Глава 24. Приём

День оказался ужасно длинным, а прием — ожидаемо скучным.

Этот четверг вообще выдался напряженным: восемь уроков, потом тренировка, где они наконец-то начали срабатываться с Юнги и Чанджи и получили заслуженную похвалу от тренера, потом дорога домой, где Чонгук вместо привычной музыки слушал закачанную аудиоверсию книги «Страх, паника, фобия», откуда даже сумел почерпнуть кое-что полезное для себя. Интересно, читал ли ее Тэ?..

Когда он приехал, до начала оставалось меньше часа.

Чонгук быстро принял душ, высушил голову и надел новый костюм. Оглядел себя в зеркале и остался доволен собственным внешним видом.

Он вышел из комнаты и, пройдя по коридору, замер на площадке второго этажа так, чтобы его не было видно снизу. Гости уже начали прибывать, и Чонгук тихо чертыхнулся: мама и отец обязательно выскажутся по поводу его опоздания.

Выбрав момент, когда очередная пара прошла в зал и родители остались одни, Чонгук быстро спустился по широкой лестнице и встал за спиной отца.

— Ты опоздал, — тихо процедил тот, чтобы тут же отвернуться и поздороваться с вновь прибывшими гостями.

Чонгук незаметно выдохнул (пронесло, однако после отец обязательно закатит ему лекцию, но лучше уж так, чем если он подключит к воспитательному процессу маму) и только знай кланялся, приветствуя приглашенных. Наконец, когда от незнакомых лиц перед глазами уже рябило, мама подхватила отца под руку и они отправились в зал. Гук незаметно вздохнул и двинулся следом.

Хотелось есть… Нет, уже даже не есть, а жрать, и он пожалел, что не успел поужинать. На таких приемах ему разрешалось выпить бокал вина или шампанского, но вот с нормальной едой обычно была напряженка — только легкие закуски. Чонгуку больше нравилось, когда, не следуя новой моде на все западное, праздники и прочее устраивали в ресторане — там хотя бы можно было наесться. Ну или дома, но без всей этой официальщины, только для своих. Тогда Нарин начинала суетиться за несколько дней до, готовила кучу вкусностей, а потом родственники и друзья семьи не могли не нахваливать поданные кушанья…

Впрочем, требовать его присутствия на официальных мероприятиях отец стал только последние полтора-два года — до этого Гук был счастлив в своем неведении. Зато теперь… Он тяжко вздохнул, покосился в сторону фуршетных столов, установленных вдоль стен, и понял, что досыта поесть удастся сильно после приема. Все, конечно, было оформлено красиво и с фантазией — хоть сейчас на обложку журналов, вот только порции настолько микроскопические, что молодому растущему организму, ему то есть, не хватит, чтобы насытиться.

С другой стороны, вряд ли все это продлится дольше полуночи, так что можно и потерпеть. С голоду не помрет.

Гости общались, перемещались по залу, мама сверкала новым гарнитуром с бриллиантами, отец — дежурной улыбкой… Гук знал, что родитель — точно так же, как и он сам, — ненавидит подобные приемы, предпочитая проводить деловые переговоры лично и праздновать успех по старинке, но сегодня отмечалось заключение сделки с иностранными инвесторами, а те были откуда-то из Америки или Европы.

Вечер шел своим чередом: отец произнес речь, они с новыми партнерами пожали руки на камеры и приглашенные журналисты, сделав несколько фото и задав пару вопросов, ушли — по крайней мере, большинство из них, кто не удостоился чести прийти по личному приглашению. Оставшихся оказалось всего двое: смутно знакомая девушка лет двадцати пяти, дочь какой-то из многочисленных маминых подруг, и хорошо выглядевший привлекательный мужчина, женатый на женщине из их круга.

