти сразу расслабилась и заговорила уже не так убито, хотя слова, которые произносила подрагивающим тихим голосом семнадцатилетняя девочка, резали его по живому: — Я думала, что он убил его… Чимин, он ударил его прямо в висок… А я ударила его, — плечи дрогнули раз, второй, голова склонилась, а из рук Юнми упала в раковину, разбиваясь, тарелка. Она зарыдала, и Чимин, прекратив сомневаться, рывком развернул Юну и крепко обнял, сам чуть не плача.

Мелькнуло смазанным воспоминанием чувство дежавю… Кажется, целую жизнь назад Юнги обнимал его здесь же. Правда, тогда Чимин плакал из-за выпавшего из гнезда птенца… Неловкость, от того, сколь разные причины для слез у них с Юной были, затопила и почти сразу ушла, смытая острым чувством сопереживания.

— Теперь все хорошо, слышишь? — проговорил он и поцеловал ее в пушистую макушку. — Главное, что у тебя есть такой потрясающий брат и он заботится о тебе, а ты — о нем.

Юнми забарахталась, пытаясь выбраться из его объятий, и Чимин разжал хватку, чувствуя жуткое смущение. Юна отодвинулась на шаг и подняла мокрое от слез лицо.

— Спасибо тебе, — Чимин неловко улыбнулся в ответ, с тревогой разглядывая девушку. — Знаешь, как-то даже легче стало, когда выговорилась, — хрипло проговорила Юнми и хотела что-то добавить, но тут прозвучал напряженный голос, который заставил их обоих вздрогнуть от неожиданности:

— Чем вы тут занимаетесь?

Из-за шума воды они не услышали прихода Юнги и теперь растерянно смотрели друг на друга.

— Мне кто-нибудь ответит? — Мин сложил руки на груди и переводил недобрый взгляд с него на Юнми и обратно.

***

Дверь хлопнула, словно забивая последний гвоздь в крышку его гроба, и Юнги, спустившись по ступеням, грязно выругался и сплюнул на землю.

— Ну твою же мать… — сил злиться не было. Следовало поберечь их, чтобы побыстрее заработать денег и выплатить долг отца. Черт! Он мысленно порадовался недавно принятому решению бросить курить. Самое то, хоть сэкономит немного. И здоровее, может, будет… Ну твою же мать!!! По словам ростовщика, отец занял два миллиона вон, но туда уже успели накапать проценты… Две тысячи долларов[13]! Чертов пропойца нехило их с Юнми подставил, исчезнув из города. Или затаившись. И непонятно было, жив он или нет. Сука! Даже не предупредил — просто оставил на растерзание кредиторам.

Юнги снова сплюнул и решил заглянуть на квартиру — время до работы еще было. Дверь оказалась прикрыта, хотя сообразить, закрывал ли он ее, уходя накануне, не получилось. Они так спешили убраться, что Юнги про это даже не вспомнил. В комнате царил такой же бардак, на полу блестели осколки стекла и он заметил несколько засохших пятен крови там, где отрубился второй бугай. Нос тот, что ли, расшиб, когда упал?..

Юнги не стал убирать беспорядок или к чему-то прикасаться, вышел и в том же виде оставил входную дверь. В коридоре было подозрительно тихо: не доносились вопли включенного чуть не всю громкость телевизора, молчала визгливая соседка, вечно пилящая своего недотепу мужа, не орали через стенку неугомонные дети. Будто все попрятались перед бурей. Юнги скривил губы — сегодня тут царила подозрительная тишина — и поспешил уйти. Мало ли.

Дорогой на работу он думал, где еще заработать. В голову не пришло ничего лучше, как спросить у его нынешнего работодателя. У Чдже СанУ было еще три круглосуточных магазинчика, и когда-то он даже предлагал Юнги выйти в ночную смену за одного из отсутствующих сотрудников. Он тогда отказался, решив, что на учебе это скажется просто катастрофически, но сейчас выбирать не приходилось.

— Сонбэним, доброго вам дня, я хотел спросить… — и Юнги, запинаясь, изложил свою просьбу.

Начальник какое-то время молчал, слышалось только клацанье клавиатуры и шелест бумаги, и Юнги уже ждал, что ему откажут, но тут мужчина произнес:

— Хорошо, тогда сегодня можешь не приходить, завтра выйдешь за сегодня, а в пятницу и понедельник пойдешь в ночную.

