Первое, о чем он подумал, едва открыв утром глаза, был Ви… Уставившись в потолок, Чонгук потянулся в кровати и замер, осознав, что уже соскучился и хочет снова услышать его голос. Телефон лежал рядом на тумбочке, и он с какой-то нелепой надеждой разблокировал экран, просматривая уведомления, но Ви, конечно же, ничего не написал. Кольнуло разочарованием, острым и болезненным.
Нет, головой Гук прекрасно понимал: он платит за эти разговоры, так что ждать сообщений в скайпе в неоговоренное и неоплаченное время довольно нелепо… Но он всё равно ждал. Дурак.
Чтобы стряхнуть с себя упаднический настрой, он рывком поднялся и направился в душ, преувеличенно бодро насвистывая незамысловатую мелодию. Это, кстати, помогло. Как и мысль, что вечером они в любом случае поговорят, так что в школу он приехал, пребывая в прекрасном настроении.
Оставив машину на парковке, Гук направился в здание, приветливо кивая знакомым, встреченным по пути. В холле образовалась приличная толпа — еще бы, ведь сегодня вывесили результаты последних тестов. И как он мог забыть об этом?! Прибавив шагу, Чонгук пробирался сквозь толпу, раздвигая народ плечами, хотя кто-то и сам пропускал его, узнав звезду школы. Но дойти до стенда с вывешенными результатами не успел. Откуда-то справа на него налетел Хосок, едва не сшибив с ног, отчего он покачнулся и непроизвольно толкнул кого-то сзади.
— Ва-а-а! Ты первый! Чонгук! — друг беспардонно потряс Гука за плечи с такой силой, что он клацнул челюстью, едва не прикусив себе язык.
— Да понял я, понял! — он попытался стряхнуть руки со своих плеч, но не вышло.
— Хоби! Отцепись от него, — как из-под земли рядом вырос серьезный Сокджин, и Хосок наконец отвалил. — Поздравляю, Чонгук-и.
— Спасибо, хён.
Джин был почти на год старше остальных одноклассников, потому что позже пошел в школу. Нередко за проделки младших он получал от учителей в первую очередь: «Ты ведь хён, ты должен был остановить их, убедить, что так поступать неправильно!».
Они почти не общались в средней школе, но, перейдя в старшую, оба вступили в баскетбольную команду и очень быстро стали друзьями. Гук сам от себя не ожидал: до этого баскетбол он воспринимал исключительно как хобби, не более. Но его результаты во время пробной игры оказались очень даже неплохими (что не удивительно), команда — прикольной, а тренер, хоть и настоящий зверь, но мужик понимающий. Так что Чонгук легко определился, даже не став рассматривать предложения других клубов.
— Сокджин-хён, не нуди! — взорвался эмоциями Хоби и добавил, повернувшись к Чонгуку: — Куда важнее, что ты наконец обогнал главного ботана!
Гук согласно кивнул, но все же решил убедиться — у Хосока вполне может хватить ума неудачно пошутить. Но, увидев свое имя на самой первой строчке рейтинга, он не выдержал и расплылся в довольной улыбке. Наконец-то!
С самого начала старшей школы он стремился в лидеры. Его главный соперник, Ким Тэхён, очень часто опережал его. Они постоянно конкурировали: Ким, несмотря на какую-то редкую болезнь, был почти гениален и часто сдвигал Гука на второе место. Для него это почти оскорбление: значит, недостаточно старался, значит, виноват сам. Иногда Чонгуку казалось, что молчаливый замкнутый ботан вообще не напрягается, не то чтобы он сам был вынужден выкладываться по полной, чтобы преуспеть в учебе, но он старался. Правда, стоило приложить чуть больше усилий — и он на вершине рейтинга. А ведь еще нельзя забывать про тренировки и общественную деятельность. Но в этот раз Чонгук победил — первое место по праву его, и теперь уже другое имя, Ким Тэхён, красовалось под номером два. Справедливости ради стоит признать, что разрыв в баллах был совсем мизерным, так что это дело скорее удачи, чем знаний, но в любом случае было чертовски приятно.
