— Юнги-хён, ты в порядке? — робко спросил Чимин и тронул его за плечо.
— Не помру, — огрызнулся Юнги, глядя в спину уходящему Тэ, но тут же поспешил исправиться: Чимин не виноват, что он так проебался. — Все в порядке, прости, что… Прости.
— Ничего, я понимаю, — поежился Чимин и обхватил себя руками за плечи. — Поужинаем сегодня вместе? — нарочито безразлично спросил он, и Юнги покосился на одноклассника. Пак ковырял асфальт носком ботинка и старательно не смотрел на него.
Было бы, наверное, здорово, но пользоваться чужим гостеприимством (а скорее нежеланием оставаться в одиночестве) третий день подряд уже как-то слишком, да и сестру проверить не помешает, хотя днем они переписывались и Юнми сказала, что останется у подруги. У Дахён родители тоже много работали и часто ездили в командировки, как и у Чимина, — вдвоем девчонкам было веселее. Правда, иногда получалось так, что Юнги приходилось вытаскивать их из неприятностей, но что-то серьезное случилось лишь дважды, и в последний раз девицы так перепугались, когда на танцполе в клубе к ним стали приставать, что наконец-то угомонились и во всякие истории лезть перестали.
А еще не стоило забывать, что в присутствии Чимина, у него дома, в безопасности и комфорте Юнги размяк и… ошибся. Непростительно ошибся. Он расслабился настолько, что забыл о присутствии рядом Пака и разболтал секрет единственного друга. Ладно друга, но Тэхён загрызть готов за своего Чонгука, так что когда отойдет, он еще выскажет все что думает.
— Нет, мне нужно сделать уроки и проверить сестру, но спасибо за предложение, — качнул головой Юнги.
— Подвезти тебя, хён? — с отчетливо слышной надеждой спросил Чимин, и Юнги еле удержался от раздраженного жеста, понимая, что Пак хочет как лучше. Однако созерцать весь вечер его виноватую моську и несчастные глаза радости мало.
Он задрал голову вверх, глядя на стремительно темнеющее небо, недолго помолчал, собираясь с мыслями, и все-таки отказался:
— Я сам доберусь, — Пак кивнул, показывая, что понял. — Чимин, не нужно винить себя, в этой ситуации виноват я, мне и отвечать.
— Но я волнуюсь… и мне стыдно, — пробормотал тот и засунул руки в карманы, а после отвернулся, наблюдая, как загораются фонари на аллее парка. — Я просто не ожидал, что мое любопытство приведет вот к этому…
Юнги кинул на него острый взгляд, но Чимин все также смотрел куда угодно, но только не на него.
— Ты говорил, что у тебя только в этом году появились друзья, так? — спросил он, и Чимин кивнул, глядя на него исподлобья. — Поверь, умение вовремя остановиться — залог долгой и крепкой дружбы. Не всё стоит знать и не все вопросы должны быть заданы, понимаешь? — Чимин снова кивнул и опустил голову. — Промолчать иногда самое правильное.
— Я запомню, — буркнул тот и достал из кармана ключи от машины. — Тебя точно не нужно подвезти? Пробок сейчас быть не должно, так что…
— Нет, но еще раз спасибо. Ты очень много для меня сделал, Чимин, хотя был и не обязан, — и Юнги, слегка поклонившись, быстро пошел прочь.
Настроение было паршивое: и из-за Чимина, который так сильно хотел то ли подружиться, то ли реализовать свой инстинкт защитника, что постоянно лез в личное; и из-за Тэ, который впервые не захотел даже находиться рядом. Хотя… С другой стороны, Юнги впервые так проебался. Да, он не подарок: у него, как и у Тэ, тоже бывали плохие дни. Иногда он хамил, был раздражителен больше обычного, отчего грубил, не сумев сдержаться, но… Они всегда мирились, и Тэ прощал его, а он прощал Тэ, когда тот истерично требовал к себе внимания, а Юнги загибался от работы и учебы, но без сомнений бросал все и мчался к другу. Или когда выносил ему мозг, не желая ходить к психотерапевту. Ну как маленький, честное слово! Юнги давно научился различать, когда у Тэ приступ паники, а когда — просто нежелание или страх делать то, что необходимо. Кто бы знал, сколько сил ему стоило убедить Тэ в полезности этих сеансов! И главное, он оказался прав, а то последние полгода средней школы Тэ из-за обострения просидел почти все время дома. Хикикамори недоделанный! Впрочем, за пару месяцев все наладилось, а то не видать им этой школы[9] — в которую, кстати, как раз Тэ мечтал поступить, — как своих ушей.
