— Ты рехнулся? — Юнги, даром что невысокий, умудрялся смотреть на Тэхёна будто сверху вниз, хотя и дотягивал ему всего лишь до подбородка. Серьезно, таким взглядом прожигал, что любой другой бы испугался. Но не Тэ: он прекрасно знал этого парня. В конце концов, они дружат аж с младшей школы, так что напускная агрессия и грубость его не напрягали — он знал, что за этим скрывается.
— Давно уже, — хмыкнул в ответ и присел на корточки, начиная завязывать шнурки на кроссовках, пока Юнги продолжал сверлить его взглядом, сложив руки на груди.
На самом деле Тэхёну было даже приятно, ведь друг злился только потому, что переживал. Юнги знал про него всё, так что скрывать тот факт, что вчера занимался виртуальным сексом с Чонгуком, он не стал. Да и бесполезно пытаться, всё равно ведь узнает рано или поздно. Например, завалится со свойственной ему беспардонностью к Тэхёну домой в самый неподходящий момент, не соизволив не то что заранее предупредить, а хотя бы не открывать замок своим ключом или позвонить в дверь. Да и уверен он был, что друг никогда в жизни не проболтается, сохранит его секрет. Правда, делиться совсем уж откровенными подробностями он не стал — это было бы очень хреновым поступком. Достаточно того, что теперь и сам Тэ, и Юнги в курсе, что Чон по мальчикам.
— Ты же понимаешь, что если Чон Чонгук поймет, кто ты, то это будет полный пиздец? — Юнги шипел сквозь зубы. — Я молчал, когда ты решил заниматься виртом в принципе — признавал пользу в борьбе с твоей фобией, но бля… Не с одноклассниками же! Если кто-то прознает про твое… хобби, то это будет жопа, Тэ! Ты это понимаешь?!
— Не психуй, — Тэхён накинул капюшон толстовки (необходимая мера, чтобы выйти на улицу) и уже собирался открыть двери, как Юнги дернул его за рукав.
— И не думай слиться! Мы еще не закончили разговор.
— Мы опоздаем, — возразил он, уже догадываясь, что так легко не отделается.
— Похуй! — в ответ на это Тэхён лишь спокойно улыбнулся одними уголками губ, отчего Юнги тяжело вздохнул и продолжил уже спокойнее: — Слушай, я знаю, что ты по уши влюблен в этого парня, и понимаю, почему ты счастлив возможности заняться… — он неопределенно помахал рукой, пытаясь подобрать подходящее слово, — ну, чем вы там занимаетесь, но что дальше, Тэ? Так и будешь дрочить на его светлый лик? Или все-таки признаешься? А что потом? — Тэхен сглотнул, опуская взгляд. — О, звезда школы Чон Чонгук, конечно, будет безумно счастлив узнать, — не унимался Юнги, — что признался в своих сексуальных предпочтениях однокласснику, и будет просто в восторге, когда поймет, что его партнер по вирту — главный фрик школы! Да он на тебя даже не смотрит! В упор не видит, как и все остальные! Прекрати это, Тэхён, пока всё не зашло слишком далеко.
— Нет, — отрезал Тэ и помотал головой для убедительности. Конечно, Юнги был прав, но он знал, что не сможет остановиться. Не теперь, когда поговорил с Чонгуком, когда у них была близость, пусть и не такая, как мечталось. Не теперь, когда у него появился призрачный, но шанс. Он просто не сможет.
— Блядь! — мигом вспыхнул Юнги. — Кретин!
— Я тоже тебя люблю, — Тэ обнял колючего друга, который хоть и шипел на подобное проявление эмоций, но не вырывался. Разве что демонстративно кривил губы.
— Ну класс! — когда Тэ расцепил объятия, Юнги взялся за дверную ручку и обернулся, смерив его ироничным взглядом. — Раньше ты дрочил на Чона, а теперь вы дрочите друг на друга, — в саркастичной манере Мина высказывать всё что думает было определенное очарование: по крайней мере Тэ мог быть уверен, что тот его никогда не обманет. Юнги бросил на него еще один долгий взгляд, но больше ничего не сказал, только сокрушенно покачал головой и вышел на улицу. Тэхён вздохнул и последовал за ним — опаздывать на уроки не следовало.