Выбравшись из толпы, Гук нашел взглядом своих друзей, которые стояли чуть в сторонке. Чимин уже присоединился к ним и что-то оживленно обсуждал с Хосоком. Оба парня в учебе особо не преуспели, держась в общем рейтинге в первой полусотне, но не из-за отсутствия способностей, а потому что их интересовали несколько другие вещи: Чимин собирался пойти в медицину, поэтому основное внимание уделял профильным предметам, которые понадобятся ему в универе, постоянно ворча, что тратить время еще и на подготовку к суныну — просто преступление, и почти любую свободную минутку проводил с медицинскими справочниками. А Хоби вообще собирался поступать на музыкальное, а после идти работать к своему дяде продюсеру. И это действительно было его: Чон Хосок буквально источал вокруг себя веселье и неуемную энергию, так что активно участвовал во всех внеклассных мероприятиях и числился в школьном совете. Познакомившись с Пак Чимином, — новичком, который пришел к ним только в этом году, — Хоби быстро просек, что эта милашка может очаровать кого угодно, даже учителей, так что он быстро взял новенького в оборот, вовсю пользуясь чужой харизмой и обаянием, чтобы организовать то или иное мероприятие или выпросить лишнее финансирование. Короче, Чонгуку с такими друзьями скучно не бывало никогда.
— Слушай, если бы так смотрели на меня, то я уже рассыпался бы пеплом, честное слово, — ухмыльнулся Хоби, едва Гук подошел к ним.
— А? — он вопросительно поднял брови, а после проследил за взглядом Хосока и наткнулся на своего соперника по учебе, стоявшего в тени высоченного фикуса. Ким Тэхён собственной загадочной персоной.
Глаза, как и всегда, упрятаны за стеклами уродских очков, а на голову натянут капюшон темно-серой толстовки, даже цвет волос толком не разобрать. Школьная форма была строгим требованием, но этому психу разрешали носить то, что он хочет, и тот вечно таскался в безразмерных толстовках и мешковатых штанах. Несмотря на звание одного из двух лучших учеников, постоянно выигрываемые письменные олимпиады и поблажки от руководства школы в учебе (например, Киму позволялось не отвечать устно на уроках — учителя принимали у него зачеты в индивидуальном порядке), этот фрик был на редкость незаметным. В классе не выделялся, сидел за последней партой, на мероприятиях всегда забивался в угол; Чонгук, пожалуй, даже не смог вспомнить, чтобы тот при нем говорил. Серость. Невидимка. Чонгук вспоминал об однокласснике только тогда, когда понимал, что он снова облажался — снова второй, и над его именем в списке, словно издеваясь, стоит «Ким Тэхён».
Фрик смотрел прямо на Чонгука, но не злобно, как подумал Хоби, а скорее… ну, с любопытством, что ли. По крайней мере, именно так Чонгук понял этот взгляд, хотя из-за очков было сложно сказать наверняка. Гук вопросительно заломил брови и качнул подбородком:
— Эй, чего смотришь? — сказано было достаточно громко, чтобы Ким точно услышал.
Тот моргнул, и лицо закаменело, утратив любой намек на эмоции, посверлил его в ответ непроницаемым взглядом, а потом просто развернулся и зашагал по коридору в противоположную от них сторону. Айщ, вот же странный!
— Псих в своем репертуаре, — фыркнул Хосок, вторя мыслям Гука. — Как всегда, сама общительность и очарование.
— Вы о чем? — Джин увлеченно рылся в своем рюкзаке и вряд ли что-то заметил, Чимин же недоуменно хлопал длиннющими ресницами, переводя взгляд с одного на другого.
— Про нашего местного буку, — хихикнул Хоби. — Сверлил Чонгука злобным взглядом, а потом тихо ушел в закат. Не парься, он просто бесится, что ты его уделал, а высказаться не может.
— Его… психическое состояние — вовсе не повод глумиться, — Сокджин, наконец, нашел что искал и оставил свой рюкзак в покое.
— А кто над ним глумится? — возмутился Хоби. — Слова плохого не сказал, между прочим. Только констатировал факт: Ким Тэхён бесится, что наш Гук-и занял первое место.
