Глава 18. Я знаю, что ты знаешь, что я знаю

Чимин откинул голову назад, сквозь ресницы наблюдая, как уходит Юнги, теряясь в толпе.

«Действуй!»

Что ж, он попытался. Не сработало… Зато не о чем жалеть.

Сглотнул ком в горле и потер глаза. Если Юнги хочет страдать по Ким Тэхёну, то вперед. Кто он такой, чтобы ему мешать?

Чимин прерывисто вздохнул и трясущимися руками завел машину, а перед глазами будто нарочно промелькнули воспоминания о ярком оргазме на границе яви и сна этим утром. Открыв глаза и осознав, что сон — не совсем сон, а как бы наполовину реальность, Чимин похолодел от страха, но Юнги, кажется, не злился и не собирался его бить, так что он немного расслабился.

Как оказалось, рано. Юнги потребовал объяснений, но что он должен был сказать? Что собирался просто полежать рядом, потому что с Юнги ему тепло и спокойно, а потом уснул? Или что под утро ему приснился сон эротического содержания с Юнги и с ним самим в главных ролях?

Как же стыдно! И обидно…

И что Юнги собирался ему сказать? Предупредил еще, как будто хотел, чтобы он переживал и метался в ожидании разговора… Наверное, у Юнги тоже, как и у него самого, все прошло не по плану.

Признание вырвалось спонтанно. Чимин вовсе не собирался поначалу говорить этого, хотел извиниться и как-нибудь осторожно вызнать, не против ли Юнги сходить с ним куда-нибудь. Ага, осторожно. Мама всегда говорила, что прямолинейность — его сильная черта, однако тактично добавляла, что главное — вовремя остановиться. Вот и получилось, что… все прошло как прошло.

Чимин осознавал, что зря упомянул Тэхёна, но удержаться не было никакой возможности: слова будто сами рвались с языка, а нежелание Юнги нормально ответить неприятно задело. Так сложно было сказать, почему отказывает? Или…

Чимина продрало ознобом. Почему он решил, что все знает о Юнги и Тэхёне? Вдруг между этими двумя что-то было (или есть), а он влез туда, куда лезть не нужно? Вдруг у них какая-нибудь дружеская… взаимопомощь или свободные отношения, или еще что-нибудь… сложное, а он вроде как пытается отбить Юнги?.. О Господи!

Прикусив задрожавшую губу, Чимин шмыгнул носом и решил, что, как только приедет в школу, найдет Тэхёна. Ему нужно поговорить с ним.

***

Тэхён снова, как и всегда, устроился у дальнего окна на втором этаже и наблюдал за Чонгуком. Тот стоял вместе с друзьями на парковке у своей машины и дурачился. Улыбался, смеялся и о чем-то шутил с Хосоком, сегодня сиявшим ярче обычного. Вот приехала синяя малолитражка Пака, Чимин вылез из машины, захлопнул дверь, пискнула сигнализация и… «А где Юнги?» — растерянно подумал Тэхён и растерялся еще больше, когда Пак Чимин, не сбавляя скорости и не реагируя на окрики друзей, почти бегом помчался к школе.

Что происходит?

Впрочем, недоумение Тэхёна долго не продлилось — буквально через несколько минут по лестнице взбежал запыхавшийся Чимин и решительно направился прямо к нему. И чем ближе он подходил, тем больше не по себе становилось Тэ. Чимин выглядел так, будто недавно плакал: глаза на мокром месте и покраснели, ресницы слиплись, на светлой коже пятнами цвел лихорадочный румянец, а обычно аккуратно уложенные волосы были взъерошены. И не нужно быть гением, чтобы догадаться: в этом как-то замешан Юнги.

— Привет, нужно поговорить, — тоном, не подразумевающим отказа, выпалил тот, и Тэ растерянно кивнул, напрягаясь еще больше. От Чимина буквально шибало ожиданием, нетерпением и нервным возбуждением. Он бесцеремонно ухватил Тэхёна за рукав и потянул его в конец коридора, где располагался небольшой закуток рядом с кабинетом химии и дверь в кладовку с реактивами.

