Примечание к части
пошло стёклушко, жевать аккуратно
Тренер Хван сдвинул тренировку так, что пришлось отпрашиваться с последнего урока. А все из-за кого? Чертов Мин Юнги еще даже играть не начал, а уже вовсю пользовался преимуществами. Ну какого черта?
Нет, учителя спокойно отпускали спортсменов, особенно во время соревнований, главное, чтобы тема потом была изучена самостоятельно и тестовые задания сданы. И у Чонгука с этим никаких проблем не было: он давно перечитал учебник от корки до корки, а учитывая его память, можно не беспокоиться. Только вот в команде были ребята, у которых успехи не столь… всеобъемлющи. Да, им многое прощалось, требовали с них чуть меньше, но все-таки требовали. И это ему как капитану придется заниматься с ними и объяснять пропущенную тему, да еще и так, чтобы они с первого раза поняли. Ему было несложно, даже нравилось в какой-то мере, — довольно значительной, на самом-то деле, — но это отнимало время, которого и без того не хватало, ведь помимо учебы, тренировок, занятий с мелкими, были еще занятия с Мин Юнги, а еще хотелось чего-то для себя. Долгие разговоры с Ви помогали ему не сойти с ума в этой круговерти обязанностей, давления и ответственности перед родителями, школой и завышенными ожиданиями других. Ну и спать иногда хотелось, да…
Как бы то ни было к началу тренировки Чонгук был изрядно раздражен, как и остальные члены команды. Когда Мин Юнги высунулся из раздевалки, а после подошел к ним, никто даже не поздоровался — враждебность игроков так и витала в воздухе. Правда, Мин, кажется, не слишком-то страдал по этому поводу: он окинул их скептическим взглядом, хмыкнул и повернулся к тренеру Хвану.
— Они меня ненавидят просто за то, что я существую, сонсэнним, — произнес он, — вы реально считаете, что мы можем сыграться?
Это было нагло, почти по-хамски. Если честно, Чонгук ожидал, что тренер сейчас устроит профилактический разнос, но…
— Ты мое мнение по этому поводу уже слышал, — отрезал тот и, неожиданно весело хмыкнув, добавил: — Если ты не будешь вести себя как мелкий засранец, то вы сработаетесь.
— Ну да, — недоверчиво качнул головой Юнги и затем слегка поклонился, — как скажете, тренер, — развернувшись на пятках, он направился в зал, но, будто вспомнив о чем-то, резко затормозил и повернулся к команде: — Так вы идете?
— Капитан здесь пока еще я, — недружелюбно отрезал Чонгук и сощурился, ожидая возражений. Но Мин Юнги снова его удивил: он помолчал несколько секунд, а затем, кивнув самому себе, произнес:
— Ну тогда командуй, — сказал спокойно, без привычного уже сарказма, и это было вдвойне удивительно.
— Ладно, начнем разминку, — Чонгук повернулся к команде, — Ёнхи, помни, о чем мы говорили, — тот понятливо кивнул, и они начали разминаться.
На трибунах, как и всегда, собрались зрители. На самом деле, именно разминка для них была самой интересной частью — еще бы, команда гнулась и приседала так, что особо впечатлительные девушки едва не пищали от восторга. Чонгук оглядел людей, переживая, как бы среди них не было Джимин: он действительно слишком долго избегал ее в последнее время, так что с той сталось бы прийти на тренировку и устроить скандал прямо тут.
Но Джимин напрочь вылетела у него из головы, когда взгляд зацепился за тощую фигуру, почти скрытую в тени. Ким Тэхён. В неизменной толстовке с капюшоном тот стоял чуть поодаль от основной толпы. Что он здесь делает? Пришел поддержать Мина? Возможно. Только вот Чонгуку упорно казалось, что он и во время предыдущих тренировок натыкался на него взглядом. Человека, одетого в толстовку, среди толпы школьников, облаченных как один в форму, трудно не заметить, хотя остальные, как и сам Чонгук до недавнего времени, в упор его не замечали. А ведь раньше Мина не было в команде, но Тэхён все равно ходил смотреть, а это значит… А черт его знает, что это значит. Может, он просто фанат баскетбола? Или хочет играть в команде, а фобия не дает, вот он так и компенсирует.