После ухода прессы приглашенные как-то неуловимо расслабились, — а может, дело было в алкоголе — и разговоры стали громче. Вскоре разболелась голова, и Гук, с трудом отвязавшись от дальних родственников, тетушки с дядюшкой, пытавших его на предмет будущего, забился в угол. Там очень удачно поставили кадку с каким-то разлапистым растением, и его почти не было видно. Чонгук потер виски, пожалел об отсутствии телефона и стянул со стоящего совсем рядом стола тарелку с канапешками. Занятый поглощением креветок, он не сразу обратил внимание на оживление у входа в зал.

Присмотревшись, он почти сразу узнал того самого господина Со, бывшего делового партнера отца. Открытого гея. И сегодня этот человек пришел на прием со своим партнером... по жизни.

Чонгук даже отложил тарелку, с интересом наблюдая за тем, как свободно чувствуют себя господин Со и господин Юк[16].

Директор «Тэхан секьюритиз» непринужденно поприветствовал его родителей, и словно плевок в лицо для его отца было то, что рядом стоял спутник, заместитель господина Со, а не привлекательная спутница или жена. Мама слегка натянуто улыбалась, играя на публику, но совершенно не показывала неприязни, а ведь ей пришлось после разрыва отцом контракта продать добрую половину своих драгоценностей. Потом большинство из них, конечно, выкупили, но осадочек остался. Отец, напротив, не считал нужным демонстрировать радушие, он еле сдерживался: лицо потемнело, приветственный поклон был недостаточно глубок для статуса гостя, а слова цедились сквозь зубы.

Чонгук поморщился. Деньги деньгами, но репутация для бизнесмена — практически все. В их консервативной стране репутация иногда значит больше, чем все остальное. Подпорть ее — и очень быстро потеряешь нажитое: никто просто-напросто больше не захочет иметь с тобой никаких дел. Это первое, что стал вдалбливать ему в голову отец. Еще в детстве он потратил не один час на подобные наставления, а теперь сам же не следовал собственным советам.

Было в поведении отца что-то лицемерное и в то же время до предела честное. Хотя бы отношение к нетрадиционным парам.

Чонгук сглотнул и облизнул пересохшие губы, стараясь не представлять, что будет, если тот узнает об ориентации единственного сына.

И несмотря на все это, он не мог не восхищаться директором Со, который просто взял и взлетел так высоко, что теперь может диктовать свои условия практически любому. В этом — как прогибаются перед ним почти все присутствующие, как льстиво улыбаются и старательно выражают ему почтение, — тоже было много лицемерного.

К отцу он даже испытал что-то сродни сочувствию.

Чон-старший не мог не пригласить на это мероприятие господина Со, как бы он ни презирал последнего: это означало бы сильно подпортить отношения с остальными партнерами. Со Ину в свои почти сорок достиг гораздо большего, чем его отец в свои пятьдесят пять, а корпорация «Тэхан секьюритиз» была слишком влиятельной, слишком большой сегмент рынка занимала — значит, отец должен был отправить в обязательном порядке личное приглашение «плюс один» владельцу корпорации. Родителя бы просто не поняли, если б он опустился до личной неприязни в этом вопросе.

Самого Чонгука это все изрядно угнетало, ведь ему тоже предстоит в будущем мириться с присутствием не приятных ему людей в своей жизни, улыбаться в лицо, даже если человек ему противен, и вежливо говорить с теми, кто может быть полной мразью, но чей статус выше.

А значит, что? Вывод напрашивался однозначный. Судя по примеру Со Ину, неважно, с кем ты спишь: если у тебя есть влияние, связи и большие деньги, то окружающим придется считаться с тобой.

Он еще не знал, как все это провернет, но в этот самый момент пообещал себе, что если с Тэ у них все сложится, то он добьется того, чтобы с ним считались. Чтобы им с Тэ не пришлось скрываться.