***
Тэхён снова торчал на трибунах, прикипев взглядом к Чону, а сам Юнги… Ну, он просто старался присматривать за Тэ, как привык делать это с давних пор.
Он старался как можно больше времени проводить с ним, да что там старался — почти все свободное время они были вместе. Кажется, некоторые даже окрестили их парочкой: Юнги помнил, как об этом ходили слухи, но ему было откровенно похер, а Тэхён… Тот вечно на своей волне — вряд ли он вообще заметил. Как бы то ни было, травить их или еще как-то высказывать своё недовольство в лицо никто не решался, прекрасно зная, что нрав у него не самый покладистый и молча терпеть оскорбления он не будет — сразу врежет. А кто там и о чем шепчется, Юнги не волновало. Так что сплетникам быстро надоело.
Да и плевать на них, в самом-то деле. На Тэ не плевать и на сестру еще. И это все, чье благополучие волновало Юнги, но ему хватало. Двое близких — это лучше, чем ничего. А Тэ…
Юнги вздохнул и глубоко затянулся — он всегда торчал за теплицами, когда Тэхён уходил на трибуны. И курил. Сто раз зарекался, что выкурит одну-две сигареты (серьезно, они бешеных денег стоят), но в итоге приканчивал чуть не полпачки. Пока курил, ему казалось, что он не так просто прохлаждается тут, ожидая, пока Тэхён налюбуется на Чонгука, а по делу. Но это было неправдой. И он сам знал, что это неправда. Ну а что еще ему оставалось делать?
Тэхён поначалу удивлялся, что Юнги с ним не ходит, ведь баскетбол ему нравился, но в конце концов привык, перестал звать с собой и даже вопросов больше не задавал. Да и что бы Юнги ему ответил? Что ему внутренности скручивает и сердце в атом сжимает, когда он видит, как Тэ смотрит на Чона?
Юнги сходил с ним лишь дважды на эти чертовы тренировки, а потом понял… Понял, что Тэ чувствует к этому придурку. Хватило его впоследствии ненадолго, тогда-то он и стал уходить за школу, мечтая, чтобы Чон Чонгука вообще не существовало в природе. Просто потому что знал, — видел — насколько Тэхён влюблен в этого выскочку.
Он вздохнул и в последний раз затянулся, обжигая пальцы.
Паршиво.
На самом деле это его обычное состояние, но в такие моменты оно достигало апогея и Юнги начинал тихо ненавидеть весь свет. Он давно понял, что его собственные чувства безответны, но перестать любить Тэ не мог: тот не просто был его лучшим и единственным другом, но и нуждался в его постоянной заботе. Да даже младшая сестра в большинстве вещей была более самостоятельна, чем Тэхен. И он просто не мог… не мог его бросить.
На самом деле Юнги понимал, что любовь у него выходит странная: тут и братская, и дружеская, и отчасти родительская, учитывая необходимость присматривать за Тэ. Не то чтобы это его напрягало, но он еще помнил те времена, когда Тэхен был веселым, ничего не боялся и делал что захочет. Иногда ему этого не хватало. Не хватало лучистой улыбки друга, его часто шизанутых идей, из-за которых мальчишками они нередко попадали в передряги… Не хватало Тэхена, который после того случая закрылся в своей скорлупе, а оживал только говоря о Чон Чонгуке.
Так что без шансов, Мин Юнги. Забудь и просто будь рядом. Тэ нужен ему, а он нужен Тэхену. Все. Они лучшие друзья, поэтому… Да. Юнги скривился и коротко хмыкнул, вспомнив высказывание, что первая влюбленность редко бывает взаимной, а уж тем более счастливой. Ну и вот, у него прям-таки классический случай.
Наверное, если бы какое-то время он не видел Тэхена, то она бы быстро прошла, но… Вот именно! Тэхену нужно его присутствие, нужна его защита, так что…
Кто его знает, чего там больше: любви или привычки? А может, ему просто нравится так думать… Впрочем, какое-то мазохистское удовольствие от присутствия друга, в которого он влюблен уже очень давно, невозможно отрицать. И сладко, и горько. Больше горько. Но Юнги привык…
Влажный порыв ветра обдал прохладой, заставив тревожно зашелестеть крону дерева, над головой громыхнуло и он поднял глаза — все небо заволокло тучами. Юнги поспешно затушил очередной окурок и поднялся на ноги. Надо забрать Тэхёна, тот начисто презирал зонты и всегда говорил, что любит дождь. А потом сваливался с простудой, любитель хренов!