— Мне нравится Мин Юнги, — без долгих хождений вокруг да около твердо сказал Чимин и испытующе посмотрел ему в глаза. — И мне нужно знать, что… — Чимин замялся, закусив губу, и крепче сжал пальцы на толстовке. — Мне нужно знать, что между вами.

— Мы друзья, — после секундной паузы на осознание ровно ответил Тэхён, уже начиная догадываться о причине состояния новенького.

Ох, Юнги… Чимин, по его мнению, не особо похож на человека, который будет навязываться кому-то со своими чувствами… Конечно, нельзя утверждать наверняка, но ему почему-то так казалось. А это означало, что Юнги тоже испытывает как минимум симпатию к Пак Чимину. Иначе бы он точно дал понять в своей грубой манере, что лезть к нему не стоит. И уж точно не обратился бы к нему за помощью.

— Друзья… — тем временем бездумно повторил Чимин и шмыгнул носом, отводя взгляд. — Между вами возможно что-то еще?

И так глянул на Тэ, что он чуть не подавился.

— Нет, — тихо ответил он и даже головой помотал для убедительности. Чимин шумно выдохнул, расслабившись, и наконец расцепил пальцы, оставив мятые следы на ткани толстовки. Снова отвел глаза, покусал уже и так красную и распухшую нижнюю губу и поднял на него отчаянный взгляд.

— Между вами что-то было? — совсем тихо спросил он, и теперь уже Тэхён отвел глаза, отчего-то чувствуя смущение и стыд. — Я так и знал, — горько прошептал Чимин и шагнул почти вплотную, вторгаясь в его личное пространство. — Мне нужно знать, скажи мне. Пожалуйста…

Тэхён молчал, просто смотрел в лицо Пак Чимина, — лицо отчаявшегося человека — а перед глазами будто наяву вставал тот вечер почти полтора года назад, когда они с лучшим другом напились у него дома, Тэхён задремал на диване и Юнги его поцеловал…

Поздняя ночь, простое прикосновение губ к губам, запах Миновых сигарет и алкоголя, и много-много лишних — ненужных! — слов… Тэхён тогда сделал вид, что спит, и больше никак не напомнил Юнги, что знает про его признание и тот украденный поцелуй. Наутро он ничем не выдал, что в курсе всего этого, а Юнги больше и не пытался признаться, хотя наверняка знал, что Тэхён не настолько крепко спал… А может, он как-то выдал себя, когда Юнги поцеловал его — вздрогнул там или издал какой-то звук… Но факт в том, что больше лучший друг не пытался — он просто… оставался рядом.

Тэхён продолжал молчать: горло перехватило спазмом от слишком близкого контакта с другим — чужим — человеком, а тело начинало потряхивать… И, видимо, Чимин ощутил что-то такое, потому что отшатнулся и весь поник, сильно побледнев.

Тэ облегченно выдохнул, получив некоторую свободу, перевел дыхание и немного расслабился, пытаясь вернуть предательское тело обратно под контроль разума.

— Прости, — выдавил Чимин, — я просто… Прости меня, — прерывисто вздохнул и опустил голову.

На пол упала сначала одна капля, расплываясь крохотной лужицей, затем другая… Пак Чимин плакал, и Тэ — не думая, не сомневаясь, — сам прикоснулся к нему, невесомо положив ладонь на плечо.

— Ты не должен извиняться, — прохрипел он все еще перехваченным спазмом горлом. — Чимин…

— Я же знаю, что тебе неприятно, — всхлипнул тот, — но все равно лезу. За это и прошу прощения.

— Это был всего лишь поцелуй, — не обращая внимания на бессмысленные извинения, проговорил Тэхён, и Чимин вскинул голову, впиваясь в его зрачки своими. Этот взгляд будто душу из него вынул, перетряхнул, взвесил, оценил и… вернул обратно. — Больше ничего, — зачем-то добавил Тэ, и тот медленно кивнул, принимая объяснение.

— Это… Я понял, — кивнул Чимин и слабо улыбнулся. — Спасибо.

Тэхён только головой покачал, но больше ничего не говорил. Чимин еще несколько секунд смотрел на него, а потом отвел глаза, словно разжимая невидимую хватку, и шагнул назад. Накатило облегчение, и Тэхён снова откинулся на стену, чувствуя, как подрагивают руки и колени.