Наконец важный гость со спутником отошли, и Чонгук заметил, что отец, что-то сказав на ухо маме, направился к выходу. Наверное, ему нужно успокоиться, решил Чонгук и отпил уже нагревшегося шампанского из своего бокала. Сморщился от гадкого привкуса, осевшего на языке, и решил, что просидит здесь столько, сколько будет возможно.

Однако планам не суждено было сбыться: буквально через пять минут Чонгука нашел официант и крайне витиевато сообщил, что его ищет госпожа Чон. Гук со вздохом отставил бокал, встал, одернул брюки, разгладил рубашку и застегнул пуговицу на пиджаке. Постаравшись максимально незаметно выскользнуть из своего угла, он потерпел сокрушительное поражение. Практически рядом с его укрытием стояла мама в компании пожилой пары и молоденькой девушки, по виду — ровесницы Чонгука. Гук на секунду замер, а потом растянул губы в вежливой улыбке. Айщ, неловко вышло, но воспитание не позволило кому-либо прокомментировать его нелепое появление.

— Сынок, — мама взглядом дала понять, что позже поговорит с ним об этом, и поманила рукой, показывая, чтобы он приблизился, — господин и госпожа Чхве, позвольте представить вам моего сына Чонгука, ученика выпускного класса школы Сингу[17], — с гордостью проговорила мама и добавила: — После окончания Чонгук собирается поступать в школу бизнеса при университете Ёнсе. Я надеюсь, что сын впоследствии будет заканчивать аспирантуру по направлению правительства и бизнеса и стажироваться у отца.

— Счастлив познакомиться с вами, — машинально ответил Чонгук и поклонился, внутренне холодея. То, как мама представила его, слишком напоминало знакомство с родителями будущей…

Господин Чхве благожелательно покивал и посмотрел на жену. Та сразу же подтолкнула вперед потупившуюся девушку и заговорила:

— Наша дочь, Чхве Ланмин, заканчивает Венскую Академию изобразительных искусств и со следующего года открывает свою галерею…

В уши будто набилась вата — все звуки доносились приглушенно. Чонгук, стараясь не показывать истинного отношения, рассматривал девушку — свою невесту! — и как-то отстраненно отмечал, что она, пожалуй, даже красива, только вот красота эта была выхолощенной, созданной искусными руками пластических хирургов и умело подобранным макияжем. Еще и старше… Ему только девятнадцать, а родители уже невесту подобрали! Он-то рассчитывал, что хотя бы пара лет в запасе еще есть, черт!..

— …Чонгук, — уже явно не в первый раз звала его мама, и он непонимающе моргнул, продолжая смотреть на Ланмин. Та пунцовела щечками и, прикрыв губы тонкими пальчиками, унизанными кольцами, тихонько смеялась. — Танец!

— Очарован вашей красотой, Ланмин-щщи, — пробормотал Чонгук и предложил девушке руку. Как раз заиграл вальс, и в центре зала освободилось место, куда стали выходить пары.

Встав в позицию, Чонгук положил ладонь партнерше на спину и повел ее в танце. Еще не так уж давно он был бы счастлив кружить с ней по залу, — от того, что такая девушка обратила на него свое внимание, — чувствуя под ладонью теплое гибкое тело, но теперь это ощущалось неправильным.

Ланмин была красивой, образованной, из влиятельной семьи — а другую родители бы ему не выбрали — и наверняка стала бы хорошей женой, но… Она была не Ким Тэхёном, и этого оказалось достаточно, чтобы на все поощрительные улыбки девушки Чонгук делал каменное лицо. Жаль, музыка играла недостаточно громко.

— Чонгук-щщи, вы так молчаливы, — начала Ланмин и приподняла тонкие брови. — В чем же дело?

— Гхм, — он чуть не сбился от такой прямолинейности, но кажется, никто не заметил его оплошности, кроме партнерши. — Прошу прощения, Ланмин-щщи, я сильно устал после тренировки.

Та снова вскинула брови, но ответ приняла, пусть в выражении ее лица на миг мелькнуло что-то… То ли презрение, то ли жалость.