Думать о Киме пусть и занятно, но у него была более важная тема для размышлений — Ви. Может ли он быть где-то здесь? Внутри неприятно потянуло, будто под ребра вонзился металлический крюк.
«Ты проебался, Чонгук. Сам едва не порвал с тем, кто тебе так нужен, о ком думаешь каждую секунду, а теперь страдаешь… Какой же ты идиот». И это действительно было так. Он тосковал. Боялся, злился, но не переставал скучать и думать о Ви. И сейчас, разглядывая лица школьников, он окончательно осознал, что все они волнуют его лишь потому, что кто-то из них может быть тем парнем с волшебным голосом, в которого он так легко влюбился. В его заботу, искренний интерес к нему, Чонгуку, в низкий смех, в возбужденную хрипотцу, в тот флер тайны, который окружал Ви, — и дело было даже не в загадке о его настоящей личности, а скорее в едва уловимом ощущении: Ви не такой, как все. Он отличается, и эта иррациональная уверенность тем больше крепла, чем дольше Чонгук раздумывал над этим.
А нервное возбуждение — то яркое и сильное, то чуть заметное, но никогда не проходящее до конца, — порождалось знанием о том, что Ви где-то рядом. Ходит по тем же коридорам, видит тот же школьный двор, быть может, смотрит на него прямо сейчас… Чонгук облизнул пересохшие губы и сглотнул. Тряхнул головой, выбрасывая оттуда отвлекающие мысли, и огляделся.
Привычное восхищение в чужих взглядах больше не заряжало, не радовало как прежде, даже наоборот — вызывало лишь раздражение. Зачем они все пришли? Почему их так много? Было бы лучше, если бы пришел один только Ви — все остальные ему просто неинтересны. И это пугало и окрыляло одновременно. А еще раздражало невозможностью узнать правду — он мог только гадать о настоящей личности Ви. По сути, что у него было? Только голос. Чонгук не мог наверняка утверждать, что он слышал голоса всех учеников — все-таки в их школу ходит чуть больше тысячи человек, но можно смело отсеять всех девчонок, остается около пятисот человек. За три года учебы он слышал всех соучеников из старшей школы и одноклассников — долой еще половину. Остальные — средняя школа. Часть из них Чонгук наверняка знает по дополнительным урокам, это примерно треть, но там и близко нет того голоса, который так запал ему в душу, то есть остается где-то сто с лишним учеников, которых ему под любым предлогом нужно услышать. Сложно, но решаемо. Нужно что-то придумать… а лучше пусть придумает Хосок — ему всегда была в радость роль организатора какого-нибудь фестиваля. Можно даже подкинуть идею вроде празднования дня памяти или еще чего-нибудь. Фонды, конечно, не резиновые, но ради такого дела не грех и своих добавить…
А задача из разряда невозможных становится вполне решаемой. Чонгук довольно улыбнулся… но улыбка быстро померкла. Все имеет смысл, только если Ви простит его.
Пожалуйста, взмолился Чонгук, лишь бы он согласился… продолжить? начать все сначала? Да неважно: только бы простил. Осталось дождаться конца тренировки и добраться до своей комнаты…
Дальше отвлекаться стало невозможно: разминка закончилась, они разделились на команды и начали играть. Отворачиваясь от трибун, Чонгук успел заметить Чимина, подошедшего к Ким Тэхёну… Кстати, единственным человеком, чей голос он никогда не слышал, был его соперник по учебе. Мысль мелькнула и исчезла, смытая адреналином начавшейся игры.
Мин Юнги действительно требовал особого внимания: во-первых, нужно было понять, что тот из себя представляет, а во-вторых, почему тренер так упорно желал заполучить в команду именно его. Честно, Чонгук надеялся, что тот окажется посредственным игроком и от него можно будет легко избавиться, но уже в первые десять минут понял, что крупно ошибся. И сумел даже порадоваться этому.
