Издеваться над Чон Чонгуком оказалось довольно интересно. Юнги искренне забавлялся, периодически бросая двусмысленные комментарии или делая вид, что не понимает материал, и наслаждался тем, как дергается Чон. Но ему быстро надоело: «золотой мальчик», несмотря на то, что его, очевидно, раздражал Юнги, спокойно, раз за разом, снова и снова объяснял тему, стараясь найти к нему подход. И даже если б он не знал или не разобрался, то сейчас точно понял бы — Чон умел объяснять как-то очень просто и доходчиво.
И Юнги как-то потух. Не то чтобы ему стало стыдно, но какое-то неприятное чувство внутри возникло — теперь, пообщавшись вживую, он лучше понимал причины популярности Чон Чонгука. Вежливый, красивый, воспитанный, с сильным характером, победы школе приносит, да еще и заботится о мелких: тратит на них свое время, занимаясь два раза в неделю в библиотеке с отстающими по английскому и математике. Ах да, к тому же спортсмен. Ну и как такого не любить? Не то что он сам: ни внешних данных, ни харизмы, ни обаяния, из неблагополучной семьи да еще и характер так себе. Ах да, к тому же курит. Юнги вздохнул и кивнул на вопросительный взгляд «золотца», показывая, что понял его слова.
Тэ рядом недовольно шевельнулся, но Юнги это проигнорировал. Видеть, как друг стелется и вьется вокруг Чонгука было, мягко говоря, неприятно, поэтому он смотрел либо в Чонову тетрадь, где тот аккуратным почерком выводил примеры и рисовал схемы, либо в учебник. Сам Чонгук никак не показывал, что заметил внимание Тэхёна. Настолько все равно или правда не видит? Юнги не знал.
Он отдавал себе отчет, что сейчас его собственное поведение по большей части — банальная ревность. И именно поэтому ему неприятно смотреть на то, как Тэ ловит каждое слово Чона, именно поэтому наблюдать выражение тихой нежности в глазах друга так больно. И обидно. Он так и не смог вызвать в Тэхёне ответных чувств, а чертов «золотой мальчик» смог, даже ничего для этого не делая. Он просто взял и сразу стал… проблемой.
Потому что Тэхён моментально залип на Чон Чонгука, едва увидел его в первый день в новой школе. Перед глазами очень ярко проявилось воспоминание: вот Тэ идет, слушает его шутки, приподнимая уголки рта в едва заметной улыбке, а вот, будто споткнувшись, останавливается…
Глаза расширились, рот приоткрылся, и Тэ несколько минут натурально пялился на неизвестного парня, не реагируя на оклики. Юнги тогда сразу понял, какой он идиот.
Как же он себя корил за то, что решил не спешить с признанием! Думал, у него есть время, боялся, что Тэ захочет оставить дружеские отношения или еще хуже — не сможет принять его чувства вовсе, а в итоге… В итоге времени-то у него и не осталось, и ничего, кроме дружбы, стало невозможно. В тот самый момент, когда Ким Тэхён увидел Чон Чонгука, все его мечты стали неосуществимы. Рухнули. Именно поэтому он ненавидел сам факт существования этого человека, пусть и понимал, что так нельзя.
Юнги знал, что в семье Кимов все однолюбы, слышал в детстве, когда родители Тэ еще не развелись, как одну из семейных легенд. И вот вроде бы все было хорошо, но позже оказалось, что действительно любит только отец Тэхёна. Только он один. Как бы то ни было, в итоге мама Тэ встретила своего мужчину, ушла от мужа к нему и, судя по рассказам Тэхёна, несмотря ни на что оставалась с ним. А характер у отчима Тэ, Хо Сумина, был далеко не сахарный, настолько, что друг предпочел жить отдельно, нежели существовать в одном доме с этим человеком…
Но это неважно. Куда важнее, что сам Тэхён сох по Чону уже третий год, невзирая на безответность собственных чувств, на то, что отношения между ними в принципе невозможны. Он любил его настолько сильно, что не пропускал ни единой тренировки, лишь бы просто посмотреть на Чонгука. И это о чем-то да говорило. А теперь, когда Тэхён лишь допустил мысль, что между ними может быть хоть что-то, даже собственная болезнь не останавливала его на пути к цели. Так что да, Юнги не на что надеяться.