Не верилось, что их многолетняя дружба — а они вместе уже больше десяти лет — закончится вот так. Все наладится… Наверняка наладится, просто Тэхёну нужно немного времени.
Только уверенность в том, что они в конце концов помирятся, ничуть не отменяла факта, что из-за него Тэхёну сейчас действительно больно. Как он воспринял это? Как простую ошибку? Неосторожность? Или вовсе расценил как предательство… И это при том, что ему и без того сейчас тяжело приходится и из-за своей болезни, и из-за ссоры с Чоном. Черт, насколько было проще без этого парня.
Может, все же пойти к Тэ? Возможно, тот сейчас нуждается в поддержке, ждет его, а Юнги поступит как дурак: послушается и не придет.
Он замер посреди улицы, чувствуя себя полным идиотом, который бесполезно мечется, не в силах принять решение. Подобное ему несвойственно: Юнги всегда действовал быстро, иногда даже слишком, за что потом приходилось расплачиваться. Но сейчас он сомневался. С одной стороны, Тэ наверняка расстроен и ему нужна поддержка. А с другой, именно он не лучшая кандидатура на роль жилетки, по крайней мере, не сегодня… А больше у Тэ никого нет. И что делать? Он должен — должен! — сейчас быть рядом, поддержать, но из-за его присутствия все станет только хуже. Так что, если выбирать из двух зол, выходило, что Тэхёну лучше сейчас и вправду побыть одному. Тем более, он сам просил об этом…
Юнги выматерился сквозь зубы. Надо просто подождать до завтра, когда Тэхён хоть немного успокоится и будет готов его выслушать, и снова попробовать объясниться.
Решено: лучше пойти сейчас домой. Он закурил и прибавил шагу, надеясь, что отец к этому времени уже нажрался и отрубился.
От усталости подрагивали колени — организм отвык от таких интенсивных тренировок. Но… он был даже счастлив, хоть и понимал, что не должен испытывать подобных чувств сейчас. Просто снова играть в баскетбол оказалось так восхитительно… Черт возьми, как же он, оказывается, скучал по этому: ощущению шероховатой поверхности под рукой, увесистой тяжести мяча, звуку, с которым тот ударяется об пол, скрипу кроссовок и желанию победить, адреналину, бурлящему в крови. Юнги запретил себе думать об этом в тот самый миг, когда вместо секции баскетбола выбрал работу и уход за умирающей матерью. Сегодня тренер Хван, который знал его достаточно давно, еще с младшей школы, пошел навстречу, согласившись сдвигать тренировки под график работы Юнги, но что будет, когда начнутся соревнования? Там никто не будет его ждать. Оставалось лишь надеяться, что он не подведет команду и одновременно сумеет не потерять место, хотя последнее все же важнее.
Когда он уже подходил к дому, внутри возникло неприятное предчувствие. Хоть бы отец уже спал — сил на ссоры просто не было, хотелось просто упасть и уснуть, не думая ни о чем. Правда, весь сон мигом слетел с него, стоило только подняться по лестнице: дверь в квартиру была не заперта и изнутри доносились грубые мужские голоса.
Юнги настороженно замер, прислушиваясь, но разобрать что-то конкретное было невозможно. Он тихо и быстро шагнул к двери и заглянул в щель.
Первое, на что он обратил внимание, — бардак. Не то чтобы у них всегда был образцовый порядок, но и он сам, и Юна[10] пытались поддерживать чистоту, а сейчас все было перевернуто вверх дном и вещи раскиданы по полу. Второе — что двое мужчин откровенно бандитской наружности прессовали сестру. Один прижал ее к стене и удерживал за шею, а второй, побольше, стоял рядом, демонстративно поигрывая ножом. Вот уроды! Голова в такие моменты соображала на удивление быстро, так что едва услышав «я тебе лицо изуродую, сучка», он уже знал что делать.