— Значит… — неуверенно начал Чимин. — Значит, ты не будешь против, если я?.. Если Юнги… Он мне очень сильно нравится, но кажется, что ты постоянно стоишь между нами… — растерянно проговорил Чимин и вопросительно посмотрел на него.

Тэ изумленно вскинул брови и так же растерянно ответил:

— Я даже за, но почему ты… Ты же знаешь про Чонгука, так почему?.. — и мотнул головой, не в силах внятно сформулировать.

— Потому что не знаю, что ты за человек, — прямо и честно ответил Чимин. — Вдруг они нужны тебе оба?

Сказать, что Тэхён удивился — значит не сказать ничего. В смысле оба? Это как вообще?

— Мне хватит только одного, — ошеломленно проговорил Тэхён и почувствовал, что начинает краснеть.

Пак Чимин каким-то невероятным образом воздействовал на него, заставляя говорить настолько откровенные вещи, что бросало в краску. Будто катализатор в химической реакции или скальпель хирурга, вскрывающий нарыв. Слишком искренний, слишком открытый и честный — Тэхёну было некомфортно рядом, но он не мог не уважать Чимина за эту прямоту. И даже, пожалуй, восхищался им, потому что сам был не способен на подобное… Если только зная, что между ним и тем, в кого он влюбился, есть экран монитора и преграда в виде анонимности. Вот тогда он был даже чересчур откровенен, испытывая потрясающее по силе удовольствие: он мог сказать Чонгуку все и не быть отвергнутым, потому что тот сам наткнулся на него.

— …Тэхён, — видимо, не в первый раз позвал его Пак, и он непонимающе моргнул. — Ты будешь в порядке?

— Что?

— Ты будешь в порядке… без Юнги? — негромко повторил вопрос Чимин, пристально вглядываясь в его лицо.

Тэхён сглотнул, но ответил честно:

— Мне… страшно, — он снова сглотнул и все-таки озвучил свои опасения: — Я боюсь не справиться один. Я слишком привык полагаться на Юнги, но… ведь так не будет всегда, правда? Так что нужно учиться справляться самому…

Брови Чимина страдальчески изогнулись, и он плотно сжал губы, кивнув:

— Я понимаю.

Тэхён ждал, что он еще что-нибудь добавит, но тот молчал.

— Мне будет тяжело без Юнги, — подытожил Тэ, все-таки решившись высказаться. — Это эгоистично, я знаю… Но однажды мне все равно придется его отпустить, — почти прошептал он и прикрыл глаза, чувствуя, как на теле выступает холодная испарина. Знать глубоко в душе — это одно, а озвучить вслух — уже совершенно другое. Будто после высказанных слов пути назад больше нет. — А это ведь неизбежно, если у вас что-то получится… — выдавил Тэ и опустил голову.

— Тэхён, — позвал его Чимин, и он исподлобья посмотрел на Пака.

— Ты можешь рассчитывать на меня, я помогу тебе — только попроси… Но не сейчас. Не сегодня, — Тэхён медленно кивнул. — Надеюсь, ты понимаешь?.. — тускло спросил Чимин, и Тэ снова кивнул.

— Я пойду, приведу себя в порядок. Спасибо тебе за все, — тихо произнес Чимин и, больше не глядя на него, двинулся прочь.

Тэ смотрел ему вслед и не мог отделаться от мысли, что нельзя это так оставлять. Что нужно поговорить с другом и наконец разрубить этот узел. Расставить все точки.

Да, он так и сделает: поговорит с Юнги и все окончательно выяснит. Больше нельзя пользоваться его чувствами… Нужно только дождаться ближайшего же удобного случая и поговорить. Где бы только взять на это решимость и силы?

***

Случай представился в обед. Юнги сам написал ему и попросил прийти на их место.

— Привет, как у тебя дела? — спросил он, улыбнувшись Тэ, и протянул ему упаковку с обедом.

— Мои дела подождут, — отрезал Тэхён, повертел в руках коробочку и отложил в сторону, пристроив на перевернутом ящике для рассады. — Что у тебя происходит с Пак Чимином?