Он был уверен, что лучший друг, к которому он так нелепо и безответно испытывал первую — самую, как говорят, сильную влюбленность — догадывается о его чувствах. Не может не догадываться… Но Тэ молчал, а Юнги со временем решил, что ему довольно и этого. А после стало поздно, но бросить Тэ, когда тот так нуждался в нем, было бы настоящим предательством с его стороны, поступить подобным образом он не мог, не имел права. В конце концов, Тэхён же не виноват, что так сложилось… И уж тем более он не должен нести ответственность за чужие эмоции.
Вообще, он давно привык сам решать свои проблемы, не взваливая их на кого-то другого. Точно не на Тэхёна, которому в чем-то было гораздо труднее, чем ему самому.
Наверное, если бы Юнги отдалился, пережидая когда исчезнут чувства: успокоятся, поугаснут, а после тихо сойдут на нет, — все бы сложилось по-другому. Он бы смог принять и отпустить это, а после идти дальше. Но он не сразу осознал, что именно испытывает к Тэхёну, что все эти желания: порадовать, прикоснуться лишний раз, позаботиться, поддержать — носят не только дружеский подтекст. Потом испугался, решил получше присмотреться, понять, как Тэ воспримет подобное… А потом упустил момент — Тэ уже влюбился, и все его мечты рухнули.
— …так ты понял? — видимо, в который раз уже переспрашивал раздраженный Чонгук, щелкнув перед лицом пальцами. — Мин Юнги!
— Понял, — буркнул Юнги и моргнул, осознавая, что действительно лучше понял тему, даже несмотря на то, что погрузился в собственные размышления. Он взял брякнувший сообщением телефон и в ужасе вскинулся, увидев злые смайлики и гневное «Ты где?!» от Уёна, его сменщика из магазина. — Черт! Я опаздываю!
Быстро смахнув свои вещи со стола в рюкзак, подскочил и, невнятно буркнув: «пасибпокатэ!» — впрыгнул в кроссовки и выбежал из дома.
Опаздывать было нельзя, вот совсем. Найти нормальное место, будучи школьником, — тот еще квест, так что Юнги дорожил работой и именно поэтому несся по улице как угорелый. Правда, надолго его не хватило — надо все-таки бросать курить. Запыхавшись, он перешел на быстрый шаг, с тоской вспоминая, что вечером еще и к Паку тащиться… Вот надо же было так вляпаться! Он же всегда привык быть настороже, какого хрена так расслабился?..
Решив, что попробует уговорить Чимина забыть про сегодняшнее утро, Юнги снова перешел на бег — Уён и так его, скорее всего, прикончит. Про то, что Пак Чимин может и не согласиться, он старался не задумываться.
***
Проснуться в одной постели с кем-то — то еще событие. Особенно если до этого ты просыпался исключительно в одиночестве. Особенно если вы толком не знаете друг друга. Еще более особенный момент, что этот кто-то, рядом с которым ты проснулся под одним пледом, практически утыкаясь носом в чужое плечо, парень… И этот парень — хулиган из твоей школы. А еще этот хулиган тебя почему-то не пугает, а скорее наоборот, рядом с ним спокойно и совсем не страшно…
От Юнги пахло чем-то прохладным, будто он только зашел с улицы, дымом (наверное, от сигарет) и совсем слабо — фруктами.
Чимин обычно просыпался резко, в один момент, и сразу осознавал себя, но сегодня он медленно выплывал из дремы, слыша какой-то успокаивающий тихий звук. Чужое дыхание, как оказалось. Мозг вообще не взволновало, что рядом кто-то спит — было так спокойно и… правильно?.. Но продолжалось это недолго — противная вибрация где-то совсем близко, сопровождаемая надоедливым «вж-ж, вж-ж», заставила его разлепить глаза и недовольно прищуриться.
Юнги закопошился, смешно сморщил нос и потянулся за телефоном.