Пинком распахнув дверь, Юнги со всего маху швырнул тяжелым рюкзаком в того, что держал нож. Не глядя на результат, он подхватил с пола пустую бутылку и в два прыжка добрался до второго. Тот — видимо, от неожиданности — разжал хватку на горле Юны и начал разворачиваться в его сторону. Умничка сестренка не раздумывая заехала обидчику коленом в пах, заставив по-девчачьи взвизгнуть и согнуться, и тут же закрылась руками, падая на пол. Как раз вовремя: Юнги со всей дури опустил пустую бутылку на голову урода, посмевшего тронуть его сестру. Стекло разлетелось во все стороны, а отрубившийся бандит кулем осел вниз.
— Юнги! — Юна вскрикнула, и он обернулся за секунду до того, как нож вспорол бы его бок. Отшатнувшись и неловко шагнув назад, он запнулся за что-то и упал на спину, зашипев от боли. Отползти или увернуться он уже не успевал, так что просто закрылся руками, спасаясь от удара ногой.
— Ублюдок мелкий! — только и успел злобно произнести амбал, как на голову ему со смачным звуком опустилась тяжеленная старая сковорода. Однако то ли силы не хватило, то ли у этого быка голова была чугунная, но он только пошатнулся, и тут же Юна замахнулась второй раз — ей удалось-таки вырубить этого гада.
— Айщ! — сестра пнула тело у своих ног, сдула выбившуюся из пучка прядку и совсем не по-женски выругалась. — Помочь подняться?
— Нет. Цела? — спросил Юнги, вставая на ноги и внимательно оглядывая ее. Юнми кивнула, и он уже строже поинтересовался: — Какого хрена открыла черт знает кому?!
— Они сказали, что отца принесли, и стояли так, что в глазок не разглядеть. Что я должна была делать? — огрызнулась та и уронила тяжеленную утварь. Впрочем, уронила тоже по-хитрому, чтобы, если что, быстро дотянуться.
— Черт, — выругался Юнги и огляделся. — Где он, кстати?
— Без понятия, со вчерашнего вечера не приходил.
— Ага, понял. А эти? — и он качнул головой, указывая на все еще валявшихся в отключке бандитов.
— Деньги требовали, типа отец им должен. Я их послала. Матом, — призналась сестра, скорчив милую мордашку, и снова пнула амбала. — А они обиделись.
— Ясно, — Юнги выдохнул, судорожно соображая, что им делать. От кредиторов полиция их не спасет, да и не доказать ничего, особенно если отец действительно должен. Значит, самый подходящий вариант — это вернуть долг. Только вот сейчас эти двое вряд ли готовы к диалогу и просто переломают Юнги руки-ноги, когда придут в себя, да и Юнми может пострадать. К тому же, денег у него сейчас просто нет, а быстро заработать он не сможет. Значит, надо валить отсюда… — Две минуты тебе на сборы, — отрывисто приказал Юнги и сам, подняв с пола рюкзак, рванул собирать все самое необходимое: кое-что из одежды, учебные принадлежности, документы и хитро запрятанную на самый черный день заначку.
Юна, к счастью, даже не подумала спорить или задавать вопросы — сразу поняла, что сейчас не время. Так что к моменту, когда один из бандитов зашевелился и застонал, они уже выходили из квартиры.
Стало совсем темно, прохожих тоже не наблюдалось, поэтому они спешили уйти как можно дальше, боясь быть обнаруженными. Спустя минут пятнадцать Юнги в который уже раз пожалел, что начал курить, и пообещал себе бросить вот прямо завтра. Заодно денег сэкономит — по нынешним временам полезно будет.
— Мы к Тэ? — звонкий голос Юнми заставил его замереть на полушаге.
Юнги огляделся и только сейчас осознал, что ноги буквально сами несли его по тысячу раз пройденному маршруту к дому лучшего друга. И Тэхён наверняка не отказал бы им в ночлеге, да и в просьбе пожить какое-то время, даже несмотря на то, что все еще злится. Только вот сам Юнги не хотел беспокоить его своим присутствием… По крайней мере, не сегодня. Не после того, в каком состоянии тот уходил из парка.