— Как маленькие, — вздохнул Джин.
— Не нуди, мамочка, — хихикнул Хоби, впрочем, уже не слишком заинтересованный в продолжении разговора: мимо прошла Юна, сверкая третьим размером груди и неприлично короткой юбкой, открывающей стройные аппетитные ножки, и Хосок едва шею не вывернул, провожая ее взглядом. — Эх, хороша!
— Я не понял, — Чимин смотрел в другую сторону и лишь поэтому не завис на прелестях первой красавицы школы. А так он вообще тот еще сердцеед и любитель попялиться на симпатичных девчонок. Правда, дальше оценивающих взглядов он почему-то никогда не заходил и никого на свидания не звал. — Что не так с этим парнем? И почему Хосок-и называет его букой?
— А потому, мой юный друг, — Хоби обнял Чимина и повел по коридору в сторону класса — скоро должен был начаться первый урок, — что Ким Тэхён — социопат!
— Социофоб, дурак! — вмешался шагающий рядом Джин и от души рассмеялся.
— Да какая разница? — беззлобно огрызнулся Хоби. — Короче, суть в том, что наш ботан вечно хмурый и никогда не разговаривает. А все потому, что у него какие-то проблемы с психикой, и если в помещении, кроме него, находится больше одного человека, то он и слова из себя выдавить не может. Я даже не уверен, что вообще когда-нибудь слышал его голос.
— Серьезно? — захлопал глазами Чимин. Он аж замер посреди коридора, глядя на друзей, словно пытался прочитать по лицам, не врут ли они. Да-да, Хоби любит пошутить, так что понять, когда он говорит правду, а когда просто хохмит, могли только те, кто давно его знает.
— В этот раз он не шутит, — подтвердил Чонгук, которому обсуждение вечного соперника уже поднадоело, поэтому он решил по-быстрому все объяснить и закрыть тему. — Говорят, у него IQ очень высокий, типа он гений. Все предметы сдает на высший балл, но совершенно ни с кем не общается, а учителя опрашивают его или письменно, или один на один после уроков. Вот так. Ну что, пошли? Урок скоро начнется.
— Стой, — никак не унимался Чимин, с любопытством глядя на Гука, — он вообще, что ли, ни с кем не разговаривает?!
— Без понятия, — отрезал Чонгук, — меня это не волнует.
— А я слышал, у него есть друг, — протянул Хосок и сделал страшные глаза, — такой же вечно хмурый и агрессивный Мин Юнги. И ходят слухи… — он состроил загадочную гримасу, — что они даже разговаривают!
— Дурак! — улыбнулся Чимин, пихая Хоби в плечо, и задумчиво пробормотал, поднимая взгляд вверх: — И почему я раньше об этом не знал?.. Социофобия — это интересно.
Чонгук только головой покачал: любопытный по жизни Чимин был, кажется, в полном восторге от информации, а учитывая его мечту пойти в медицину… Периодически новенький начинал их мучить научными фактами вроде того, сколько сосудов выращивает тело, чтобы снабжать питательными веществами каждый новый килограмм жира (три километра), или сколько клеток в человеческом мозге (сто миллиардов)[1], или сколько ежедневно «пробегает» кровь (девятнадцать тысяч километров), поэтому его любопытство было, в принципе, объяснимо.
— Да усраться можно, как интересно, — неодобрительно прокомментировал чужие восторги Хоби.
— Эй, не надо так, — оскорбился Чимин, надувая губы. — Вы же знаете, что я собираюсь стать врачом. Возможно, я выберу психиатрию…
— Ага, и будешь ты лечить нашего фрика! — фыркнул Хосок и подтолкнул Чимина вперед. — Двигай давай, звонок вот-вот прозвенит.
И они поспешили на урок.