Мысли были сонные, вялые, и как раз где-то между «Как мы заснули на диване?» и «Вот бы еще поспать, подольше… Так тепло…» он и услышал ту самую фразу про Чонгука, которая заставила его окончательно проснуться и сосредоточиться на происходящем. И… Он не планировал подслушивать, честно. Даже в мыслях не было. Но так получилось, и…
И выводы, которые Чимин сделал на основании услышанного, поставили его в тупик. Получается, что Чонгук пришел к… Тэхёну? Наверное, к нему. Ну а потому что к кому еще-то? Чимин не слышал, чтобы Мин еще с кем-то дружил, по крайней мере, в школе. Но говорил он явно с ровесником, с близким человеком, и просто напрашивалась мысль, что это именно Ким Тэхён.
От понимания легче не стало, потому что слова «ненаглядный», «помогаю» и «твой Чонгук» как бы не подразумевали двояких толкований. Правда, в голове это все равно укладываться не желало: получается, Тэхён влюблен в Чонгука, Чон об этом наверняка не знает, и… и что? Юнги помогает Киму заполучить… Чонгука? Звучало и впрямь безумно. И кое-что еще не то чтобы не вписывалось, но звучало непонятно: чудилась какая-то двойственность в этом разговоре. И при чем тут «будет в ярости» и «есть время поворковать, голубки»? Чонгук все-таки знает, но… А что «но» он не имел ни малейшего понятия. В итоге, устав метаться, Чимин вздохнул и пошел умываться. Наливая себе кофе, он решил, что все это было до ужаса странным.
А выражение лица Юнги, когда тот понял, что Чимин все слышал, просто не поддавалось описанию. В этот момент он почему-то ужасно напомнил ему нашкодившего котенка. Чимин даже хихикнул, чуть не подавившись, и улыбнулся, отставив чашку на стол. Он бы даже не отказался оставить себе фото этого выражения и поставить его в рамочку, а потом периодически просматривать для поднятия настроения. Интересно, Юнги очень разозлится, если попросить его об этом?
Впрочем, он почти не сомневался, что тот бы выдал что-то в своем стиле: «Жить надоело?» или «А что ты будешь с ней делать? Дрочить вечерами?». Все-таки подавившись, Чимин прокашлялся, убрал беспорядок, ощущая, как горят щеки и стараясь не вспоминать похожее чувство, когда Юнги склонился к нему совсем близко в такси и задал тот вопрос. Все это было так смущающе… Неужели Юнги тогда флиртовал? Да нет, не может быть. Или может?
Интересно, а он стал бы встречаться с человеком своего пола? Чимин был отчего-то иррационально уверен, что Юнги плевать, парень или девушка… Стоп! Такие мысли неизвестно куда его заведут — лучше подумать о другом: об обмолвке Юнги про Чонгука. Что бы это значило?
Чимин не был уверен, что Чонгук стал бы встречаться с парнем. Ну не походил он на человека, который пытается привлечь внимание таким способом или готов сделать это по приколу… Опять же, учитывая, какие легенды ходят в школе про Чонгука, который чуть ли не всех симпатичных девчонок перебрал… Правда, с начала года он встречался только с Джимин, но… Впрочем, ручаться за то, что в голове у другого, нельзя.
Самому Чимину не было противно или неприятно, но он знал, что в разных странах по-разному относятся к людям нетрадиционной ориентации. Лично он ничего плохого в этом не видел: ну правда, какая разница, кто с кем спит? Это даже неприлично — лезть в чужую постель. И почему мужчины этим занимаются — в плане физиологии — ему тоже все было понятно. Теоретически.
Сам Чимин никогда не влюблялся, — да и в кого бы? — но если бы влюбился, пусть даже и в парня, трагедии из этого делать бы не стал. Ему нравились красивые люди — неважно, мужчины или женщины, он способен оценить красоту в любом ее проявлении. Чисто умозрительно. Вот Юнги был красивым…
К сожалению, еще никогда ему не доводилось испытывать то самое «томление в груди» и «трепет», так многогранно описанные в искусстве, особенно в литературе. Хотя «девятнадцать — самый подходящий возраст для первой любви», — посмеиваясь, говорила когда-то его бабушка и потом рассказывала историю ее знакомства с дедушкой. Ей как раз было девятнадцать, когда она столкнулась со своим будущим мужем, выходя из вагона поезда, и уронила тяжеленную сумку ему прямо на ногу. В итоге травма голеностопа и стремительный роман.