Он посмотрел на сестру, которая, дожидаясь его ответа, ежилась от холода, потирая предплечья, вздохнул и потянулся за телефоном. Набрав номер и дождавшись ответа, Юнги произнес:
— Привет. Прости, что так поздно… — он снова оглянулся на сестру — ночевать на улице с ней не вариант, как и отпускать к подруге: Юнги не хотел разделяться в такой момент. — Могу я переночевать у тебя? Правда… я не один.
***
Вернувшись домой, Чонгук сразу рванул к компьютеру, сгорая от нетерпения. Желание услышать Ви и наконец все прояснить просто зашкаливало. Его пальцы подрагивали, пока включал компьютер и запускал скайп, а сердце ускорило свой бег, когда он увидел горящий зеленым значок контакта — Ви был в сети.
Чонгук двинул курсор на значок трубки и замер, даже руку убрал, чтобы случайно не нажать. А если Ви… занят? Они же не договаривались… Господибоже! Он откинул голову и прикрыл глаза, крепко стиснув челюсти. Ревность заворочалась внутри, скручиваясь болезненным узлом и пробуждая в нем чудовище. Жадное чудовище, которое хотело Ви себе и только себе. Чтобы тот принадлежал только ему, чтобы ни с кем больше не разговаривал на такие откровенные темы, чтобы никому больше не позволял слышать свой волшебный голос, чтобы никому не смел обещать то, что обещал ему.
Усилием воли заставив себя расслабиться, Гук постарался рассуждать здраво: это ведь заработок для Ви… Возможно, он нуждается в деньгах, и имеет ли право Чонгук просить его все это бросить? Прикрыв глаза, он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Они еще даже не помирились, а он уже столько напланировал, но… Он должен спросить.
Решив, что тянуть дальше не стоит, Чонгук написал:
«Могу я позвонить?»
Он видел, что сообщение было прочитано буквально через несколько секунд, но ответ все не приходил… За жалкие пару минут, проведенных в ожидании, он успел запаниковать от мысли, что Ви не хочет продолжать общение, разозлиться от того, что тот может быть сейчас занят с другим, наградить себя десятком нелицеприятных эпитетов, нервно вскочить с места, скинуть пиджак, покрыться холодной испариной от страха, что тот больше не напишет, и снова сесть в кресло, вцепившись в мышку.
«Звони»
Короткое, в одно слово, сообщение вызвало такое облегчение, словно он как минимум сунын уже сдал.
Нервничая, как в самый первый раз, он нажал на значок вызова и застыл в тревожном ожидании, слушая гудки в наушниках.
— Привет, Чонгук, — он содрогнулся от звука любимого голоса, будто разряд тока прошелся по всему телу. Черт, как же он, оказывается, скучал по этому… Какой же он идиот, что едва все не испортил.
— Ви!.. — собственный голос подвел, и вместо нормального звучания вышел какой-то задушенный писк. Пришлось прокашляться под насмешливое хмыканье и продолжить: — Я… Я знаю, что тянул целых два дня, не звонил тебе, — он замялся, подбирая слова, — и я пойму, если ты сейчас зол на меня… Просто… пожалуйста, позволь мне высказаться.
— Говори, — прозвучало в ответ, и Чонгуку показалось, что его сердце забилось где-то в горле. Он не злился. Нет, может и злился, но не настолько, чтобы просто послать Чонгука со всеми его разговорами… Только бы дал договорить, только бы понял…
— Я… Я хочу извиниться, — выдохнул он, у Ви раздался какой-то непонятный шорох, и все снова стихло. Чонгук шумно выдохнул, облизнул пересохшие губы и медленно, подбирая слова, заговорил: — Когда шел сегодня в школу, я очень боялся, — признаваться в таком даже не было стыдно, потому что Ви, кажется, зачастую понимал его лучше, чем он сам. — Я боялся, что ты расскажешь кому-то, что… Они будут смеяться, осуждать и презирать меня…
Ви хмыкнул, и Чонгук виновато опустил глаза, чувствуя тоску и неловкость за свои дурные мысли.