***
Он, конечно, радовался, что наконец-то занял первое место, но чем дальше, тем сильнее это чувство сменялось другим. Волнение — вот что терзало его почти с самого утра, хотя волнение — это еще мягко сказано. Чонгук не мог дождаться вечера, почти по-наркомански жаждал услышать голос Ви (даже друзья заметили, что он сегодня какой-то дерганый), одновременно с этим ужасно переживая: вдруг тот не захочет больше с ним говорить? Хотя с чего бы? Гук хоть и ляпнул несколько раз всякую херню, не удосужившись подумать перед этим, но Ви, кажется, это даже понравилось… Да и итог их разговора понравился тоже. По крайней мере, Чонгуку очень хотелось надеяться на это.
Его эмоции метались от нетерпеливого ожидания до полной потери контроля, и всё просто валилось из рук. После уроков была тренировка, а потом еще и хагвоны[2], и, придя домой, Гук с трудом заставил себя сделать домашку: он ждал целый день (!) и ему не терпелось скорее услышать волшебный, завораживающий, пробирающий до мурашек голос Ви.
Чонгук закрыл дверь на замок, хотя прислуга была внизу, на кухне, и вряд ли бы им понадобилось зачем-то беспокоить его, но мало ли? Принял душ, будто на самом деле собирался на свидание, и устроился поудобнее на кровати, беря в руки телефон. До пяти оставалось двадцать восемь минут.
Приложение он открыл за двадцать минут до назначенного времени — терпение кончилось. К его радости, значок Ви светился зеленым, и это означало, что тот в сети. Гук уже собрался было набрать его, как внезапно в голову пришла мысль: тот может быть занят с другим… Внутри возникло неприятное тянущее чувство. Чонгук сглотнул, медля, но все-таки написал:
«Ты занят?»
«Нет, а ты?»
«Нет. Я наберу?»
«Да!»
Знак восклицания польстил ему: это означало, что Ви тоже хочет поскорее связаться с ним.
Едва в наушниках прозвучал один гудок, как послышалось шуршание и так поразивший его вчера баритон:
— Привет, Гук-и, — тепло поприветствовал его Ви.
И вновь показалось, что он тонет в тягучих негромких словах, как муха — в меду. Низкий, чуть хрипловатый, с лукавыми нотками, голос обволакивал, сразу погружая Чонгука в полутрансовое состояние. Он был слишком красив, чтобы принадлежать обычному человеку, иначе это просто оружие массового поражения.
— Привет, — слегка нервно ответил Чонгук. Он так ждал этого разговора, а дождавшись, оказался к нему совершенно не готов. Снова, как и вчера, он абсолютно не знал, что и как говорить, могут ли они обсуждать какие-то обычные вещи или сразу стоит перейти к делу?
— Ты опять молчишь, — послышался мягкий смешок. — Всё еще нервничаешь? — участливый тон, без малейшей издевки, заставил Чонгука чуть расслабиться.
— Немного, — выдохнул он и, сам не понимая зачем, признался: — Знаешь, я никому никогда не рассказывал про… — он неопределенно махнул рукой в воздухе, пытаясь подобрать слова и совершенно не задумываясь о том, что собеседник его не видит, — ну, свои предпочтения. И теперь мне неловко от того, что ты знаешь.
— Я всего лишь твой виртуальный собеседник, Гук-и, — негромко ответил Ви. — И я здесь как раз для того, чтобы тебя выслушать, если ты хочешь что-то рассказать или наоборот — говорить, если ты хочешь послушать. Понимаешь? Я не буду тебя осуждать или смеяться над тобой, даже не потому, что это… работа, а потому, что я сам такой же. Поверь, я бы не стал заниматься чем-то подобным, если бы был другим.
Чонгук будто завороженный вслушивался в каждое слово, произнесенное парнем по ту сторону экрана, и старательно загонял поглубже мысли о том, что для Ви он — работа, что есть другие, подавлял просыпающуюся в душе ревность: он просто не имеет на нее права. Вроде бы ничего особенного, но в этот раз голос звучал пылко, так, будто Ви действительно говорит что думает и очень-очень хочет донести это до собеседника. Убедить. Его, Чонгука, убедить. И у Ви получилось. И почему раньше это не пришло ему в голову? Ведь всё так очевидно: Ви вчера тоже кончил от разговора с парнем — с ним! — и от собственных откровенных признаний.