Чимин всегда смеялся, когда бабушка в лицах показывала, как дед ахнул, вскрикнул и сказал «много плохих слов», а потом, хромая, помог донести сумку до автобуса и проводил до самого дома. А затем поехал в больницу…
Дед умер еще до рождения Чимина, но остались фото. Там родители его отца были таким счастливыми… Он просто надеялся, что когда-нибудь тоже встретит своего человека и будет так же счастлив.
«Ты сразу поймешь, — говорила бабушка, — любовь ни с чем не перепутать». И он ей верил.
Внезапно Чимину захотелось пересмотреть эти фотографии. Он задумался, вспоминая, где хранятся фотоальбомы… И расстроенно вздохнул: после переезда он так и не нашел времени, точнее, желания, заниматься разбором вещей, так что большинство так и остались упакованными в коробки. После нового года, когда в купленной родителями квартире как раз закончился ремонт и отделочные работы, они жили здесь целую неделю и почти все время проводили вместе — такая редкость, на самом деле. Живя с всегда занятыми родителями, Чимин быстро стал самостоятельным. Обычно он встречался с мамой и папой за завтраком и за ужином, но последнее — не каждый день: оба были сильно погружены в работу, а ведь еще и командировки изредка случались; иногда ходил к маме в лабораторию, но тоже не слишком часто: что поделать, ученые — люди занятые. К тому же, мамино руководство не поощряло нахождение в лаборатории посторонних, пусть даже таких серьезных и ответственных детей, как Чимин.
В общем, после отъезда родителей из страны его запала хватило только на самое необходимое: свои вещи, постельное белье, полотенца и посуда. Остальное так и стояло в гардеробной, занимая почти все свободное пространство немаленькой, в общем-то, комнаты. Чимин мысленно пообещал себе, что обязательно займется этим в ближайшее же время.
Прибрав так и не понадобившуюся постель в кабинете, он мимолетно пожалел, что Юнги даже не поел перед уходом, — да даже не умылся! так торопился сбежать — и сел за уроки. Часам к двум домашнее задание как-то подозрительно быстро закончилось. Он сверился с расписанием, еще раз все перепроверил, но нет, он действительно ничего не пропустил. Пятнадцать минут третьего, а ему уже нечего делать… Читать не хотелось, даже любимую анатомию, и Чимин решил, что запланированный сеанс связи с родителями можно провести и пораньше. Он написал и стал ждать ответа.
Почти сразу телефон тренькнул, оповещая о новом сообщении. «Ждем тебя». В Германии только начало одиннадцатого… Чимин быстро включил ноутбук, сделав мысленную пометку поставить его на зарядку, и открыл скайп.
— Привет, милый, — устало улыбнулась его красавица мама и послала воздушный поцелуй. — Как ты? Не болеешь? Тебе всего хватает? А витамины пить не забываешь?
— Привет, омми, — Чимин широко улыбнулся и последовательно ответил на каждый вопрос, наблюдая, как на заднем плане отец снимает запонки и наливает вино в два бокала. Мама тоже выглядела так, будто только что вернулась с приема. — А как вы?
— Как обычно, — присоединился к ним отец и тепло улыбнулся, поправляя очки в тонкой оправе. — Профессор Вайкочи[7] сегодня проводил лекцию, а после был прием по сбору средств на благотворительность, но мы быстро оттуда сбежали.
— Недостаточно быстро, раз тебя успел замучить вопросами тот усач, — рассмеялась мама, и отец закатил глаза.
Чимин улыбался, он действительно был рад видеть родных, но в такие моменты всегда становилось немного грустно от осознания, что они на другой стороне планеты. Он ужасно скучал, но успокаивал себя тем, что контракт закончится через три с половиной года и они вернутся на родину. Папу уже ждали с распростертыми объятиями в «Северанс»[8], а мама все еще не определилась, где хочет работать больше: выбор стоял между чистой наукой в лаборатории при национальном университете и большими деньгами в сфере красоты. Но что бы ни выбрала мама, Чимин точно знал, что ее примут без единого вопроса. Его родители действительно потрясающие люди, которыми Чимин искренне гордился, надеясь, что когда-нибудь сможет стать достойным сыном. Таким, чтобы уже они гордились им.
— Ну а ты, милый, — закончив рассказывать о прошедшем приеме, вернулась к расспросам мама, — не хочешь все-таки вернуться к нам?
