Тэхён струсил. Когда Чонгук внезапно предложил встретиться, то ему просто ничего умнее, чем попрощаться и сбросить вызов, в голову не пришло. Уже прервав связь, он осознал, что сделал и как, должно быть, выглядел в глазах Чонгука… Тот обиделся? Разозлился? Тэхён не был уверен. Но писать и спрашивать сейчас — стопроцентно означало бы продолжить прерванный разговор, чего сам Тэ отчаянно не желал.
Уже позже, ворочаясь в кровати, он осознал, что ожидал чего-то подобного… Нет, терпения Чонгуку было не занимать, но в этом случае вопрос «а на фига тянуть?» просто обязан был возникнуть. Но нормально объяснить это самое «на фига» Тэхён не мог, и Чонгуку, разумеется, это казалось странным.
В любом случае завтра нужно поговорить с ним и попросить прощения. И постараться объясниться, хоть как-то, чтобы у Чонгука не возникло мысли, что Тэхён его просто динамит.
Он отдавал себе отчет, что за четыре недели не сможет справиться с фобией, от которой страдал годами, но эта отсрочка словно бы успокаивала, давала время собраться, как перед прыжком в воду. Тэ очень старался стать хоть немного… лучше. Чимин в этом смысле действительно помогал: уже получалось говорить вслух в присутствии его и Юнги, правда, приходилось постоянно напоминать себе, для чего — кого! — он это делает, и прилагать значительные усилия.
Поначалу чувство тревоги и приближающаяся паника давили, но уже через пару дней стало заметно легче: то ли он в целом привык, то ли Чимин оказался настолько хорошим собеседником для него.
Правда, втроем им удавалось проводить вместе не так много времени, но и здесь Пак оказался кстати: он практически заменил Юнги и всегда был рядом. И так как Чимин пока не знал, как он себя ведет, когда накатывают тревожность и страх, — в отличие от Юнги — подстраиваться больше приходилось Тэхёну. В принципе, что-то подобное он и предполагал. Конечно, это определенно был стресс, и вечером Тэхён просто падал от усталости, но, к его удивлению, уже совсем скоро он перестал зажиматься в присутствии Пак Чимина. И это действительно прогресс. Большой шаг вперед.
А еще он стал отвечать на приветствия. В том смысле, что здоровающихся с ним учеников стало больше после публичного приглашения на вечеринку и обозначения их с Юнги статуса Чонгуком. К счастью, таких случаев, когда его трогали или с разбегу влетали в личное пространство, больше пока не было. Так что Тэхён в некотором смысле переставал быть невидимкой, по крайней мере по утрам, когда все идут в школу. С ним здоровались, и он отвечал кивком или тихим-тихим шепотом. Было трудно на самом деле, но так он чувствовал себя еще на шаг ближе к своей цели.
Утром Тэхёна разбудил звук сообщения. Писал Чонгук.
«Доброе утро. Прости, что расстроил вчера»
Тэ сидел в кровати, ощущая, как от приятного тепла в груди губы растягиваются в улыбке. Он так переживал, что Чонгук будет злиться, а тот, оказывается, вовсе не злился…
«Доброе утро. Все хорошо. Правда. И ты меня прости, что так резко слился»
Он успел умыться, почистить зубы и уже завтракал, когда в ответ пришло:
«Прощу. Но потом тебе придется как следует извиниться:)»
Тэхён едва не подавился.
«Согласен :) Какие планы на сегодня?»
Чонгук ответил, что у них опять тренировка со второй половины дня, так что на занятиях его не будет. Но это он и раньше знал: во-первых, от Юнги, а во-вторых, тренер Хван уже не первый день гоняет команду перед одной восьмой финала. Так и продолжая переписываться, Тэхён добрался до школы и устроился у окна на втором этаже. Увидев, как Чонгук припарковал машину и вышел, тут же оказавшись окруженным друзьями и знакомыми, Тэ не выдержал и написал:
«Наблюдаю за тобой. Ты такой красивый…»
То, как отреагировал Чонгук, заставило сердце в груди биться быстрее: тот, едва прочитав сообщение, заозирался по сторонам, напрочь игнорируя всех остальных. И, чего уж греха таить, это было приятно.