Юнги владел мячом так, словно тот был продолжением его руки. Он вел его неровно, постоянно меняя руки и, кажется, не испытывая особых трудностей из-за этого. Мин был ниже всех в команде и довольно тощим, но вертким, что давало ему нехилое преимущество: он ловко лавировал между игроками, резко тормозя и меняя направление движения едва ли не на девяносто градусов буквально за доли секунды. Не говоря уж о прыгучести, ловкости и точности бросков. А еще он был на удивление сильный и пасовал как бог: во время передачи Мин смотрел куда угодно, кроме того человека, которому собрался бросить мяч, но при этом ни разу не ошибся с направлением, невзирая на то, что принимающий тоже не стоял на одном месте. И все вместе это смотрелось потрясающе. Чонгук действительно восхитился Юнги и даже зауважал его за редкий талант — этот хамоватый парень был словно создан для этой игры, тогда как он сам добивался всего упорными тренировками: у него были неплохие изначальные данные вроде реакции, силы и умения читать соперников, но все остальное Чонгук приобрел упорным трудом. Анализировал матчи, составлял стратегии, отрабатывал броски — он потратил много сил, чтобы стать действительно хорошим игроком, а Мин Юнги, кажется, просто родился таким. Впрочем, любой талант требует усердия, без трудолюбия невозможно ничего добиться, невозможно стать профессионалом в своей области. Как говорит отец: ничто не заменит опыт.
Правда, при всех плюсах Мин Юнги был и серьезный минус — остальные игроки настолько не ожидали от него паса, что просто не успевали среагировать. Они еще не привыкли, а времени нормально сыграться не было. Единственным, кто принимал его пас без особых проблем, был сам Чонгук. Он даже поймал на себе несколько одобрительных взглядов от Юнги, что только вызвало его раздражение: одобрение Мина ему не нужно. Раздражение усиливалось, когда этот мелкий поганец охотно проезжался по остальным в своей саркастичной манере.
— …мяч вроде шероховатый, какого хрена ты его удержать не можешь?
— А откуда я должен знать, что ты мне пасуешь? — огрызнулся Юсок. — Хоть бы сигнал подал!
— О да, — саркастично заметил Юнги, — а противники такие идиоты, что ничего не заметят. Мне, может, вообще в голос кричать, что я тебе пас дать собрался? Чтобы уж наверняка до всех довести эту информацию?
— Ты!.. — Юсок пошел красными пятнами и двинулся в сторону Юнги с, очевидно, недобрыми намерениями.
— А ну стоять! — Чонгук удержал его за локоть, краем глаза заметив, как тренер Хван двинулся в их сторону.
— Перерыв, — рявкнул тренер, — всем собраться.
Когда вся команда, включая запасной состав, сгрудилась вокруг тренера, он заговорил:
— Юнги, твои пасы, как всегда, слишком сложны для ребят, — окружающие закивали. А Чонгук задумался о том, что еще более сложными они будут для противника — это вообще убойная сила против любого. — А значит, работаешь в тандеме с Чонгуком, — они с Мином переглянулись и кивнули друг другу. — Но, сами понимаете, этого мало: как только команда противников поймет, что Юнги пасует исключительно Чонгуку, то все преимущество пропадет, а значит, нам нужен еще как минимум один игрок, кому Юнги сможет пасовать…
Команда настроилась на рабочий лад. Чонгук видел, что на Юнги больше не косились недружелюбно, хоть на площадке и случались переругивания, ничего серьезного — обычные замечания и подколы. Он мысленно хмыкнул: Юнги умудрился за короткое время заткнуть всех недоброжелателей, доказав каждому сомневающемуся, что он хороший игрок. Даже не так — один из лучших игроков, практически наравне с Чонгуком, но он не сомневался, что если тот будет постоянно тренироваться, то заткнет его за пояс. И теперь тот факт, что он жертвовал своим временем, тратя его на занятия с Юнги, не раздражал столь сильно: если это плата за его игру — что ж, Чонгук готов заплатить.