— Нет, — даже помотал головой Чимин, в ужасе расширяя глаза, — я только завел друзей! Мне нравится новая школа, и уроки, и… и…
— Мама шутит, — ровно сказал папа и выразительно посмотрел на хихикавшую, как школьница, жену. — Мы все понимаем, сын, учись спокойно. Тебе хватает денег? А то мы можем переводить тебе больше…
— Не нужно, мне всего хватает, — ответил Чимин, думая, что денег ему дают даже слишком много, настолько, что он и половины месячного бюджета не тратит. Но он никогда не спорил по этому поводу и искренне благодарил, понимая, что таким образом родители компенсируют невозможность уделять ему достаточно внимания и быть рядом. Если им это нужно, то почему бы и нет? Хотя подобное было нетипично для Южной Кореи, где царил просто культ работы. Чимин за время путешествий с родителями привык, что они работают много, уходят рано и возвращаются поздно, но здесь люди, кажется, и жили на работе. По крайней мере, складывалось такое впечатление. А выпускники — на учебе. Перестроиться поначалу было очень сложно, но сейчас, по прошествии пары месяцев, он вполне привык.
Они поговорили еще немного, — хотелось бы больше, но Чимин видел, что мама с папой устали, хоть и рады были пообщаться с ним — а спустя пятнадцать минут он попрощался и сбросил вызов. И теперь совершенно не представлял, чем заняться. А еще внутри опять подняло голову его неуемное любопытство — так не терпелось поскорее узнать, в чем же там все-таки дело, но Чимин старательно гнал от себя эти мысли, зная, что совершенно измучается.
Он послонялся по квартире, попутно прибрав легкий бардак, и особенно остро ощутил, как накатывает на него приступ одиночества. Такое случалось временами, но, к счастью, быстро проходило — слишком долго унывать Чимин не привык. Но сегодня… Сегодня все было по-другому: обычно он находил чем себя занять, но впервые за долгое время почувствовав, каково это, когда рядом есть другой человек, он никак не мог вернуться в привычную колею.
Быть с кем-то рядом оказалось восхитительно: просто поесть вместе, посмотреть фильм, пускай и уснув под него от усталости, а самое главное — проснуться, слыша чужое размеренное дыхание.
Зная, что ты не один.
Мин Юнги оказался вовсе не грубым и не злым, как про него говорили, даже и близко нет. Он умел слушать и слышать то, что говорит ему собеседник. А еще подкупала молчаливая забота, практически незаметная, и отсутствие праздного любопытства и неловкости — словно знакомы они очень давно, но какое-то время не виделись, а тут вот довелось встретиться. Чимин впервые испытывал такое. Импонировала и его прямолинейность — Мин Юнги действительно говорил то, что думает. Да, иногда это звучало резковато, и, наверное, именно поэтому его считали злым: Юнги словно старался уколоть словами, но это было чем-то ненастоящим, будто бы делал так по привычке. Даже несмотря на это Чимину было с ним уютно.
И теперь он нетерпеливо ждал вечера, не столько сгорая от любопытства в желании узнать, что же там происходит у Чонгука, сколько чтобы поужинать вместе. И поболтать. И может, даже спать лечь, чтобы утром снова вместе позавтракать… Может быть. Он знал, что друзья часто ночуют друг у друга (одноклассники не раз говорили об этом), и ему хотелось так же.
Поняв, что если просто сидеть, то время точно будет тянуться бесконечно, Чимин все-таки взялся за разбор коробок. На удивление, закончить с ними получилось довольно быстро: и пары часов не прошло, как он уже освободился, прошелся еще раз по комнатам и вынужден был признать, что квартира стала выглядеть лучше — завершенной.
Напоминалка на телефоне пискнула, оповещая, что до времени, когда должен был прийти Юнги, осталось два часа. Чимин спохватился и позвонил охране, предупреждая о визите гостя, принял душ и сбегал в магазин, намереваясь приготовить полноценный ужин. Для себя готовить было скучно, да и жаль тратить время, но для кого-то другого ему хотелось расстараться.
Когда все наконец было готово, он уселся на кровать в своей комнате и тяжко вздохнул, вертя в руках телефон, — Юнги все не было. Вот когда он пожалел, что они так и не обменялись контактами. В течение следующего получаса Чимин так себя накрутил, что стало плевать и на Чонгука, и на неизвестного друга, с которым Юнги говорил утром, — лишь бы тот уже пришел.