— Ты гей? — ляпнул Чонгук и тут же прикусил язык. Идиот! Как можно вот так в лоб-то сразу? — Прости, я… — тут же повинился он, не зная, как оправдываться. Но это и не понадобилось.
Ви засмеялся, и этот звук прошил Чонгука насквозь — настолько приятно звучал чужой смех. Он замер, кажется, даже не дыша, весь обратился в слух, впитывая малейшие интонации.
— Думаю, скорее бисексуал, — через пару мгновений признался парень, а Чонгук на несколько секунд завис, соображая, о чем речь, — его так увлекли потрясающие звуки, которые издавал Ви, что он успел напрочь позабыть, о чем спрашивал. — А ты?
— Не уверен, — признался Чонгук. — Наверное, да. В смысле… У меня встает на девушек, мне не противно заниматься с ними сексом, но… понимаешь, я их не хочу. Я делаю это только ради того, чтобы никому и в голову не пришло подумать про меня… что я… — он выдохнул. — Ну, то есть я просто трахаюсь с ними и всё. Потому что надо. По правде говоря, даже сейчас у меня есть девушка, но она мне не нужна, понимаешь? Мне плевать на нее. Я не хочу ее лишний раз видеть, не хочу ее касаться, не жду ее сообщений или звонков… не скучаю.
Повисла тишина. Чонгук не знал, что еще добавить к своей и так слишком откровенной речи; о чем думал Ви, оставалось тайной, и он уже открыл рот, чтобы спросить, как тот произнес:
— А по мне? Ты скучал по мне, Гук-и?
— Я… да, — выдохнул Чонгук, и признаться в таком было очень легко. — Я весь день думал о тебе. Еле дождался.
— Я рад, — ответил Ви, и он был уверен, что слышит, как тот улыбается.
Мысль, что это именно его признание заставило Ви улыбнуться, была приятной. Чонгук понимал, что это как-то ненормально, что именно он клиент и должен получать удовольствие. Но вчера, когда Ви кончил, это доставило Гуку большее удовольствие, чем собственный оргазм. Он был уверен, что подобное тот проделывает далеко не с каждым клиентом — наверняка это невозможно. А мысли, что тот просто играл, имитируя все эти звуки удовольствия, он даже не допускал… Отчего-то он был иррационально уверен, что всё было по-настоящему. Реально. И чем дальше, тем больше он забывал, что это всего лишь виртуальная услуга.
— А ты? — неуверенно спросил он.
— Я ждал тебя здесь, — негромко ответил Ви.
— Почему? — всё же решившись, спросил Чонгук.
Повисла пауза, и он уже успел испугаться, что снова перегнул палку, как Ви заговорил, неспешно, даже как-то неуверенно, словно взвешивал каждое слово:
— Потому что ты мне нравишься… Гук-и. Вчера я получил такое же удовольствие, как и ты, мне было очень хорошо. Нам было хорошо…. И, знаешь, я такой ненасытный… — Чонгук задержал дыхание… — Я хочу еще, — и резко выдохнул, откидываясь на подушку. — Ну, и я же обещал тебя трахнуть. Пока виртуально.
«Пока»… Чонгук зацепился за это слово. Неужели?.. Может ли быть такое, что Ви хотя бы рассмотрит возможность встретиться в реальности? Но готов ли к этому он сам? Он не был уверен. Чонгук боялся. Боялся быть пойманным, боялся, что окружающие прознают о его предпочтениях, и даже сейчас ему казалось, что собеседник, узнав о нем чуть больше, свяжет всю информацию воедино и раскроет его личность. Но в то же время он сильно пожалел, что они не познакомились в реальности, что не сходили на первое свидание. Что всё сложилось так по-дурацки… Чонгук замер, пораженный. Он на самом деле хотел бы встречаться с Ви?..
— Гук-и, ты еще здесь?
— Да, Ви, я… — он сглотнул, решаясь, — я бы очень этого хотел.
«В реальности», — подумал он, но конечно же не озвучил. Не сейчас, нет. Всё так запутанно…
— Расскажешь мне, чего именно тебе хочется? — Чонгук был уверен, что если бы сейчас смотрел в глаза Ви, то увидел бы там танцующих чертят — настолько игриво прозвучали его слова.