Чонгук с тоской вспомнил своего парня, перед которым не стыдно было признаться, что задолбался или просто устал. Перед Тэ не нужно было строить стойкого и несгибаемого, можно было быть собой. Можно было позволить себе слабость.

— Вот как, вам нужно больше тренировать выносливость… В жизни пригодится, — спустя пару минут, видя, что он не собирается поддерживать беседу, проговорила девушка. И мило улыбнулась. — Вы согласны, Чонгук-щщи?

Он почувствовал, что краснеет. Чонгук даже не сразу понял смысл ее слов, но едва уловимая улыбка и блеск глаз подсказывали, что он не ошибся в своей интерпретации.

— Очаровательно. Вы так… прелестно смущаетесь, мой дорогой жених, — с какими-то непонятными интонациями проговорила Ланмин, и в этот момент наконец стала выглядеть на свой возраст. Чонгук почувствовал себя неуверенно. Эта девушка заметно отличалась от тех, с кем он обычно имел дело. А ее слова… Просто пф-ф… Кто так вообще с парнями разговаривает? Вот теперь он даже не сомневался, что она несколько лет провела за границей. — О вас ходят совершенно определенные слухи, Чонгук-щщи, — продолжала тем временем невеста, — ни за что не поверю, что мои намеки могут вас смутить. Итак? — и бросила на него требовательный взгляд, мол, отвечай, а то хуже будет.

И тут Чонгук понял, что эта… эта девица — если, не дай бог, они вступят в брак! — быстро подомнет его под себя и придавит сверху своей маленькой ножкой, обутой в дизайнерскую туфельку на высокой шпильке.

— Итак? — повторил он в попытке потянуть время. В голове было пусто. Что она вообще хочет от него услышать?..

— Не будьте столь предсказуемы, мой дорогой жених, — и опять эта нераспознаваемая эмоция. Она злится или что? — Вы хотите этого союза?

Чхве Ланмин точно отличалась от всех знакомых ему девушек какой-то мужской прямолинейностью и раскованностью. Корейские девушки не такие. Чонгук чуть не передернулся, но сумел удержаться, только на мгновение чуть крепче сжал тонкие пальцы. Ланмин едва заметно поморщилась и снова лучезарно улыбнулась.

— Судя по вашей реакции, вас этот… союз не прельщает, — он прямо посмотрел в ее глаза и получил такой же прямой взгляд в ответ. — Я прав?

— Отчасти, — она легко кивнула и на очередном па подшагнула чуть ближе. — Рискну предположить, что вас тоже?

— Верно, — Чонгук наконец обрел почву под ногами. Ну вот и определились. Осталось выяснить условия. Это было привычным и не должно вызывать затруднений. Не должно было, но… — И у такой проницательной и предусмотрительной девушки, как вы, наверняка есть план действий на такой случай?

— Возможно, но, думаю, не стоит говорить об этом здесь, — несмотря на вежливую улыбку, на лицо Ланмин набежала легкая тень, и Чонгук догадался, что четкого плана у нее, скорее всего, пока нет. — Выберем время и встретимся в другой день, чтобы обсудить… все нюансы.

— Согласен, — кивнул Чонгук и уже с большей приязнью посмотрел на Ланмин. Внезапно в его голову пришла мысль, которая должна была прийти самой первой. Оправдывала его только усталость. — Почему вы?.. — и замялся.

Как такое вообще спрашивать? Почему вы не хотите за меня замуж? Почему вы первой заговорили на эту тему? Почему вообще согласились с выбором родителей, если не собираетесь вступать в брак? Любой из них, решись он озвучить вслух, прозвучал бы ужасно бестактно.

— Все просто. У меня уже есть любимый человек, — она смотрела все также прямо, но в этот момент в глазах мелькнуло что-то, сделав Ланмин гораздо красивее. И Чонгук понял. И тоже улыбнулся, одними губами шепнув: «У меня тоже».