И, словно отвечая на его желание, раздался сигнал телефона — охрана дала знать, что к нему гость. Чимин нервно забегал по коридору, спохватился, что Юнги еще идти до подъезда и подниматься, подбежал к зеркалу посмотреть как выглядит… Отражение — с покрасневшими щеками, искусанными в волнении губами и легкой безуминкой в глазах — внезапно заставило его взять себя в руки, так что когда Юнги вышел из лифта, он почти успокоился.
— Привет, хён, — поздоровался Чимин и улыбнулся. Юнги выглядел замученным и усталым, но странно решительным, будто и не в гости пришел, а на ринг собрался выходить. Встряхнув головой, чтобы убрать оттуда дурацкое сравнение, Чимин шире распахнул дверь и кивнул, предлагая входить.
Юнги, снова напомнив ему кота, осторожно обнюхивающего новую территорию, просочился — по-другому и не скажешь — внутрь и с подозрением уставился на него. Улыбаться расхотелось. Чимин неловко повел плечом и тут вспомнил про ужин.
— Поешь со мной, хён? — с надеждой предложил он, отчего-то волнуясь.
И Юнги как-то разом сдулся, благодарно кивнул, глядя исподлобья, стащил кроссовки, влез в тапки и потопал в ванную, кинув, что только помоет руки и придет, а Чимин бросился на кухню накрывать на стол.
— Ого! — искренне восхитился Юнги, увидев приготовленный им ужин, и Чимин покраснел от восхищенного изумления в его глазах. — Это ты все сам сделал?
— Да, присаживайся, я… Я сейчас, — и он принялся накладывать в тарелку Юнги чачжамён и кимбап.
— Спасибо, — кратко поблагодарил Юнги и накинулся на еду.
Видеть, что его старания оценили, оказалось по-настоящему приятно. Нет, Мин ничего не говорил, но так аппетитно ел, так смачно причмокивал и мычал от удовольствия, что слова были и не нужны. Так что Чимин любовался картиной, получая удовольствие просто от того, как ест другой человек.
Наконец насытившись, Юнги отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула, удивленно глянув на него.
— А ты чего не ешь? — задал он логичный вопрос.
Чимин до ужаса смутился: ну не говорить же, что засмотрелся на него и просто забыл?
— Пока готовил, напробовался, — пробормотал он и, вспомнив, почему они вообще сидят сейчас здесь, выпалил, меняя тему: — Так ты мне расскажешь?
Вся расслабленность Юнги вмиг исчезла: он подобрался, облокотился на скрещенные на столешнице руки и исподлобья глянул на него.
— Ты точно уверен, что хочешь знать?
— Да! — закивал Чимин и заерзал на своем месте. Снова проснувшееся любопытство заставляло испытывать предвкушение. — Очень хочу!
— И у меня нет ни единого шанса переубедить тебя? — с почти безнадежной интонацией спросил Юнги и потер глаза. — Может, ты просто сделаешь вид, что не слышал утреннего разговора? — умоляюще произнес он. — Давай ты просто забудешь про него, а?
— Нет! — Чимин даже головой помотал и прикусил губу, чтобы не сказать лишнего. Чтобы не спугнуть. Он был решительно настроен все выяснить, ведь Чонгук его друг, как он может просто забыть? Юнги обещал, что расскажет, и Чимин так ждал вечера, чтобы наконец узнать правду. Да и перед Чонгуком как-то неудобно. Он будет все время гадать, гей друг или нет, встречается с Ким Тэхёном или нет. И причем здесь вирт? А еще его буквально распирало от желания узнать, какое отношение ко всему этому имеет сам Юнги. Это почему-то казалось самым важным.
— А потом ты скажешь, что я виноват, — недовольно произнес Юнги, и Чимину показалось, что он сейчас поблагодарит его за ужин… и просто уйдет. Катастрофа!
— Ты… — он вздохнул, стараясь держать себя в руках, и постарался максимально уверенно посмотреть на Мина, — ты ведь обещал. Тем более, все услышанное напрямую касается моего друга.