Вопрос другу явно не понравился.

— А что происходит? — насторожился Юнги, переставая улыбаться и начиная хмуриться. Он будто бы закрылся и теперь смотрел исподлобья, выпустив ментальные колючки.

— Ты мне скажи, — сложил руки на груди Тэхён, сверля Юнги пристальным взглядом.

— Что ты знаешь? — пошел на попятный Юнги и опустил ресницы, скрывая выражение глаз.

— Не слишком много, — уклончиво ответил Тэ и пояснил: — Мне бы хотелось услышать твою версию событий.

Юнги скривился и, засунув руки в карманы, пнул ногой какой-то камешек.

— Понятно, — буркнул он, когда тянуть дальше уже было невозможно: Юнги не мог не знать, что Тэ упрямый и привык получать те ответы, которые ему нужны. Мин отвернулся в сторону и недовольным тоном спросил: — И что он тебе наговорил?

— Всего лишь спросил, есть ли что-то между нами, — успокаивающим тоном ответил Тэхён, продолжая внимательно смотреть на Юнги. Тот вскинулся, будто не поверил его словам, но тут же отвел глаза.

Пауза затягивалась, и Тэ это надоело.

— Я сказал, что мы друзья, — бросил он и шагнул ближе к Юнги.

Тот наконец повернулся к нему и посмотрел в ответ таким больным взглядом, что по спине прокатились колкие мурашки. Тэхён еле удержался, чтобы не передернуться. Темные глаза обожгли невысказанными обвинениями и тоскливым пониманием, и Тэ еле заставил себя остаться на месте, не отшатнувшись. Он просто не мог ответить взаимностью, это было бы подло и нечестно. Ну почему Юнги угораздило влюбиться именно в него?..

— Ну да, — горько усмехнулся Юнги, поняв все без слов, — слишком давно они знали друг друга — и опустил голову, с преувеличенным интересом рассматривая траву под ногами.

Тэхён облизнул пересохшие губы и сглотнул, на секунду прикрыв веки. Его решимость на мгновение дрогнула, но он усилием воли взял себя в руки: нужно закончить то, что начал, иначе все это было бессмысленно.

Он глубоко вздохнул, мысленно собравшись, и уверенно проговорил:

— Прекрати вести себя как мудак, — Юнги дернулся и изумленно уставился на него, а потом недовольно прищурился. — Чимин этого не заслуживает, — уже мягче пояснил Тэхён, и Юнги, поморщившись, неохотно кивнул.

— Почему ты на его стороне? — помолчав некоторое время и видя, что Тэ не собирается выносить ему мозг еще больше, спросил он.

— Я в первую очередь на твоей стороне, — жестко проговорил Тэхён, разозлившись на недогадливость Юнги и его эмоциональную черствость. — Прекрати отталкивать людей, которые тебе нравятся! Только хуже себе же делаешь.

— С чего ты это взял? — ощетинился Юнги. — Что он мне нравится?

Тэхён фыркнул и всплеснул руками. Серьезно?!

— Потому что ты вряд ли бы стал жить у человека, которому не доверяешь, и уж точно не привел бы Юнми к нему в дом, — отрезал он, и Юнги хватило совести потупиться. — Извинись перед ним, — друг фыркнул, но промолчал, и Тэ добавил, озвучив свои мысли: — Да и Чимин не производит впечатления поверхностного или легкомысленного парня, который сходу побежит признаваться в своей симпатии… И вообще… Сколько еще ты будешь оставаться один?

Ну вот и все. Сказал.

Юнги покраснел от злости, потом побледнел и злобно сощурился. Несколько раз он открывал рот, чтобы что-то сказать, и тут же захлопывался. Наконец он сумел взять себя в руки, покачал головой и, бросив:

— Да пошел ты, — попытался уйти.

— А ну стой! — схватил его за руку Тэхён и силой развернул к себе. — У меня иногда возникает впечатление, что из нас двоих социофобия у тебя! — процедил он. — Серьезно, Юнги, ты не можешь быть всю жизнь рядом со мной, пусть мне это и удобно. Школа кончится — и что тогда?