— Я хочу… — он прикрыл глаза, собираясь с силами. Признаться вслух оказалось слишком сложно, и он никак не находил в себе сил открыть рот и вытолкнуть эти слова. Тайна, которую он так долго хранил, никак не желала быть раскрытой. — Я… Я хочу, чтобы ты… — и снова замолчал, крепко зажмурившись и мечтая, чтобы Ви сделал это за него — озвучил его желания.
— Тебе хочется быть хорошенько выебанным, я прав? — Гук на секунду опешил от внезапно прозвучавших грубых — правдивых — слов, а через мгновение ощутил, как где-то под ребрами зарождается жаркая волна, зажигая кровь. — Ответь мне, Гук-и, — всё тем же приятным голосом, но уже с требовательными нотками, произнес собеседник.
— Да, — на выдохе шепнул Чонгук.
— Что «да»? — мурлыкнул Ви. — Ну же, мой хороший, произнеси это вслух. Ты ведь хочешь…
О да! Он хотел. Еще как хотел! Внутри будто натянулась струна: еще немного — и лопнет. Потребность признаться, озвучить свои желания, дергала в одну сторону, но привычка молчать, скрывая постыдную тайну, тянула в совершенно противоположную. И эта двойственность разрывала его на части.
— Ну же… — шёпот — мягкий, уговаривающий, словно пугливого зверька… Чонгук прикрыл глаза и облизнул пересохшие губы. — Скажи это, — жесткий непререкаемый тон заставил его вздрогнуть. — Скажи мне!
Противостоять приказу, отданному таким голосом, он не смог.
Чонгук ощутил, как от сладкого чувства стыда кровь приливает к члену, а яйца поджимаются. Он действительно хочет… Но как же страшно — практически невозможно…
— Да, Ви, — имя соскользнуло с губ легко: он столько раз за последние сутки обращался к своему виртуальному собеседнику, что стало привычным, — я очень хочу, чтобы ты меня хорошенько оттрахал…
Никогда, ни одной живой душе он не говорил об этом, и сейчас заветные слова, наконец-то произнесенные вслух, заводили похлеще самого горячего порно. Гук шире развел ноги, а затем спустил резинку трусов и достал уже поднявшийся член. Сжал руку, обхватывая его, рвано двинул вверх, и от одного лишь этого — своей ладони и ощущения, как крайняя плоть скользнула по влажной от собственной смазки головке, — из горла непроизвольно вырвался тихий стон.
— Что ты делаешь там без меня, Гук-и? — Чонгук на это лишь снова всхлипнул, и Ви мурлыкнул: — Ох, неужели ты ласкаешь себя, малыш?
— О господи!.. — Чонгук замер, с силой пережимая основание члена: его будто разрядом тока прошило, нахлынувшее возбуждение было настолько резким, что он чуть не кончил. «Малыш». Он мечтал однажды услышать это, фантазировал, что так его назовет его парень, пока натягивает на свой член.
— Малыш?
— Да, — выдохнул Чон и закусил губу.
— Тебе ведь нравится, когда я тебя так называю? — дыхание участилось, а значит, Ви тоже нравится.
— Да, — признался Чонгук.
— Ох, — жарко выдохнул Ви, — я рад. Прекрати ласкать себя, мой хороший, — просьба, но сказанная таким тоном, что у Гука и мысли не возникло перечить. — Мы ведь не хотим, чтобы всё кончилось слишком быстро, правда? — Гук кивнул, не сразу сообразив, что собеседник его не видит, и согласно промычал что-то. — Ты можешь гладить себя, но неспешно и не слишком сильно, хорошо?
— Да, — и он вновь скользнул ладонью по члену, в этот раз едва касаясь и скорее раззадоривая.
— Умничка, Гук-и, — похвалил Ви, отчего Чонгук сглотнул вязкую слюну — кажется, он готов бесконечно это слушать.