Юнги подхватил рюкзак и направился к спортзалу, но стоило ему вырулить из-за угла здания, как он ощутил резкий толчок и, не удержав равновесия, уселся на задницу, злобно зыркнув на причину своего падения.
— Какого хрена?! — озвучил он. — Не видишь, куда прешь?!
Юнги пружинисто поднялся и сделал шаг вперед, намереваясь как следует втащить придурку, но в этот момент придурок отмер и согнулся в поклоне так резко, что Юнги едва не налетел животом на светлую макушку.
— Простите! — мелодично произнес он и повторил, выпрямляясь: — Прос…ти, пожалуйста! Я не заметил тебя, прости, — и шагнул назад, начиная оправдываться. На мгновение в груди полыхнуло злостью — до сих пор находились кретины, которые не прочь проехаться по росту Юнги, но виноватый взгляд, которым на него смотрел этот парень, не предполагал какого-то подтекста — тому действительно было жаль. Видимо, и впрямь не заметил. Однако. Сколько «прости» на пару фраз!
Юнги скривил губы в ухмылке и потянулся за выпавшим из рюкзака зонтом.
— Могу я загладить свою вину? — нерешительно спросил парень.
— Забей, — буркнул Юнги и направился дальше, выкинув этот случай из головы.
***
Тэхёну нравилось наблюдать за Чонгуком. Еще с самого первого дня старшей школы, едва увидев его, окруженного толпой школьников, Тэ залип. Чон Чонгук сиял так ярко, что его сияние затмевало всё и всех: серьезно, стой Тэхён вплотную к Чонгуку, его бы попросту никто не заметил. Чон источал улыбки, шутил, вызывая громкие вспышки хохота, и сам охотно смеялся над нелепым юмором окружающих, да и вообще явно чувствовал себя в толпе людей вполне комфортно. Харизма, уверенность и обаяние, которые он излучал, очаровывали, никого не оставляя равнодушным.
Однако поначалу ему показалось, что Чон Чонгук — пустоголовый красавчик, этакий беззаботный сынок обеспеченных родителей, вечный сангвиник-экстраверт, которому всегда весело и всё нипочем. Но это далеко не так.
Очень быстро он понял, что человек, совсем немного уступающий ему по интеллекту, просто не может быть пустышкой. А вскоре Тэхён убедился, что первое впечатление действительно было ошибочным. За эти годы он видел и серьезного Чонгука, и расстроенного Чонгука, доброго и заботливого Чонгука, который искренне любил своих друзей, Чонгука-милашку, а еще уставшего, хмурого, иногда злого… Временами Чон вел себя как мудак, но даже это ему окружающими прощалось. Девчонкам он будто бы только больше нравился таким: неприступным, чуть грубоватым и откровенно наслаждающимся вниманием, а парни видели в нем идеал, к которому следовало стремиться.
Он бывал очень разным. Целеустремленным, упрямым, иногда злопамятным и мстительным… Он был кем угодно, но не тем ветреным подростком, каким виделся на первый взгляд, о нет, Чонгук оказался куда глубже и интереснее.
Так, день за днем, Тэ смотрел и подмечал, наблюдал, всматривался, анализировал поступки, узнавая его всё больше, а потом и сам не заметил, как начал радоваться вместе с Чонгуком, грустить вместе с Чонгуком, злиться вместе с Чонгуком и… ну и всё остальное по списку.
Иногда он поражался, что окружающие «золотого мальчика» друзья, приятели и поклонники не видят его настоящего, не видят этого беспокойства, старательно скрываемого от всех, не видят, как сильно Чон пытается соответствовать чужим ожиданиям, не замечают этот надлом, уродующий его цельность… Но потом перестал задумываться — люди замечают только то, что хотят. То, что им показывают. Редко кто обладает достаточной проницательностью, чтобы разглядеть тебя настоящего, а главное — желанием это сделать. Тэхён пожелал. И смог. И осознание того, что только он сумел это сделать, что только он оказался способен разглядеть настоящего Чонгука, грело изнутри.