— Я… Прости меня, что подумал, будто ты можешь так поступить со мной. Все это так странно… Ты мне тоже очень нравишься, — признался Чонгук и заговорил быстрее, словно боялся, что Ви его остановит. — Я влюбился в тебя! Я просто не могу нормально соображать, когда дело касается тебя… Уже не могу без твоего внимания и твоего голоса, а он — это все, что у меня есть… Мне так стыдно, что я наговорил тебе много лишнего, сыпал обвинениями, не потрудившись по-хорошему обдумать ситуацию. А потом еще хуже: усомнился в тебе, допустив мысль, что ты можешь просто разозлиться и отомстить мне, рассказав всем в школе о моих секретах, — в наушниках раздалось недовольный обиженный хмык, и Чонгук снова ощутил болезненный укол вины. — Я… Ты был прав: я действительно слишком боюсь общественного мнения. Так что твои слова, что я вполне мог сбежать после первой же встречи, обоснованы. Но… Ви, за эти два дня я осознал, насколько ты мне нужен. Понял, что готов принять все твои условия, только бы быть с тобой. Я прошу у тебя прощения за все.
Чонгук замолк — перехватило дыхание, и стал ждать, что скажет Ви, но тот молчал.
— Ви?
И снова тишина. Чонгук сжал кулаки, чувствуя подкатывающую панику. Не простил? Он опять налажал и сказал что-то не то? Чонгук сглотнул, но сил и решимости спросить снова не было. И он просто ждал, однако Ви отвечать не торопился. Вязкая тишина, даже без малейших шорохов и шумов, забивала уши и заставляла исчезать окружающий мир. Когда он уже думал, что сейчас у него просто случится сердечный приступ, Ви наконец подал голос:
— Я прощаю тебя, — хрипло проговорил он. — Но почему ты подумал, что я могу так с тобой поступить?
— Я же ничего про тебя не знаю… — растерянно отозвался Чонгук и облизнул пересохшие губы. — Это невыносимо, — признался он. — В последние дни только и думал о тебе постоянно, гадая, кто ты, как часто мы ходим по одним коридорам, как часто ты видишь меня, зная, что я — тот, кого ты обещал трахнуть в кабинете английского… Как часто, Ви?
— Ты даже не представляешь, — медленно, очень тихо проговорил в ответ тот и всхлипнул.
Чонгук дернулся и от бессилия стиснул зубы. Ви продолжал молчать, только надрывно, будто скрывая всхлипы, дышал и шмыгал носом. Чонгук похолодел, придвинулся к экрану, будто это могло помочь ему стать ближе к нему, и быстро заговорил, не зная, как еще помочь, как удержать, утешить… тогда как хотелось сжать в объятиях и не отпускать.
— Ви? Что не так? Я тебя расстроил? Прости! Прости меня! Я согласен на что угодно, только чтобы попробовать быть с тобой… Пожалуйста, пожалуйста, не плачь! Я не знаю, что сделал не так, но готов на все, только бы ты не грустил. Мне больно от того, что больно тебе… Пожалуйста, поговори со мной, Ви! — но тяжелая тишина стала совсем оглушающей, и Чонгук кинул панический взгляд на значок соединения — с интернетом все было в порядке. — Прости меня… — обессиленно выдохнул Чонгук, не зная что еще сказать и сделать, чтобы Ви все-таки успокоился. Простил. И чтобы все стало как раньше. — Что мне сделать, Ви? — прошептал он.
— Все… все хорошо, — шмыгнув носом, сдавленно проговорил тот и прочистил горло, откашлявшись. — Я не злюсь на тебя, Гук-и…
— Я рад, наверное, — нервно улыбнулся Чонгук, не спеша до конца расслабляться, — но ты все еще расстроен. Если это не из-за меня, то…
— Просто ссора с лучшим другом. Все так навалилось… — каким-то ломким голосом проговорил Ви и, опережая возможные вопросы, отрезал: — Я не хочу говорить об этом. Только не сегодня.
— Ясно, — с сомнением проговорил Чонгук и растерянно замолк. — Мне жаль…
— Не стоит, — отрезал Ви и вздохнул. — Я знаю, что мы помиримся, но… сейчас просто не хочу об этом думать.
— Хорошо, тогда не будем, — Чонгук даже покивал, опять забывая, что собеседник не может его видеть. — Ви, можешь пообещать кое-что?