— Ты хочешь, чтобы я поимел тебя, — не вопрос — утверждение, — а куда? Хочешь, чтобы я трахнул твой потрясающий рот? Или, быть может, мечтаешь, чтобы я взял тебя сзади? М?
— В-второй вариант, — отчаянно краснея, ответил Чонгук. Легких прикосновений к члену было чертовски мало, хотелось больше, сильнее, но Ви попросил — потребовал — этого не делать, а Чонгуку неожиданно для самого себя захотелось быть послушным мальчиком.
— Дома? Пока родителей нет? Или в примерочной магазина? Или на природе? Или у тебя есть свой вариант, малыш?
— Я… — он закрыл глаза, собираясь с духом, — в школе, Ви. Я хочу, чтобы ты трахнул меня в школе.
— Как любопытно… — судя по интонации, тому действительно понравилась эта идея. Чонгуку даже показалось, что он чувствует предвкушение Ви. — Хорошо, мой сладкий, пускай это будет… — «Класс английского» — подумал Чонгук, — класс английского, — вторил его мыслям Ви, и от этого столь поразительного сходства в мыслях он испытал неожиданную радость. Мелочь, совсем незначительная, но ему нравилось, что Ви выбрал именно это место. То же место, что и он сам. — Я нагну тебя прямо на учительском столе, малыш, — горячо, но всё так же неспешно зашептал собеседник. — Ты ведь еще девственник там, верно? Скажи мне, кто-нибудь уже драл твою симпатичную попку?
Рука Чонгука — кажется, совершенно против его воли — начала быстрее двигаться на члене, и сдерживаться стало просто невозможно. Пошлые, продирающие до позвоночника грязные слова, сказанные низким баритоном, сводили Гука с ума.
— Ну же, Гук-и, ответь мне, — попросил Ви, и Чонгук на выдохе признался:
— Только я сам, пальцами и еще…
Говорить, что пихал в себя вибратор, стоя раком на собственной постели и неудобно выгибая руку, было слишком неловко. Слишком стыдно. И слишком, просто до одури, приятно.
— Еще?..
— Вибратор, — Гук заерзал от возбуждения, а от воспоминаний, как недавно ласкал сам себя, внутри засвербело. Захотелось немедленно раздвинуть ягодицы, нанести смазку и погрузить в себя уже хоть что-нибудь, лишь бы снова ощутить это потрясающее чувство заполненности.
— Тебе нравится делать это с собой, Гук-и? — почти пропел Ви. — Ты делаешь это на спине? Или встаешь на колени, когда засовываешь в себя пальцы?
— Чаще, — выдох, стон, — на колени, — говорить становилось всё сложнее, дыхание сбивалось, а сердце бешено колотилось о грудную клетку. Чонгук быстро двигал рукой по члену, ощущая, что ему совсем немного не хватает, чтобы кончить.
— Ты же подготовишь себя, малыш? Сделаешь это для меня? До того, как буду трахать тебя в классе английского, я хочу, чтобы ты нагнулся и смазал свою дырочку, а я буду на это смотреть, — Чонгука выкручивало, выгибало на постели, он почти задыхался, толкаясь в свой кулак и слушая слова Ви, — я буду любоваться на то, как ты засовываешь в себя пальцы, и знаешь что? Я встану близко-близко, так, чтобы ты ощущал мое дыхание на своих ягодицах, — Чонгук до боли закусил губу: стоны вот-вот грозили превратиться в крики наслаждения и растревожить всех. Голос Ви звучал, казалось, прямо у него в голове, как и тяжелое прерывистое дыхание. — А потом я добавлю свои два пальца к твоим, чтобы хорошенько растянуть тебя, малыш. Хочешь?
— Да-а… — всхлипнул Гук. Он действительно хотел ощутить в себе пальцы Ви. Мысль, что это всего лишь собеседник по вебке, не приходила ему в голову, он и сам не понял, в какой момент Ви стал для него кем-то реально существующим. Сейчас, дроча собственный член так сильно, что было почти больно, он верил, что Ви и правда нагнет его в классе английского, засунет в него два своих пальца, а потом будет долго и со вкусом иметь. Неясный образ расплывался перед глазами, но Ви был абсолютно реален.