К концу тренировки он был выжат как лимон. Постоянно следить за быстрым и непредсказуемым Мином было сложно, но через какое-то время он приноровился. И внутренне улыбнулся — они разнесут Юидо в пух и прах. Убирая площадку, Чонгук покосился на трибуны. Все начали расходиться, и Тэхён стоял вместе с Чимином — видимо, ждали Мин Юнги. Когда Пак Чимин успел сдружиться с ними обоими? И как? Надо будет расспросить его поподробнее. Мысль мелькнула и ушла, унесенная ставшим привычным вопросом: Ви был сегодня здесь? Он видел его? Как часто они сталкиваются в школе в течение дня? Думать об этом было мучительно. Чонгук понимал, что размышлять об этом — все равно что сдирать только что засохшую корочку с ранки, но остановиться он не мог.
Чонгук был в невыгодном положении: все время находясь на виду, под сотнями взглядов, сам он не мог определить, кто и зачем за ним наблюдает. Чуть ли не впервые в жизни он пожалел о своей популярности. Если бы он был ничем не примечательным Чон Чонгуком, то смог бы заметить Ви, догадаться о том, кто тот в реальной жизни. И, наверное, ему не было бы страшно прийти на встречу, потом пригласить Ви на ответное свидание и начать встречаться. Тогда ему было бы плевать.
Стоя под душем, Чонгук уперся ладонями в стену и закрыл глаза. Он чертов «золотой мальчик», лучший ученик и лидер. Он просто не сможет себе такое позволить. А Мин, которому на всех насрать, кроме своего Тэхёна, смог. И Гук дико завидовал его смелости, глубоко в душе сумев признаться самому себе, что хотел бы так же. Но нет… Кто такой Мин Юнги — и кто Чон Чонгук? У него просто не выйдет: все отвернутся от него, начнут травить, осуждать и… Тогда единственным выходом останется лечь и умереть, потому что жить ему не дадут.
Даже под горячими струями воды его продрало ознобом. Чонгук передернулся, выключил воду и вернулся в раздевалку. Все уже ушли, и он стал не спеша собираться.
Единственный вариант для него — встречи тайком. Как преступник. Как вор, крадущий кусочки счастья… Которое он может упустить. Осознав это, Чонгук замер на середине движения. Остался последний год, потом он съедет от родителей и получит больше свободы. А Ви может за это время исчезнуть… Да он может исчезнуть хоть завтра! Удалить все аккаунты или заблокировать его. Кроме голоса, у Чонгука нет ничего, чтобы найти Ви… Он может потерять его. Что-то может пойти не так: Хосок не согласится ему помочь, школьный совет откажется проводить мероприятие, план которого начал выкристаллизовываться в голове Чонгука, и тогда знание, какой голос у Ви, ему никак не поможет. А потом — все. Школа кончится.
Чонгук с трудом сглотнул ком в горле и прикрыл глаза.
Решено: сегодня он позвонит и попросит прощения. И скажет, что согласен на любые условия. Все эти дни он лез на стену, стоило лишь остаться одному. Искал его в толпе, на уроках и на трибунах. И стыдился: себя, своего поведения, своих страхов быть раскрытым и того, что так плохо подумал о Ви. Он просто не мог больше ждать. А завтра… завтра он окончательно расстанется с Джимин, ведь теперь у него будут отношения с Ви. Пускай не совсем такие, о каких он мечтает, но Чонгук согласен подождать. В конце концов, что такое месяц, оставшийся до игры с Юидо, по сравнению со страшным словом «никогда»?
***
Чимин показался Тэхёну довольно милым и, даже несмотря на то, что он все равно испытывал некоторый дискомфорт от его присутствия, это не напрягало. Ну, не больше обычного. Даже удивительно.