Впрочем, были и минусы, точнее, один, но зато какой: он и сам не заметил, как жизнь совершенно постороннего парня оказалась чем-то слишком важным, значимым и начала волновать куда больше, чем собственная. Чонгук стал одним из двоих самых близких ему людей… Вот только даже не подозревал об этом.
Это вообще-то печально: человек, которого сам Тэхён знает настолько хорошо, что легко читает любые, даже самые мимолетные эмоции в выражении лица и глаз, его самого в упор не видит. Просто не замечает, как и все остальные. Из-за своей болезни Тэхён и сам порой ощущал себя пустым местом. И это было действительно больно. Нет, не то, что его предпочитают игнорировать, но то, что он ни разу не смог пересилить себя и хотя бы поговорить с любимым. Что уж говорить о признании и надежде быть когда-нибудь вместе. И правда: где он и где всеобщий любимец Чонгук?
А еще он немного завидовал… Неприятное осознание, но обманывать себя было бы глупо, так что он с неохотой признавал, что ему хотелось бы быть таким же, как Чон Чонгук. Не то чтобы он прямо стремился к всеобщему вниманию и обожанию, нет. Он просто мечтал, что в один прекрасный день сможет спокойно стоять в толпе, не ощущая при этом охватывающей его тревоги, или заговорить с кем-то, или просто ответить на вопрос учителя независимо от того, сколько людей на него смотрят. А еще петь… Забавно, учитывая, что именно с этого желания всё и началось: собственно, оно и стало причиной его теперешнего состояния, но мечту выступать на сцене он так и не смог выбросить из головы.
Тэхён помрачнел и усилием воли отогнал неприятные воспоминания — сейчас ему не хотелось снова погружаться в них. Вместо этого он вновь перевел взгляд на свой вечный объект наблюдений, с легким стыдом ощущая себя настоящим сталкером. Впрочем, что еще ему оставалось?
Чонгук бежал уже, кажется, круг двадцатый, но не выглядел уставшим, а ведь это только разминка. К счастью, за тренировками баскетбольной команды наблюдали многие, поэтому его собственные жадные взгляды терялись в десятках других: во-первых, там был Чон — эталон для всех школьников, во-вторых, команда тоже не подкачала — четверка высоких и хорошо сложенных парней привлекала внимание. Ну и запасные игроки им не уступали. Добавить сюда отсутствие закрывающей тело экипировки (ребята были одеты в облепившие их от пота футболки), как в том же регби, например, и явные, очень нехилые успехи баскетбольной команды на соревнованиях — и море поклонниц и поклонников им было обеспечено. Так что людей на трибунах всегда было немало, и Тэ не составляло труда затеряться на их фоне, чем он и пользовался, частенько бывая на тренировках. Раньше просто наблюдать за жизнью Чонгука было вполне достаточно. Но… в этом году его всё чаще посещала мысль, что не так уж много времени осталось до окончания школы, а потом он больше не сможет видеть парня, в которого влюблен… Тэхён хотел хотя бы подружиться с ним, но как это сделать, учитывая его болезнь и разницу между ними, он не представлял. Это было что-то из разряда невозможного…
Но потом случилось чудо, — иначе и не назвать! — и Чонгук запросто позвонил ему как клиент. Сказать, что Тэхён был удивлен, — это не сказать ничего. Он натурально охренел, услышав и узнав любимый голос. Нет, сначала он подумал, что ему показалось, но уже вторая фраза заставила сердце заполошно биться в груди. Серьезно, у него даже руки дрожали, а пульс бешено частил, так что собраться с мыслями и контролировать свой голос, то и дело норовивший сорваться на задушенный писк, стоило немалых усилий.
Но, как бы то ни было, он справился и даже немножко гордился собой: суметь поговорить с тем, к кому он так неравнодушен, на чертовски откровенные темы и при этом критично не налажать — нужна большая смелость.