— Как чудесно, вы поладили! — голос матери заставил вздрогнуть. Раздались последние ноты, и он, поблагодарив партнершу за танец легким поклоном, повернулся к ней. — Моё сердце радуется, наблюдая эту картину. Не правда ли, они так хорошо смотрятся вместе?

— Да-да, просто чудесно, — кивнула с довольной улыбкой госпожа Чхве и в умилении сложила руки перед грудью. — Дети так быстро растут, ох…

Тут Чонгук понял, что если они останутся, то просто обречены выслушивать бесконечно длинные рассуждения старших на тему быстротечности жизни, поэтому поспешил вклиниться в монолог, едва возникла пауза:

— Прошу нас простить, матушки, я бы хотел отвести Ланмин на свежий воздух и показать ей наш сад, — Чонгук понял, что он ляпнул, когда глаза и матери, и гипотетической будущей тещи изумленно расширились. — Я…

— Конечно, милый, — пришла ему на помощь мама, всем своим видом просто излучая довольство. — Я так рада, что вы поладили. Конечно, идите. Вам, молодежи, стоит пообщаться… наедине, все обсудить, — и она замахала рукой, словно прогоняя их.

Чонгук поклонился и, предложив Ланмин идти вперед, проследовал за ней. Очевидно, что в доме «невеста» была не впервые: она точно знала, куда идти. Занятно.

В саду музыка была почти неслышна. Они спустились вниз, ступили на выложенную квадратными плитками дорожку, и Ланмин замялась, кинув на него вопросительный взгляд. Мягкий свет от иллюминации на деревьях и кустах играл с ее внешностью: она снова казалась гораздо младше реального возраста. Пожалуй, сейчас ей можно было смело дать лет шестнадцать-семнадцать, не больше.

— Туда, — указал направление Чонгук и, видя, что его спутница чувствует себя уже не так уверенно, пошел первым.

Беседка у бассейна, полускрытая кустами камелий, была его любимым местом в саду — уединенным и тихим, только для него одного. Отец обычно прогуливался по дорожкам, если ему вдруг приходила в голову блажь выйти в сад, а мама устраивалась у бассейна.

— Чонгук-щщи, — решительно заговорила Ланмин, устроившись на скамье напротив него, — признаюсь честно, идя сюда, я не рассчитывала встретить единомышленника, но учитывая обстоятельства, даже рада, что ошиблась.

— Как и я, — кивнул Чонгук, продолжая наблюдать за метаморфозами внешности своей «невесты»: на беседку фонарики почему-то вешать не стали, и полумрак разбавлялся только голубоватой подсветкой от бассейна — в ней Ланмин выглядела и вовсе каким-то нереальным существом из легенд. То ли морской девой, то ли богиней. По позвоночнику продрало мурашками от потустороннего взгляда казавшихся бездонно-черных глаз, и Чонгук повел плечами, чтобы избавиться от противного ощущения. Откинулся на опорный столб и положил локти на перила. Пауза затягивалась. Очевидно, что Ланмин ждала его дальнейших слов, но Чонгук даже не представлял, о чем с ней можно говорить. — Вы… Кхм, — он откашлялся и попробовал снова. — Так как я только сегодня вообще узнал о том, что у меня есть нареченная, полагаю, не будет слишком странно, если я спрошу, как долго знаете вы, Ланмин-щщи?

— Немногим больше пары месяцев, — чуть поморщилась девушка и отвернулась в сторону.

Чонгук еле сдержался, чтоб не выругаться. Получается, только он тут как последний дурак… Вот же черт.

— Я пока не нашла способ разорвать этот договор безболезненно для нас с вами, — тихо проговорила она, — но время еще есть. Вы все еще не закончили школу, Чонгук-щии, так что несколько месяцев, чтобы придумать план действий, в запасе имеется. И даже если будет заключена официальная помолвка, её, в конце концов, можно расторгнуть.