«Издеваешься надо мной, да?)»
«Немного ;) хотя ты на самом деле прекрасен»
Переписка в течение дня была чем-то новым — никогда прежде они так не делали. Было странно, что подобное не пришло в голову раньше, но было настолько здорово, что он едва-едва успевал в последний момент ловить выползающую на лицо улыбку. Просто… Создавалось впечатление, что они общаются в реальности, а не в сети. Он мог видеть Чонгука как раньше, вживую, но при этом они общались, пускай и только сообщениями.
— Случилось что-то хорошее? — с улыбкой поинтересовался Чимин, устроившись с ним за теплицами.
Юнги и Чонгук уже ушли на тренировку, Хосок и Джин тоже были заняты, так что они решили пообедать здесь.
— Да, — кивнул Тэхён. Он не был уверен, что хочет обсуждать с Чимином свои отношения с Чонгуком, пусть тот и был в курсе. — Чонгук случился.
Чимин чуть нахмурился, кивнув, растянул губы в улыбке и принялся открывать свой контейнер с едой. Тэхён видел, что новый… — друг? да, пожалуй, он мог назвать Чимина своим другом, как ни странно, — друг о чем-то переживает, видел круги под его глазами, потускневшие волосы и побледневшее осунувшееся лицо. И решился, ведь состояние Чимина заставляло тревожиться за него…
— А у тебя, судя по всему, случилось что-то плохое… — осторожно начал Тэхён. На самом деле он прекрасно знал, почему Чимин такой все последние дни, но сам тот об этом не заговаривал, и он решил, что не имеет права лезть в чужие отношения… Однако и смотреть, как Пак изводит себя — они оба с Юнги, если честно, — было уже невмоготу. Сюда же примешивалось и чувство вины, пусть и невольной, так что хотелось, чтобы ситуация уже хоть как-то разрешилась. Юнги обсуждать эту тему больше не хотел, и Тэ не считал себя вправе давить, тем более на больное, а Чимин так явно, так неприкрыто страдал, что молчать было бы преступлением… но и лезть в душу вот так вот… Так что осторожная формулировка позволяла Чимину не продолжать разговор, если он того не захочет.
— Угу, — помрачнев, кивнул Пак, помолчал пару секунд и неожиданно зло выпалил: — Юнги случился.
В голове мелькнула совершенно банальная мысль, что одно и то же чувство к человеку может сделать тебя как одуряющее счастливым, так и совершенно несчастным. Тэхён сжал губы, из-под ресниц рассматривая ожесточившееся лицо Чимина, и робко спросил:
— Хочешь обсудить?
Он не просто предлагал Чимину высказаться, нет. Они оба понимали, что именно он знает Юнги лучше, чем кто бы то ни было другой. И, быть может, сумеет что-то подсказать или… как-то помочь, хотя Тэхён не представлял как. Но это означает, что и сам Чимин готов продолжить добиваться Юнги, а не мириться с отказом.
— Не сейчас, ладно? — тускло отозвался тот, глядя куда угодно, только не на Тэхёна.
Не готов, понял он. Впрочем, ему самому это было слишком знакомо: когда собственные безответные чувства настолько сильны, что нет возможности от них избавиться, а быть рядом с тем, в кого ты влюблен, — что-то из разряда невозможного. Он годами так жил, просто наблюдая издалека и искренне считая, что это все, что у него может быть. И в черную депрессию он не скатился только благодаря усилиям Юнги и своего психотерапевта. А Чимин был один…
— Знаешь, я буду рад, если однажды ты поделишься со мной, — проговорил Тэ.
Чимин вскинулся и, как-то растерянно моргнув, проникновенно произнес:
— Спасибо.