Пак поздоровался, сообщил, что хочет посмотреть, как сыграются Юнги и Чонгук, и дальше просто молчал. Разве что иногда издавал восторженные или разочарованные звуки, но это было просто выражением эмоций, никак не обращенных к Тэ. Так что Чимин ему не мешал. Почти. Каждый раз, когда тот вскрикивал, переживая за игру, Тэ вздрагивал, но вскоре привык и практически перестал обращать на него внимание, любуясь Чонгуком.
Он скучал по нему, скучал так сильно, что хотелось уродливо выть в подушку. Тэхён понимал, что если тот не позвонит в ближайшие дни, — а фактически сегодня-завтра — то вряд ли свяжется с ним вообще. И это погружало его в такое отчаяние, что он почти готов был подойти к нему сам со словами «вот он я, смотри» и ждать решения…
Длинная — дольше обычного — тренировка, по мнению Тэхёна, закончилась слишком быстро. Он был готов стоять здесь хоть до завтра, наплевав на сон и на все остальное, лишь бы просто видеть Чонгука. Почему тренер Хван уже отпускает их? Разве не видно, что они плохо взаимодействуют?
Правда, в какой-то момент ему стало стыдно за эти свои мысли: Чонгук, Юнги да и все остальные явно устали — это было заметно по утратившим четкость, каким-то ломанным движениям, так что было очевидно, что всей команде нужен хороший отдых. Особенно Чонгуку.
Тэхён с тоской проводил взглядом Чона, скрывшегося в раздевалке, и поглубже натянул капюшон.
Что ж, даже если Чонгук просто придет домой и ляжет спать, не позвонив ему, Тэхён будет рад, ведь тот наконец-то отдохнет. Впрочем, это нисколько не отменяло того факта, что он собирался до ночи гипнотизировать скайп в ожидании звонка. До тех пор, пока не отрубится от усталости.
Было сложно сосредоточиться — подвешенное состояние заставляло его тревожиться больше обычного, периодически скручивало внутренности в тугой узел.
Когда площадка наконец опустела, Тэ отвел взгляд от поля и непроизвольно столкнулся глазами с Чимином. Тот смотрел так… Сложно сходу объяснить. Читались там какое-то понимание, грусть и что-то, сильно напоминающее вину. Словно бы Пак Чимин как-то провинился перед ним, Тэхёном, и теперь переживает по этому поводу. Но с чего бы? Они только сегодня познакомились. Хотя с Юнги они, судя по его словам, общаются уже несколько дней. Впрочем, спросить напрямик и все выяснить было нереально, так что и гадать бессмысленно — ему хватает поводов для волнений.
Тот же Юнги. Если лучший друг будет общаться с кем-то еще, да с тем же Чимином, это… Сердце забилось чаще, на спине и на лбу выступила испарина, а кончики пальцев похолодели от страха. Такая перспектива… пугала.
Тэхёну было стыдно за это, и он ни за что бы не признался в подобном вслух, но что если Юнги отдалится от него? Будет все больше времени проводить с Паком, не обремененным дурацкой болезнью, способным спокойно общаться с людьми. Нормальным. Что если он променяет его на кого-то другого? На Пак Чимина, например?
С Чимином не нужно мучиться, читая едва заметные эмоции по лицу, с ним не надо уходить за теплицы или успокаивать во время очередной панической атаки. С ним можно смеяться и свободно обсуждать любые темы.
Стало горько. Собственная ущербность, к которой, как ему порой казалось, Тэхён уже приноровился, с которой привык существовать, сейчас вновь напомнила о себе. Тэ глубоко вздохнул, потом еще раз, стараясь дышать размеренно и постепенно расслабляя словно сведенные судорогой мышцы… Юнги заслуживает лучшего, кого-то ему под стать: такого же яркого, интересного, свободного, а не его, Тэ.
И все же, несмотря ни на что, он не сможет отпустить Юнги, если только тот сам не пожелает уйти. Да, это было эгоистично и неправильно, особенно если учесть, что Тэ давно подозревал: Юнги относится к нему не только как к другу, но… Он просто не мог. Ведь тогда он останется совсем один. Кому он нужен, кроме Юнги?..