— Я дам тебе желаемое, малыш, но ты должен будешь попросить. Справишься? — тихо, как-то недоверчиво, будто собеседник сомневается в нем. Чонгук не хотел, чтобы Ви в нем сомневался, а потому умоляюще произнес:
— Пожалуйста, Ви! — хотелось просить, чтобы тот растянул его, а потом наконец дал ощутить, каково это, когда горячий член проникает внутрь, но связно сформулировать свою мысль не получилось, и он как заведенный продолжал шептать сквозь собственное сиплое дыхание: — Пожалуйста… Пожалуйста…
Гук не мог остановиться: всё повторял заветное «пожалуйста», уже не осознавал толком смысл слова — ему нужен Ви, дающий такие обещания, от которых плавились мозги, а тело потряхивало от подкатывающего волнами удовольствия.
Голос Ви продолжал шептать, искушая и сводя с ума, — то обещая затрахать его до сорванной глотки, то ласково называя малышом.
— Молодец, Гук-и, — дрожащим и срывающимся голосом произнес Ви, — продолжай делать себе хорошо. Тебе ведь хорошо, мой сладкий?
Хрипловатый баритон, его интонации, неподдельное искреннее желание сводили с ума, срывали крышу и вышибали мозги… Какими же потрясающими должны быть стоны Ви? О, как бы ему хотелось услышать их… И сейчас было абсолютно неважно, что пришлось бы сделать для этого — для удовольствия его Ви.
— Да, — он не был уверен, что вообще сумел произнести это вслух, но Ви, казалось, понял.
— А будет еще лучше, когда ты почувствуешь, как головка моего члена растягивает твою дырочку, когда я войду в тебя… полностью… — с задушенным всхлипом пообещал он. И Гук поверил. Определенно, это будет в сто раз лучше. — Я буду делать это медленно, чтобы ты ощутил каждый мой сантиметр, — жаркий шепот опалял внутренности и расходился удовольствием по нервам, — тебе будет немного больно, но ты же потерпишь для меня, малыш?
— Нгх… — невнятно согласился Чонгук: он кусал губы, опасаясь, что его стоны будут слышны на весь дом. Дыхание прерывалось, грудную клетку сдавило, а жар в теле стал почти нестерпимым.
— Хороший мальчик, — удовлетворенно ответил Ви, продолжая описывать, что он с ним делает. Чонгук чувствовал, как напряжены мышцы руки от быстрых частых движений, как пульсирует налитый кровью член, как больно скользит по раздраженной слишком интенсивными ласками головке крайняя плоть, как пульсирует анус, дрожат от напряжения раздвинутые ноги. Сменить позу или хотя бы взять смазку… Но ему было слишком хорошо. Будто зачарованный, он слушал ведущий его по граням удовольствия голос, а под закрытыми веками, словно реальные, стояли образы, что так умело рисовал в его воображении Ви. Он шептал, как сильно будет трахать Гука, как заткнет ему рот ладонью, чтобы никто не услышал, как залюбуется погруженным в растянутое отверстие собственным членом. — Я буду двигаться так быстро, что твое дыхание будет сбиваться, обещаю. Так, чтобы столешница скрипела и ты всем телом ощущал ее шероховатости, а после на тебе остались синяки от каждого острого угла, что впивался в тебя. А в конце я возьму тебя за волосы и потяну назад, Гук-и… А потом, — Чонгук ускорился, почти ничего не соображая, ощущая как пульсирует в ладони член, — потом я кончу глубоко в тебя… Такой отзывчивый. Мой Гук-и… — Чонгук зажмурился и вскрикнул, кончая.
Ви прерывисто застонал, и этот низкий звук пробирал до самого нутра, вызывая дрожь от остаточных волн удовольствия.
— А после, — едва отдышавшись, горячечно заговорил Ви, — я буду любоваться, как из тебя вытекает моя сперма. Знаешь, что это будет означать, Гук-и?
— Что? — выдохнул Чонгук, завороженный угрозой в красивом голосе.
— Что ты мой.
Примечание к части
коллаж к главе https://vk.com/photo-214316602_457239019
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|