— Я могу пообещать, что выслушаю тебя, — голос Ви похолодел, и Чонгук напрягся, мысленно костеря себя на все лады. — Но обещать, не услышав твою просьбу, не буду.
— Да, ты прав, конечно, просто… — Чонгук помедлил, уже начиная сомневаться, но все-таки договорил: — Я хочу настоящих отношений, поэтому пообещай, что мы хотя бы попробуем, — Ви почти неслышно ахнул, и Чонгук заторопился: — Я ничего не знаю о тебе как о реальной личности, не знаю, захочешь ли ты открываться на людях или посчитаешь это излишним, не знаю, как ты относишься к общественному мнению, но предполагаю, что презираешь, поэтому… Я прошу, дай мне время, когда мы встретимся, хорошо, Ви? Я… я не готов демонстрировать всем, что встречаюсь с парнем, не готов к волне негатива, а он обязательно будет…
— Ты слишком тщеславен, — ровным тоном проговорил Ви, и Чонгук вспыхнул, сжимая челюсти. — Так сильно хочешь — или привык? — всем нравиться, что это даже смешно. Чонгук, ты не обязан искать одобрения у тех, кто тебя настоящего даже не знает…
— Это значит «нет»? — перебил Чонгук, чувствуя ком в горле и стеснение в груди.
— Это значит, что я в курсе всех твоих минусов, Чон Чонгук, — также ровно ответил Ви. — Ты эгоистичен, мстителен, тщеславен, злопамятен, местами избалован и временами мнителен, но ты мне нравишься именно таким — со всеми твоими недостатками и достоинствами, и последних все-таки больше. И я все равно люблю тебя уже несколько лет. Влюбился с первого взгляда, — чуть тише признался Ви и прерывисто выдохнул, а потом нервно рассмеялся: — Повезло мне, что достоинств все-таки больше…
Чонгук, слушая размеренную речь Ви, бледнел, краснел, покрывался мурашками озноба и холодным потом. Последнюю фразу он не понял — недосказанность повисла в воздухе, но переспрашивать он не решился. А еще чувство вины — опять подумал худшее — и восторг — всё взаимно! его чувства взаимны! — буквально разрывали его на сотню маленьких чонгуков. Он закрыл ладонями лицо и беззвучно покричал, выпуская эмоции, длинно выдохнул и наконец смог говорить. Лицо совершенно непроизвольно растягивала счастливая улыбка, а грудную клетку распирало от счастья. Но оставалось еще кое-что.
— Я тоже люблю тебя, — твердо проговорил он, и будто бы услышал, как Ви улыбнулся. — Мне так жаль, что я не могу обнять тебя, поцеловать и больше никогда не отпускать, но я подожду. Буду ждать, сколько ты скажешь, потому что уверен, что ожидание встречи с тобой этого стоит. А еще я бы хотел звать тебя твоим настоящим именем, и водить на свидания, и проводить с тобой время, и делать вместе уроки, и готовиться к экзамену. Я все хочу делать с тобой… — признался Чонгук. — И стараюсь думать о том, что между нами сейчас, как об отношениях на расстоянии. Мы же теперь вместе? — Ви согласился, и Чонгук радостно продолжил: — Во-от, мы теперь вместе, а значит, все будет зависеть от нас. Да, это не… не совсем привычный формат отношений, но меня греет сама мысль о том, что ты рядом.
— А я только надеюсь, что ты не разочаруешься в своих ожиданиях, — проговорил Ви через несколько секунд молчания.
— О чем ты? — опешил Чонгук, с вернувшейся тревогой слыша потускневший голос уже своего парня.