Тэхёну стыдно за эти мысли, но страх остаться одному сильнее стыда.
Однако школа скоро закончится, начнется взрослая жизнь… Все изменится. И однажды Юнги сумеет преодолеть свою болезненную влюбленность, выросшую из жалости, чувства ответственности и такого же страха одиночества, как у него самого, захочет нормальных отношений и… И Тэхёну придется его отпустить. Нет! Не просто отпустить, а еще и придать ускоряющий пинок. Несправедливо всю жизнь цепляться за Юнги, который не обязан разгребать его дерьмо… несправедливо обременять его собой. Он самый близкий ему человек и как никто другой заслуживает счастья.
Тэхён снова посмотрел на Пак Чимина и робко улыбнулся ему. Что ж, это отличная возможность для Юнги оставить все старое позади и двигаться дальше. Пускай он и трясется от ужаса, едва подумав об этом, но все равно рад за друга.
— Идем, — Юнги так резко вторгся в его мысли, что Тэхён вздрогнул от неожиданности. — Тэ, — тут же насторожился тот, — все в порядке? Тебе плохо?
Тэхён в ответ помотал головой и натянул вымученную улыбку. Правда, она ничуть не обманула Юнги, который продолжал внимательно смотреть на его лицо, подвинувшись совсем близко и заглядывая в глаза.
— Ну ладно, — неловко произнес Чимин, — я тоже, пожалуй, пойду. Не буду мешать вам, ребята, — и развернулся, намереваясь уйти.
— Стоять, — негромко, но веско уронил Юнги, и Чимин замер. Спина напряглась, и Пак вжал голову в плечи. Тэхён вопросительно поднял брови и тронул Юнги за предплечье, начиная нервничать. Юнги как-то непонятно посмотрел на него и кивнул на ворота: — Пошли отсюда. Нам нужно поговорить, и я хочу, чтобы ты присутствовал, — обратился он к Чимину и добавил: — Тебя это тоже касается.
Тэхён перевел взгляд на Пака, и внутри стало усиливаться дурное предчувствие: тот побледнел так сильно, что стал напоминать привидение.
Что происходит? Паника стремительно набирала обороты: дыхание участилось, а ребра сдавило. Он что-то упустил, о чем-то не знает?..
— Идем, — и Юнги мягко подтолкнул Тэхёна к выходу, а Чимин поплелся за ними следом.
В молчании они покинули территорию школы и дошли до пустынного в это время парка. Устраиваясь на скамейке, Тэхён ощущал, как его трясет, причем так сильно, что еще немного — и он прикусит себе язык. Руки на ремне сумки подрагивали от напряжения, а сердце билось все сильнее. Пот уже стекал по спине, футболка под толстовкой стала влажной, а в животе будто свернулся клубок змей.
— Тэхён-а, — Юнги опустился на корточки и сжал его влажные ладони в своих руках, — я должен тебе кое в чем признаться, — он обернулся и поднял голову, взглянув на стоящего позади Чимина, помолчал, будто бы собирался с духом и вновь перевел взгляд на него. Начало не предвещало ничего хорошего. Тэ сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле, и замер словно натянутая струна. — Ты… Тэ, я… Черт! Тэхён, просто знай, что я не специально. Я виноват перед тобой, и мне так чертовски стыдно… — Юнги (тот самый Мин Юнги, его лучший друг, всегда прямолинейный и никого не боящийся) сейчас виновато опустил глаза. — Тэ, прости, я… — Юнги прикрыл глаза и выдохнул: — Чимин все знает.
Тэхён даже сначала не понял, о чем тот толкует.
— Что?.. — одними губами произнес он и недоуменно вскинул брови, но тут Юнги поднял на него наполненный сожалением взгляд, и Тэхён похолодел.