На следующий день Тэхён сдерживался, но все равно едва не сиял от счастья. Неудивительно, что Юнги заметил. Врать лучшему и, по сути, единственному другу он не собирался, так что выложил всё. Ну, почти. Кроме сексуальных предпочтений Чонгука. Во-первых, пожелай он с кем-то обсудить это, даже с личным психотерапевтом, то не смог бы: контракт запрещал ему делать подобное. А он и так его уже нарушил и усугублять не хотел. Во-вторых, было очевидно, что для Чона это — больная тема, нечто очень и очень личное. Признаться, Тэ сам до конца не верил, что его мечты могут стать явью, всё никак не мог толком уложить в голове знание о предпочтениях Чонгука — только и делал, что улыбался как полный идиот, стоило вспомнить их разговор. А еще возбуждался, снова и снова прокручивая в голове тот самый стон…
Занятый своими мыслями, он не сразу заметил, что начал накрапывать дождь. Пока еще мелкий, но, судя по низким свинцово-черным тучам, очень скоро перейдет в полноценный ливень. Вымокнуть он не слишком опасался, но из-за испортившейся погоды стали расходиться зрители, да и тренер решил, что стоит перебраться в зал, так что сидеть здесь больше не было смысла и Тэхён поспешил уйти.
***
Они договорились созвониться в семь вечера, поэтому еще за пятнадцать минут до срока Тэхён сидел у компьютера. Забавно, но отчего-то ему не хотелось переодеваться в домашнее — будто бы Чонгук мог видеть его любимые, но откровенно потасканные спортивки и такую же футболку, застиранную до невнятного серого цвета… Привычные вещи успокаивали, и не то чтобы в школу или еще куда-то он одевался очень уж нарядно или официально, нет. Весь его гардероб представлял собой джинсы, спортивные штаны и толстовки: много толстовок неярких цветов с глубокими капюшонами. Просто… Ну не хотелось ему, разговаривая с Чонгуком, выглядеть еще хуже, чем обычно. Так что он сидел за компьютером в том, в чем сегодня ходил в школу: в светлых серых джинсах и, для разнообразия, голубой толстовке.
Однако в семь часов Чонгук не позвонил.
Тэхён немного напрягся, но успокаивал себя, что всякое бывает и тот вполне мог ненадолго задержаться… И только когда время перевалило за половину девятого, он начал переживать. Хороших мыслей в голову не лезло: сначала он не на шутку испугался, что с Чонгуком что-то случилось, а позже и вовсе накрутил себя, подумав, что тот решил не общаться с непонятным собеседником и просто слился. Ни то ни другое спокойствия не добавляло, и перенервничавший Тэхён не выдержал и набрал Юнги.
— Что слу… — недовольно начал Юнги, но Тэхён, не дав другу вставить и слова, выпалил:
— Он не звонит! Уже два часа как должен был позвонить, мы договаривались на семь, — зачем-то пояснил он, будто друг не в состоянии сам посчитать, — но его даже в сети нет! И не пишет ничего… Он забил на меня, да?
— Радуйся, если так, — пробурчал Юнги. — Я тебе уже говорил, что думаю по этому поводу, и мое мнение не изменилось. Выбрось его из головы! Если вы перестанете общаться, то тебе проще будет это сделать.
— За что ты так не любишь его, а?
— Мне на него плевать! — отрезал Юнги. — Я тебя люблю. И переживаю за тебя. Ну, еще за Юнми, но, в отличие от тебя, сестра сама способна справиться со своими проблемами, — Тэхен только губы поджал на это, но возражать не стал: против правды не попрешь. — Ты с первого года влюблен в этого выскочку, ходишь за ним тенью и грезишь черт знает о чем! Но он недостижим для тебя, и чем раньше ты это поймешь, тем лучше.
— Это было так, когда я был уверен, что он по девушкам. Но он гей! — горячо возразил Тэхён. — А значит, у меня теперь есть шанс…
— Ты даже заговорить с ним лицом к лицу не сможешь! Какой шанс?! Очнись!
— Я смогу! Теперь у меня получится! — с уверенностью, которой на самом деле не испытывал, возразил Тэхён.
— Да? — скепсис в голосе Юнги можно было черпать ложкой. — Ладно, твоя взяла. Если ты сумеешь заговорить с ним до конца этой недели, то, клянусь, я приложу все усилия, чтобы тебе помочь.
— Ты серьезно? — откровенно опешил Тэхён.
— Серьезнее некуда, — буркнул Юнги.
— Но почему… — он не успел договорить, как раздался звонок на скайп. — О! Он звонит! Я побежал, до завтра, — не дожидаясь ответа, Тэ сбросил вызов на телефоне и рванул к компьютеру, судорожно натягивая наушники и нажимая «принять вызов».