— Ты обвиняешь меня в том, что я забочусь о тебе?! — взъярился Юнги и попытался вырваться.

— Конечно нет! — возмутился Тэ, чуть не до боли сжимая пальцы, но тут же взял себя в руки и немного ослабил хватку: — Я действительно благодарен тебе за все, что ты делаешь для меня. Ты даже не представляешь насколько! Но тебе не приходило в голову, что я настолько привык к твоей заботе, что даже не пытаюсь что-то делать сам?

— Ты же пытаешься… — неуверенно отозвался Юнги. Выглядел он растерянным, будто до того, как Тэ озвучил эту мысль, она ни разу не приходила ему в голову.

— Видно же, что этого явно недостаточно, — мягко проговорил Тэ и продолжил: — Ты не должен посвящать всю свою жизнь мне, я же не страдаю от неизлечимой болезни, — Юнги снова дернулся, но Тэхён опять удержал его. — Все проблемы у меня в голове, Юнги. Чтобы избавиться от фобии, я должен в первую очередь сам этого захотеть, это мне нужно больше стараться, а не отступать, рассчитывая на твою помощь при малейших трудностях. А тебе нужно прекратить так сильно опекать меня.

Юнги мгновение потрясенно смотрел на него, а потом агрессивно поинтересовался, наклонившись ближе и не отрывая от него взгляда:

— А если я не хочу? Если мне нравится заботиться о тебе?

Тэхён тяжело вздохнул, опустил на секунду ресницы и твердо посмотрел в ответ.

— Юнги, ты мой лучший друг. И этого ничто не изменит, — Мин с шумом втянул воздух носом, а лицо на секунду исказилось, словно от боли, но Тэхён, не сбиваясь, продолжал говорить: — Даже если у нас, у каждого по отдельности, появятся другие друзья, или круг общения, или любимый человек. Это неважно: мы столько пережили вместе, что ты навсегда останешься в моем сердце… Но только как друг… Просто однажды наступает момент, когда нужно идти дальше…

— Ну и вали тогда! — сдавленно выпалил Юнги и, резко вырвавшись из хватки, ушел, оставляя Тэхёна одного.

***

Сегодняшний разговор с Тэ просто выморозил его. Правда. Было такое чувство, что внутренности покрылись коркой льда и, кроме злости, ничего не осталось. Но так даже хорошо — своеобразная анестезия. Зато почти не больно.

Юнги видел этот всепонимающий взгляд, видел и знал, что Тэхён больше не будет поднимать эту тему. Что он поставил точку и Юнги больше не стоит надеяться. Они только друзья. Обречен. Френдзона навсегда.

Не то чтобы он всерьез на что-то рассчитывал, но… Надежда, которую невозможно вытравить — неубиваемая тварь! — и которая дает силы как-то просыпаться по утрам, а не пойти и, не мучаясь, спрыгнуть с моста в реку.

Юна не раз говорила, что он боится заводить отношения, боится встречаться, но Юнги всегда пропускал слова младшей сестры мимо ушей. Ну потому что чего там бояться? Он страшился совершенно других вещей: подвести близких, не справиться и смерти. А сегодня внезапно понял.

Любить Тэхёна было привычно. Да, без взаимности, да, постоянно испытывая себя на прочность, да, временами болезненно, особенно когда он осознал, что Тэ влюбился… и влюбился не в него. Но это была боль привычная, с которой свыкаешься и почти перестаешь замечать.

И если уж быть до конца честным перед собой, ему, несмотря на душевные страдания, которые причинил ему своими словами Тэ, стало чуточку легче. Будто перестала ныть на погоду сломанная когда-то рука.

Все, отболело. Кончилось.

А если начинать все сначала? Ну, узнавать кого-то, подпускать ближе, привязываться… А что потом?

Никто же не гарантирует тебе хэппи-энд. Наоборот, в жизни гораздо чаще случается всякое дерьмо, чем сказочные истории вроде «Золушки». Нет, они тоже, бывает, происходят, но где-то там, за океаном, в стране, где «сбываются любые мечты», и то по статистике с одним человеком из пятисот миллионов.