— Про тебя и Чонгука, — тихо подтвердил его опасения Юнги. Тэхён метнулся глазами к стремительно заливавшемуся краской Чимину, опустившему голову, и снова бросил на него панический взгляд. Тот на секунду сжал губы и тихо проговорил: — Прости, прости меня, Тэ. Так получилось. Мы… мы просто проснулись от твоего звонка, я совсем забыл, что Чимин рядом, ну и… — краем глаза Тэхён заметил, как дернулся Пак, моргнул, пытаясь уложить в голове, как так получилось, что Юнги и Чимин проснулись рядом, но идей не было. Что угодно подходит, чтобы отвлечься: лишь бы не думать, что про его чувства знает кто-то другой… кто-то чужой. И ладно бы он сам решился рассказать, поделиться, как с Юнги, но вот так… Было больно. — Я не успел сказать, тем более, там был Чон и… Потом я опаздывал на смену, ну не по телефону же… Я просто… Я хотел переубедить Чимина, но… Прости, Тэ, так получилось… Если сможешь, прости меня.
Юнги обессиленно замолк, глядя на него блестящими глазами, и, пожалуй, впервые за долгое время Тэхён видел его таким разбитым. Внутри царило тягостное недоумение: Юнги действительно предал его? рассказал кому-то настолько личные, интимные вещи? Тэ просто не понимал…
От осознания предательства лучшего друга было так больно, что захотелось то ли ударить Юнги, то ли отчаянно завыть. Он же так доверял ему, рассказывал все! Все… Все свои страхи, мечты, желания. У него никого нет ближе, чем Юнги, а тот просто взял и… Зачем?..
Видимо, что-то отразилось на его лице, потому что Юнги болезненно скривился и виновато отвел глаза, продолжая сжимать его пальцы, а Чимин вдруг шагнул ближе и, оказавшись прямо перед Тэхёном, быстро-быстро заговорил:
— Это я виноват, клянусь! Я случайно услышал его разговор с тобой и буквально вынудил Юнги все рассказать, — он так спешил выговориться, что глотал окончания. — Если бы я только знал, во что это выльется, то никогда и ни за что не стал бы требовать ответов! Правда, — и, тоже опустив голову, добавил: — Если ты хочешь на кого-то злиться, то злись на меня.
Это было бы так просто… Только вот на Пак Чимина ему было плевать: он ему никто. Тэхёна волновал Мин Юнги. И именно Мин Юнги был его лучшим — единственным! — другом… И именно он взял и все рассказал другому человеку. Просто взял и вывалил доверенную ему тайну тому, кого едва знает. Причем не только его тайну, но и Чонгука, который больше всего боится огласки.
Стало настолько тошно, что он вывернулся из хватки Юнги и медленно, будто боялся рассыпаться на части, поднялся на ноги. Внутри все покрывалось ледяной коркой, под которой бушевал огонь злости. Злости на себя. Нужно было молчать, не зря же говорят: знают двое — знает и свинья. Это в первую очередь его ошибка, все остальное — лишь следствие. Закономерное и оттого еще более обидное.
Тэ сглотнул и предупреждающе покачал головой на протянутую руку Юнги. Ему нужно просто побыть одному и хоть немного собраться с мыслями. Схватив со скамейки сумку, он быстрым шагом направился на выход из парка, но уже спустя минуту его нагнал Юнги. Один.
— Тэ, пожалуйста…
— Юнги, я… Я хочу побыть один. Просто не трогай меня, — негромко попросил он, но тот услышал и замер на месте, уронив словно бы враз ослабшие руки. Вся его фигура сгорбилась, и он, крепко сжав губы, отвел глаза. — Я… Я не понимаю зачем, — покачал головой Тэхён и пошел прочь.
Юнги остался потерянно стоять на месте. Тэхён оглянулся, и внутри царапнуло от вида одинокой фигуры… Он замедлился, но потом рядом с Юнги появился Чимин, и Тэхён прибавил шагу, спеша уйти. Ему нужно домой, в тишину и безопасность, туда, где он сможет снова собрать себя из осколков.
И где не будет свидетелей его слабости.
Примечание к части
коллаж https://vk.com/photo-214316602_457239028
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|