***
Чонгук летел домой на всех парах. Тренировка продлилась неожиданно долго… на самом деле, все было вполне ожидаемо: соревнования уже на носу, и рано или поздно тренер должен был начать гонять их по полной, просто Гук не думал, что это начнется вот прямо сегодня. Как назло, телефон разрядился и даже предупредить Ви об опоздании он не смог. Так что, едва занеся ноги домой, он тут же рванул к компьютеру, с замиранием сердца дожидаясь, пока тот загрузится. Мощная машина в эти секунды казалась ему медленнее черепахи, а приветственная заставка раздражала.
Чонгука на секунду накрыло облегчением, когда он увидел, что значок Ви светится зеленым, — значит, тот еще в сети. Он нацепил наушники и… На смену облегчению пришла тревога: а что если тот не захочет общаться с ним именно сейчас, учитывая, что он не явился вовремя, даже не предупредил, или — что еще хуже — Ви занят с другим… клиентом. Слово неожиданно резануло, показалось мерзким до тошноты: даже в мыслях он не хотел относить себя к этим самым клиентам…
Чонгук нерешительно сжимал мышку, ощущая, как скользит по пластику вспотевшая то ли от быстрого бега, то ли от волнения ладонь. Черт с ним! Он кликнул на вызов. Гудок, второй, третий… Обычно Ви быстро отвечал на звонок, так что Гук понуро опустил голову, решив, что всё испортил, и поэтому едва не подпрыгнул на месте, когда в наушниках раздался слегка взволнованный, но такой красивый голос:
— Привет, Гук-и. У тебя всё в порядке?
— Я… — кажется, Ви не злился за опоздание, и это странным образом подбодрило и придало уверенности. А искренняя, отчетливо слышимая в голосе забота была действительно приятна. — Да. У меня всё хорошо, просто тренировка продлилась дольше, чем я рассчитывал, а телефон сел, и, как связаться с тобой по-другому, я не знал, — быстро-быстро принялся лепетать оправдания Чонгук. — Прости меня… Я правда не хотел, чтобы так вышло.
— Ничего, — негромкий смешок подсказал, что на него и вправду не злятся — Чонгук расслабленно откинулся на спинку кресла и выдохнул, только теперь ощущая, как напряжены были плечи и спина, — главное, что ты в порядке, а то я уже надумал себе всякого…
Он думал о нем. Он ждал его. Он…
— Ты переживал за меня? — с замиранием сердца озвучил свою мысль Чонгук: очень уж хотелось услышать положительный ответ. Это внезапно стало чем-то очень важным для него. Только вот Ви молчал, кажется, целую вечность, так что Чонгук не удержался и поторопил: — Ви? — Тот не отвечал, и Чонгук поспешил исправиться: — Если я перешел границы, то…
— Переживал! — резко, словно только решился и боялся передумать, выпалил тот. — Конечно я переживал за тебя, когда ты не вышел на связь, — уже тише продолжил Ви. — Хороших мыслей в голову не приходит, знаешь ли.
— Понимаю, — виновато ответил Чонгук, и это действительно было так. Но как же чертовски странно, что тот, с кем он общается жалкие пару дней, стал в одночасье кем-то значимым, причем настолько, что он сам места бы себе не находил, не ответь Ви на звонок. И что ему делать, если однажды это произойдет? Айщ!.. Он не знает ровным счетом ничего о своем собеседнике. — Правда, извини меня. Обещаю, что в следующий раз я хотя бы напишу.
— Договорились, — в голосе прозвучали одобрительные нотки, которые вызвали приятную волну мурашек по позвоночнику. — Как прошел твой день? — решил сменить тему Ви.
— Мне кажется, что он прошелся по мне, — хмыкнул Гук.
— Настолько плохо?
— Я способен только лежать и еле ворочать языком, — признался он, — так что полноценного собеседника по вирту из меня сегодня не выйдет…
— Не страшно, — тепло ответил Ви. — Мы же можем просто поболтать, да? Ну, то есть пообщаться, поговорить. Обещаю не спрашивать ничего слишком личного, — Ви издал смешок, который странным образом согрел, — у них появилась шутка только для них двоих. И это радовало, но еще больше радовал искренний интерес и участие, звучавшие в голосе Ви.