Так что сказки не для него. А Пак Чимин, весь такой улыбчивый, вечно позитивный и доброжелательный, будто из сказки и появился. Вот так запросто шагнул с книжных страниц, из какого-то волшебного, словно написанного чокнутым идеалистом мирка и давай дарить людям вокруг добро и любовь. Источать.

Именно этим Чимин и раздражал больше всего. Как так можно? Вот так запросто растрачивать себя? Неужели не понимает, что люди абсолютно не ценят то, что легко достается? Любовь нужно заслужить, и то не факт, что сумеешь.

Все события в жизни Юнги это подтверждали: «Старайся лучше — и вечером папа возьмет тебя на прогулку», «Молодец, что помог маме», — и его ласково гладят по голове, а хочется, чтобы еще и обняли, и в щечку поцеловали, «Приберись в комнате и выучи уроки, тогда можешь взять на сладкое пирог». Родители, даже пока мама не болела и все было относительно хорошо, почти никогда не демонстрировали, что любят их с Юнми. Правда, Юне, как девочке и как младшей, доставалось чуть больше внимания: прозвище «принцесса» — от папы и утренний ритуал с сооружением прически — от мамы. Юнги с самого детства был в первую очередь помощником и только потом — сыном.

Никто, даже родные люди, не отдают любовь просто так. За все надо платить.

И все же… Все же Пак Чимин с этой своей простотой, незамутненной — и чего уж там, раздражающей — почти детской непосредственностью не заслуживал такой резкости от него. Тэхён прав: стоило попросить прощения.

— Чимин, — позвал Юнги и постучал костяшками пальцев в дверь комнаты. Изнутри раздался неясный шум, и он стукнул еще раз. — Нам нужно поговорить…

Дверь рывком распахнулась. На пороге возник осунувшийся Чимин и негромко произнес:

— Я начинаю ненавидеть эту фразу из твоих уст, — Юнги поморщился, но внутренне согласился: причины для этого были. — О чем ты хотел поговорить?

— Я хочу попросить прощения… — начал Юнги, внезапно стушевавшись под равнодушным взглядом Пака. — Я не должен был разговаривать с тобой таким тоном и повышать голос. Пожалуйста, прости меня, Чимин-и.

И он склонился в поклоне.

— И ты меня прости, — через пару мгновений тускло проговорил тот, и Юнги вскинулся, с недоумением рассматривая красивое, но какое-то неживое лицо. — Я не должен был требовать… Я вообще не собирался признаваться. Дурацкий порыв, — еще тише пояснил Чимин и пожал плечами. — Прости, этого больше не повторится. Забудем?

— Х-хорошо, — растерянно отозвался он, и Чимин извиняюще улыбнулся:

— Это все?

Юнги стало не по себе. Он смотрел на Чимина и понимал, что что-то сильно не так. Его всегда такое улыбчивое, щедрое на эмоции лицо словно бы выцвело, став почему-то еще красивее, но при этом равнодушнее… Раньше Юнги первым делом замечал широкую улыбку, нос-кнопку и смешно прищуренные глаза, а теперь Чимин напоминал прекрасную, но совершенно не живую статую… Он словно перегорел, и почему-то стало холодно, будто солнце зашло.

— Да… — с запозданием отозвался Юнги, и Чимин стал закрывать дверь.

— Тогда я пойду учиться дальше, — искусственно улыбнулся Чимин. — На ужин можете не звать, я уже перекусил.

И дверь захлопнулась.

Юнги так и остался стоять в коридоре, чувствуя себя дурак дураком. А еще внутри росло и ширилось ощущение совершенной ошибки.

Наблюдая за Чимином в последующие дни, он все больше убеждался, что действительно совершил ошибку. Нет, Пак все так же широко улыбался ему, так же подвозил до школы, так же живо продолжал общаться, они обедали вместе, сидя на соседних стульях, ужинали вместе, когда он не работал, но что-то безвозвратно ушло.

Сияние, быть может?..

Что-то ушло, и Юнги только сейчас понял, что этого чего-то ему сильно не хватает.

Тепла Чимина и света в глазах при взгляде на него, Мин Юнги…

Кажется, он накосячил… И что теперь с этим делать, не имел ни малейшего представления.