Чонгук поморщился. Это было бы нежелательно, но придумать пока он ничего не мог. Слишком мало информации. Ланмин не могли выбрать просто так, а значит, какой-то интерес что для его родителей, что для ее этот союз представляет. Но это могло и подождать.

— Вы сказали, что у вас есть любимый человек… — начал Чонгук, и девушка медленно кивнула. — Он не может каким-либо образом помочь с решением нашей проблемы? — обтекаемо сформулировал Чонгук и затаил дыхание в ожидании ответа.

— Боюсь, что нет, — с сожалением ответила Ланмин, — он… не кореец, и это главная причина нежелания родителей даже слышать о нем.

Чонгук кивнул, и воцарилась неловкая тишина. Кроме неловкости, в воздухе отчетливо витал насыщенный сладкий запах камелий, к ночи ставший будто бы ярче, к нему примешивался слабый — хлорки от бассейна, а последним — фантомная горечь тревожного ожидания. Все складывалось не лучшим для них образом.

Мысленно Чонгук чертыхнулся… и чертыхнулся еще раз, когда сообразил, что ему нужно как-то рассказать Тэ о своей невесте. Просто прекрасно! Он боялся даже представить его реакцию, но умолчать об этом — не вариант.

— Что ж, мне пора идти, — поднялась Ланмин и протянула ему свой телефон с открытым полем набора номера.

Чонгук вбил свой, дождался, пока она скинет гудок, и наконец Ланмин, тихо попрощавшись, ушла.

Чонгук не знал, сколько так просидел, бездумно глядя на голубоватые блики и слушая плеск воды. В себя его привели чужие голоса.

Двое мужчин появились с боковой дорожки, о чем-то живо переговариваясь. Вот они вышли к бассейну и остановились у самого края. Чонгук не слышал толком что они обсуждают, только отдельные слова, зато быстро узнал их: владельца корпорации «Тэхан секьюритиз», господина Со Ину и его заместителя, господина Юк Донсика.

Естественно, ему стало любопытно. Пользуясь тем, что свет от гирлянд фонариков не достает до него, Чонгук медленно поднялся, осторожно перелез через перила, обошел беседку и затаился в кустах сбоку от них. Приблизившись, он сумел рассмотреть выражение лиц этих двоих.

Его поразило то, как они смотрели друг на друга. Вот господин Юк склонился к своему партнеру и что-то сказал, лукаво улыбаясь, тот рассмеялся, откинув голову, а потом шагнул совсем близко и… поцеловал.

В лицо плеснуло жаром. Чонгук стоял ни жив ни мертв и, приоткрыв рот, подглядывал, как двое мужчин целуются. Зрелище было настолько горячим, настолько чувственным и волнующим, что он даже начал возбуждаться. Так стыдно ему не было уже давно, но и уйти нельзя: стоило шевельнуться — и Чонгук наверняка бы обнаружил себя.

Наконец, с характерным чмокающим звуком эти двое разорвали поцелуй, но остались стоять, соприкасаясь лбами. Чонгук застыл, не в силах оторвать от них взгляд. Интимность происходящего казалась даже более смущающей, чем сам поцелуй… То, как они прикасались друг к другу, как обнимались, говорило об их близости слишком многое. Они, кажется, действительно любят…

Где-то неподалеку раздался негромкий хлопок, потом женский смех и момент оказался разрушен. Господин Со что-то прошептал своему спутнику, поцеловал еще раз — совсем коротко, просто коснулся губами щеки — и ушел в дом.

Чонгук выдохнул и прикрыл глаза, а когда открыл их, понял, что Юк ДонСик повернул голову и смотрит прямо на него. Внезапно мужчина широко улыбнулся и сказал:

— Ты же знаешь, что подглядывать нехорошо, м?

Примечание к части

коллаж https://vk.com/photo-214316602_457239033