Юнги горячо поблагодарил и облегченно выдохнул: ну хоть тут ему повезло.

Можно было пойти наконец к Чимину, немного передохнуть и садиться за уроки: следовало сделать как можно больше, пока есть время. Скоро его совсем не будет.

Охрана комплекса все еще смотрела на него с подозрением, но пропустила без вопросов. Юнги поднялся на лифте, вышел из кабины в отделанный светлым мрамором гулкий коридор и ввел код от двери.

Странный шум насторожил его сразу же.

Он замер на секунду, прислушиваясь, и аккуратно направился к источнику звуков. Увиденное заставило его напрячься еще больше. Юнми, стоя спиной к раковине, смотрела снизу вверх на Чимина, а тот стоял к ней непозволительно близко. Мозг моментально отметил, что сестра недавно плакала, и кулаки сжались сами собой.

— Чем вы тут занимаетесь?

Оба растерянно посмотрели на него и промолчали. Чимин не выглядел виноватым, так что Юнги быстро выкинул из головы пришедшие туда глупости и немного расслабился.

— Разговариваем, — независимым тоном ответила Юна, отвернулась и, сполоснув руки, умылась. Вытерев лицо полотенцем, она стала собирать осколки. — Иди мой руки, скоро будем ужинать, — ворчливо скомандовала сестра, и Юнги, пару секунд помедлив, решил не спорить.

За ужином все неловко молчали, только Чимин попытался узнать, почему он вернулся так рано, на что Юнги не сдержался и с угрозой спросил:

— А что, ты хотел, пользуясь моим отсутствием, облапать мою сестру?

Огрызаться не стоило, и Юнги поморщился, увидев, как побледнел Чимин и каким взглядом посмотрел на него, после уткнувшись в свою тарелку.

— Эй! — возмутилась Юна и пихнула его в плечо. — Следи за языком, грубиян.

— Кто бы говорил, — фыркнул под нос Юнги, и сестра, к его удивлению, промолчала. Вздохнув, он решил не вредничать и признался: — Я взял больше смен, буду теперь работать в ночную, так что график поменялся. Пойду в ночь в пятницу и понедельник.

— Айщ, — недовольно выдала Юна, но больше ничего говорить не стала, Чимин же задумался и молчал весь остаток ужина.

Вечер прошел тихо, каждый сидел в своей комнате и, очевидно, занимался. Юнги успел сделать почти все уроки, которые были на данный момент, поэтому когда закрыл последний учебник, по истории, очень удивился — был уже двенадцатый час.

— Хён?

Он вздрогнул и обернулся: Чимин стоял в дверном проеме и робко смотрел на него.

— Что? — буркнул Юнги и зевнул.

— Можно с тобой поговорить?

— Ну валяй, — он сгреб все с низкого столика у дивана и, не глядя, сунул в рюкзак.

— Ты узнал насчет долга?

— Да, — после минуты молчания неохотно выдавил Юнги, избегая требовательного взгляда Чимина. Тот ощущался буквально кожей, и Юнги это не нравилось. И чего он лезет?

— И сколько?

— Почти две тысячи долларов, — поморщившись, озвучил он пугавшую его сумму.

— Всего-то, — облегченно улыбнулся Чимин, разом расслабляясь, и даже рассмеялся. — Хён, давай я помогу тебе, для меня это совсем немного и…

— Я сам справлюсь! — едва сдерживаясь, чтобы не закричать или не двинуть Паку по улыбчивой морде, прошипел Юнги. Черт! Почему кому-то — всё, а кому-то — ничего? — Я хочу спать, так что не мог бы ты…

— О… Да, конечно, — непонимающе хлопнул глазами Чимин и стушевался; тихо пожелав спокойной ночи, он ушел к себе.

Юнги расстелил постель, разделся и, упав на подушку, прикрыл рукой глаза. Какого черта? Почему этот парень так себя ведет? Неужели не понимает, что позволить ему выплатить этот долг — все равно что признаться в том, что Мин Юнги — не мужчина. Блядский боже, и откуда только такие наивные ромашки берутся?

Засыпая, он мимолетно устыдился, что нагрубил Чимину: тот и так многое сделал для них с Юнми и пытался сделать еще больше, вот только Юнги не мог позволить ему решать все свои проблемы.

Примечание к части

коллаж https://vk.com/feed?z=photo-181453797_457239336%2Falbum-181453797_00%2Frev