— Черт, — выругался Юнги. — Может, ты хочешь чего-нибудь, а? — попытался он снова. — Ну, хочешь буду месяц выполнять твои желания? Даже самые дурацкие?
Чего? Он думает, что…
— Ты! — Чимин аж подскочил с места от обиды. — Ты правда такого обо мне мнения? Правда думаешь, что я мог бы…
— Не думаю, — покачал головой Юнги. Он выглядел таким разочарованным, что Чимину стало стыдно, но любопытство и желание узнать правду оказались сильнее. — Сядь уже, — и потянул его за запястье, вынуждая приземлиться обратно на стул. — Прости, я правда так не думаю про тебя, ляпнул по глупости, — он заглянул в глаза Чимину и слабо улыбнулся.
— Ну ты даешь, хён, — обиженно надулся он, но долго так просидеть под виноватым взглядом Юнги не смог. — Забыли. Но я все равно должен знать, ведь это касается Чонгука.
— Ты же понимаешь, что это касается не только Чонгука, но и других людей?
— Понимаю, но я все равно должен знать, — упрямо вздернул подбородок он. — Чонгук — мой друг, а у меня не так много друзей, чтобы пренебрегать их интересами.
— Чимин, — попытался мягко уговорить его Юнги, — я не смогу тебе объяснить все в двух словах.
— Ну, значит, объясни в трех или в десяти, — вкрадчиво проговорил Чимин, мысленно молясь, чтобы Юнги не ушел. В конце концов, тот обещал ему рассказать правду. А обещания нужно выполнять.
— Не получится, — поморщился Юнги. — Тут либо все, либо ничего.
— А если в общих чертах?
— Нет, — снова отрицательно мотнул головой тот. — Это… слишком деликатная тема, чтобы рассказывать о ней первому встречному.
— Эй! Я не первый встречный, — оскорбился Чимин. — Я клянусь, что буду молчать… Если это не навредит Чонгуку.
— Я уверен, что, если ты узнаешь, то сам не будешь рад.
— Это не тебе решать. Позволь мне самому делать выводы.
— Ты же не отвяжешься, да? — сокрушенно поинтересовался Юнги, и Чимину показалось, что где-то он уже это слышал, сказанное ровно с такой же интонацией.
— Ни за что, — он даже головой помотал. Для убедительности.
— Тэхён меня убьет, — почти простонал Юнги (Ага! все-таки Тэхён! — обрадовался Чимин), а затем поджал губы и на выдохе добавил: — Ладно, тогда слушай…
Юнги начал издалека, и Чимин даже не сразу понял, зачем нужна вся предыстория про болезнь Тэхёна. Хотя ему было действительно интересно, ведь это что-то новое, может, и не уникальное, но лично Чимин впервые вживую знал человека с такими проблемами.
— …и тогда как средство избавления от комплексов Тэ решил испробовать вирт. Прочитал на каком-то идиотском форуме для своих, якобы кому-то помогло.
— Вирт? — тупо переспросил Чимин. Это же… — Это то, о чем я подумал?
— Ну, — Юнги кивнул и облизал губы. — Виртуальный секс.
Чимин нелепо приоткрыл рот, почувствовав, как от прилившей крови горят даже уши. Он закрыл лицо ладонями, давая себе пару секунд передышки, но тут же убрал руки и решительно взглянул на Юнги.
— Ладно, я понял. Продолжай.
— Уверен? — Юнги скептически заломил бровь и как-то плотоядно усмехнулся. — Ты даже от слова вирт покраснел.
— Ну я же не прошу рассказывать мне подробности этого самого вирта, — парировал он, ощущая, как предательский румянец заливает уже лоб и шею.
— Я их, к счастью, не знаю, — хохотнул Юнги, правда, как-то нервно.
— Ну вот, — он сложил руки на груди, всем своим видом демонстрируя, что готов слушать дальше.
— Я ведь сказал тебе, что Тэхён влю… — тот мотнул головой, осекаясь, но Чимин уже услышал самое главное, — запал на вашего Чонгука?
— Не говорил, но это я и так уже понял.
— Давно запал, — казалось, Юнги не нравилось произносить эти слова. Его губы кривились, словно бы это неприятно. Больно. И Чимин похолодел: догадка, что самому Юнги нравится Тэхён, его лучший друг, отозвалась неприятным спазмом где-то за ребрами. — И крепко. Я думал, просто увлечение или восхищение, не знаю… — Юнги невесело усмехнулся и отвел глаза. — Хотя знал, что если Тэхён когда-нибудь и влюбится, то это будет… надолго.