— Ты не думаешь, что тебе может не понравится моя внешность? Или мои привычки? Или еще что-нибудь? Завышенные ожидания оправдываются редко, Гук-и, малыш. Вдруг ты будешь разочарован? Ты ведь встречался только с красотками, вдруг я не такой? — Ви, говоривший так властно и так уверенно, словно бы с вызовом даже, возбуждал больше обычного. Чонгук поерзал, стараясь разместиться в кресле так, чтобы шов брюк не давил на стояк, и помотал головой, но тут же спохватился и заговорил:
— Я… Нет, не так. Ты, безусловно, в чем-то прав, но позволь не согласиться. Мне почти все равно, как ты выглядишь. Да, я влюблен, но сомневаюсь, что это так просто пройдет, если ты вдруг окажешься… самым обычным, — неловко запнулся Чонгук. — Кажется, за один твой голос я готов забить на остальное, — еще более неловко пошутил он, но, судя по скептическому хмыканью, Ви не оценил. Чонгук закатил глаза и немножко побился головой об подголовник кресла. Айщ, вот идиот! — Конечно, мне неоткуда знать, потому что я не влюблялся до знакомства с тобой, но… Ви, мне кажется, что я знаю тебя очень давно, могу говорить с тобой абсолютно на любые темы, мне никогда не бывает скучно обсуждать с тобой все на свете, и в большинстве своем мы с тобой совпадаем во мнениях.
— Гук-и…
— Так что нет, я не боюсь разочароваться в тебе: ты интересный, с потрясающе красивым голосом и мы любим друг друга — у меня нет повода для разочарований. И еще маленькая деталь: ты знаешь обо мне все.
Ви тяжело и прерывисто дышал, но спустя долгую, наполненную томительным ожиданием минуту наконец заговорил:
— Спасибо, — негромко произнес он, и Чонгуку показалось, что его сердце пропустило удар. — Спасибо, Чонгук. И за то, что извинился, и за то, что поверил мне. Обещаю, ты все поймешь, я все объясню тебе, просто мне нужно немного времени.
— Я подожду столько, сколько тебе будет нужно, — снова заверил его Чонгук, ощущая облегчение, что все наконец разрешилось, и переполнявшее его безудержное счастье. Правда, внезапно вспомнившаяся мысль заставила его перестать улыбаться. — Тебе… Ви, тебе обязательно нужно заниматься… этим с другими? — нерешительно уточнил он, не давая себе времени передумать.
— Ты о вирте? — совершенно спокойно отреагировал Ви, сразу поняв, о чем он говорит.
— Да, — Чонгук замер, ожидая ответа.
— Вовсе нет, Чонгук. Я, по правде сказать, уже давно разговариваю только с тобой. И, если зайдешь на сайт, то обнаружишь, что ни воны с твоего счета не списалось.
Чонгук одними губами прошептал благодарность куда-то в потолок и облегченно вздохнул, расплываясь в улыбке. Об этом он не мог и мечтать. Стоп, но тогда зачем?..
— Но тогда зачем это вообще было нужно? — озвучил он. — У тебя… финансовые проблемы? Я могу помочь, правда. И это не будет хоть сколько-то напряжно, ты только скажи, куда тебе перевести…
Звонкий, с красивыми переливами смех заставил Чонгука замолчать на полуслове и завороженно слушать, наслаждаясь прекрасными звуками.
— Нет, Чонгук. Спасибо, конечно, но я не настолько нуждаюсь в деньгах, чтобы зарабатывать таким образом.
— Тогда зачем все это? Почему ты вообще… — он неопределенно покрутил рукой в воздухе, не зная, как точно сформулировать вопрос. Но Ви, кажется, его понял.
— Тут несколько причин, Гук-и. Легкие деньги, конечно, одна из них, но далеко не основная. Просто… ну, скажем так, это началось как развлечение и со временем превратилось в средство… нет, не так. В возможность быть другим. Не собой. Не таким, каким меня видят окружающие. И это мне нравится, — Ви немного помолчал и добавил: — На самом деле есть еще одна причина, и, пожалуй, она главная, но сейчас я не могу ее тебе раскрыть.
— Понимаю, — кивнул Чонгук. И он действительно понимал: для него самого эти звонки были возможностью быть в том числе самим собой, не тем идеальным учеником, каким видят его почти все окружающие. Так что в этом они с Ви схожи… А тот факт, что он не может сейчас раскрыть ему последнюю причину… Ну что ж, значит, Чонгук просто подождет, как и обещал. Однажды они встретятся…
Он хочет узнать о нем все, что только возможно: от любимых мест в Сеуле до каждой родинки на теле. А для этого ему просто нужно запастись терпением — Чонгук привык добиваться желаемого, двигаясь к цели спокойно и методично, так что рано или поздно он сумеет убедить Ви, что они просто созданы друг для друга.
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|