— Да, — улыбнулся Чонгук и закрыл глаза, откидывая голову на спинку кресла. — Конечно можем…
***
Юнги курил, сидя на крыше и рассматривая огни вечернего города. На улице давно стемнело, отец, снова напившись после работы, спал, Юнми делала уроки, заткнув уши наушниками, так что некому было отчитать его. Холодный свежий ветер, еще не успевший наполниться смогом после недавнего дождя, будто выдувал все мысли из головы. Ему нравилось просто смотреть на мерцающие огоньки фонарей, витрин и вывесок, видеть светящиеся квадратики окон в соседних домах, слушать отдаленный шум машин… Не думать было хорошо, особенно не думать о Тэхёне.
Он давно понял и принял свою безответную любовь к лучшему другу. В конце концов, за два года он прошел все стадии принятия и уже даже не боялся говорить, что любит Тэ. Правда, лучший друг и по совместительству первая любовь не воспринимал это всерьез. Впрочем, к лучшему. Главное, чтобы Тэхён был счастлив, а Юнги мог быть рядом и помогать. Забота о нем давно вошла в привычку, ни капли не тяготила и даже по-своему нравилась… Настроение обычно портила Юнми: «Оппа, ты мазохист», — припечатывала семнадцатилетняя соплюшка, неодобрительно-жалостливо разглядывая его после встреч с Тэхёном, а Юнги даже не мог с ней спорить. Так и есть.
Быть может, он бы и попытался сблизиться с Тэ в том самом смысле, если бы не его безответная любовь к этому Чонгуку, буйным цветом расцветшая два года назад, когда они перешли в старшую школу. Сейчас ему уже не было больно, но тогда он был готов рвать и метать, а потом заболела мама и Юнги задвинул свои чувства подальше — забот и так хватало.
Юнги недовольно цыкнул, поморщился и с какой-то мрачной злостью затушил окурок. Сегодня он пообещал Тэхёну, что поможет сблизиться с Чоном, но о своих словах не жалел. Правда, все это всколыхнуло давно успокоившееся сердце, вновь накатила застарелая тоска.
Он достал следующую сигарету и, щелкнув зажигалкой, глубоко вдохнул горьковатый дым.
Наверное, будь Тэхён влюблен в любого другого парня из школы, Юнги смог бы принять это. Но Чон Чонгук… Абсолютно поверхностный, избалованный чёболь, который гонится за дешевой популярностью, обожает быть в центре внимания и для этого вечно строит из себя клоуна. Да, невозможно не признать, что он хорош во многом, начиная от учебы и заканчивая баскетболом, но Юнги был уверен, что все это лишь очередной штрих к образу школьной звезды, не более. А все его отношения с девушками были настолько короткими и какими-то насквозь фальшивыми, что воспринимать его как надежного парня для кого бы то ни было — и уж особенно для Тэ — у Юнги не выходило. Даже гипотетически.
Именно поэтому его откровенно вымораживало слепое обожание, так не свойственное Тэхёну. Тот упорно наделял Чон Чонгука какими-то положительными качествами и не желал видеть отрицательных, моментально оправдывая даже самое нелицеприятное поведение этого парня. Вот уж действительно: любовь зла — розовые очки и полное отключение мозга прилагаются.
И все бы ничего, его вполне устраивало просто быть рядом с Тэхёном (в конце концов, он давно привык), но в какой-то момент всерьез встревожился — Тэ выбило из с таким трудом достигнутого состояния стабильности и все полетело к чертям: он стал хуже спать, больше нервничать и потерял аппетит, не говоря уж про обострившиеся реакции на толпу в школе и прочих общественных местах. Единственное место, где Тэхен продолжал чувствовать себя в безопасности, — собственный дом. Юнги даже знал, когда все полетело к черту: когда Тэхён узнал, что Чонгук — гей, когда тот воспользовался услугами виртуального собеседника и когда Тэ решил, что у него появился шанс.
Юнги подумал, что сука судьба, должно быть, ненавидит его, раз из огромного множества вариантов Чон умудрился случайно (!) позвонить именно Тэхёну.
Примечание к части
Коллаж к главе https://vk.com/photo-214316602_457239020
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|