Чимин прищурился, разглядывая парня напротив и ловя себя на том, что опять кусает губы. Черт бы побрал его проклятое любопытство! Он уже сто раз пожалел, что спросил, но остановиться сейчас было бы глупостью, да и трусостью, если уж совсем честно. Он сам хотел знать, но не предполагал, что узнает о таком.
— А дальше? — сглотнув ком в горле, спросил Чимин, и Юнги перевел на него взгляд. Странно понимающий взгляд. И до Чимина дошло: а ведь Юнги и правда понимал, каково сейчас Чимину. Понимал, что теперь ему придется хранить этот секрет. И с Тэхеном, про чью тайну он волей-неволей узнал, не поговорить, чтобы не подставлять Юнги, даже не извиниться, и с Чонгуком, который искренне ему нравился, — тоже. Вот он вляпался… Чимин даже пожалел себя, но еще больше было жаль Юнги, который — это казалось слишком очевидным — любит, или влюблен, или испытывает симпатию, словом, неравнодушен к лучшему другу и теперь, благодаря сложившимся обстоятельствам, вынужден был его предать. Чимин сглотнул и порадовался, что так и не поужинал — его ощутимо подташнивало.
— А дальше так получилось, что Чонгук позвонил Тэ как… клиент, — от этих слов внутри начало зарождаться неоформленное еще подозрение, ощущение, что ничего хорошего он дальше не услышит, и Чимин сглотнул от подступившей тревоги. Затошнило сильнее, и во рту появился кислый привкус. — Они общаются с начала этого учебного года, и, кажется, Чонгук отвечает взаимностью. По крайней мере, виртуальному Тэ. Только вот Чонгук понятия не имеет, что все это время на самом деле общался с Тэхёном.
Последние слова были как ведро ледяной воды за шиворот. Они его просто добили. Чимин задышал открытым ртом, пытаясь прогнать тошноту и хоть как-то уложить в голове то, что услышал. Правда, не слишком-то успешно.
— Эй! Ты в порядке?
Он слышал сквозь тоненький звон в ушах, как Юнги теребит и зовет его, но не отвечал, пытаясь справиться с накатившими эмоциями. Наконец, когда его немного отпустило, он поднял голову и посмотрел на Юнги, подмечая явное беспокойство на чужом побледневшем лице.
— Прости… — прохрипел Чимин, и Юнги тут же налил ему в стакан сока. Апельсинового. Он слабо улыбнулся: Мин Юнги запомнил, какой сок ему нравится…
— За что? — спросил Юнги, и улыбаться перехотелось.
— Что вынудил рассказать. Ты был прав… Я не хотел бы знать такое, — Юнги нахмурился, и Чимин заторопился, испугавшись, что тот неправильно его поймет: — Я не хотел, чтобы ты выдавал секрет твоего друга… Мне так жаль! Прости меня, хён! Я просто… Просто слишком любопытен, — совсем поникнув под напряженным взглядом Юнги, тихо проговорил Чимин и зажмурился, опустив голову. Только бы не заплакать.
Юнги молчал долго, и Чимин уже не знал, что думать и как еще извиниться, когда на макушку опустилась ладонь, и тот неловко поворошил его волосы.
— Не смертельно, — низким голосом сдавленно проговорил он. — Только никому ничего не говори, не посоветовавшись со мной.
— Обещаю! — клятвенно заверил Чимин, наконец решившись поднять взгляд. — Я никому ничего не скажу.
— Хорошо, — Юнги кивнул и тяжело рухнул на стул, не отводя от него взгляда. Внезапно он улыбнулся и признался: — Знаешь, мне даже стало легче… Вдвоем не так тяжело нести этот груз.
— Я помогу тебе, хён. Ты больше не один, — пообещал Чимин и с радостью увидел, как посветлело лицо Юнги.
Теперь у них есть общий секрет. А еще они уже дважды ели вместе. И Юнги даже ночевал у него. Быть может, это и есть начало крепкой дружбы?
Примечание к части
коллаж https://vk.com/photo-214316602_457239026
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|