А потом улыбнулся, и Тэхён мысленно обозвал Юнги идиотом. Ну как можно было отшить такое солнышко?
***
После неудавшегося признания прошла неделя. Семь дней, окрашенных в блеклые краски, где самым ярким пятном оказался, к его удивлению, Ким Тэхён.
Чимин вполне понимал, что со стороны это, должно быть, выглядит странно: пытаться подружиться с тем, из-за кого тебе отказали даже в шансе на отношения, но негатива к Киму он не испытывал. Напротив, рассмотрев его поближе, он понял, что этот парень кажется ему теперь до ужаса привлекательным.
Было как-то даже обидно за Тэхёна, который из-за постоянного страха не мог жить полноценной жизнью.
Он невероятный.
Гораздо красивее него самого, если честно, да еще и с шикарным голосом, и умный вон какой… Если бы не фобия, то тот бы составил достойную конкуренцию главному признанному красавчику школы Чонгуку. Забавно, что в итоге они… ну… Впрочем, думать об этом было все еще стыдно и смущающе, и он перестал.
Ну вот он, Пак Чимин — ничего особенного. Чимин до Тэхёна не дотягивает, он это ясно понимал… Неудивительно, что Юнги — тоже.
Факт: все, кому довелось узнать Ким Тэхёна поближе, не могли им не очаровываться. Что Юнги, что Чонгук, что он сам. И вот это было самое тяжелое. Ненавидеть его не получалось. Не то чтобы Чимин хотел, нет, но было бы, наверное, нормально испытывать самую капельку негатива?..
Однако Тэхён был таким… понимающим, так старался помочь ему, что это не могло не подкупать. Он со стыдом вспомнил, как плакал перед ним, не в силах справиться с разочарованием от отказа Юнги… и тогда Тэхён коснулся его плеча. Тэхён, который боялся людей и даже говорить толком не мог. Сам. Коснулся его, пытаясь поддержать.
А то, как он был внимателен? Даже не получая слов в ответ, Чимин видел, что Тэхён действительно слушает и слышит. Особенно заметно стало, когда тот немного попривык к нему и чуть расслабился: мимика стала более выразительной, а лицо больше не напоминало равнодушную маску; темные глаза, будто обведенные черным, — так казалось из-за густых и длинных ресниц — искрились живым интересом, а легкая улыбка самыми уголками губ поразительно меняла красивое лицо. Он не отвечал привычным образом — словами, но язык тела словно бы заменял ему голос. И, самое странное, дискомфорта это не вызывало.
Чимин, сам побывавший на месте изгоя, мог представить, чем занимался Тэхён в школе: он наблюдал. И, как вечный наблюдатель, многое видел и подмечал, так что мысли и выводы Чимина не казались ему странными.
— Думаю, Хосок не такой уж весельчак, — глядя на спектакль, устроенный Хоби в столовой, — тот, кривляясь, изображал Сокджина, и все, в том числе и сам Джин, находили это ужасно смешным — тихо заметил он, склоняясь к Тэхёну.
Юнги с Чонгуком отправились в учительскую к тренеру Хвану, и Чимину выпало «присмотреть за этим чудиком». Едва Юнги брякнул это, как Чимин нахмурился и посмотрел на Кима, но тому, очевидно, такое обращение из уст лучшего друга было привычным, потому что он только кивнул, комкая в пальцах низ своего худи, и спрятался за длинной челкой.
— Да, думаю, он носит этот образ как маску, — прошелестел Тэхён, и Чимин изумленно вытаращился на него. Вот как у Кима так получается? Он даже не в голос говорит, а слышно так четко, что гомон окружающих будто на второй план отходит. — Я тоже заметил… — смутившись прямого взгляда, Тэхён отвел глаза, а после и вовсе опустил лицо, крепко сжав пальцами край сиденья.
— Хочешь уйти отсюда? — несмело предложил Чимин, и тот едва заметно кивнул.
Их уход прошел почти незамеченным, особенно когда к Джину подошли приятели из школьного совета и принялись обсуждать какие-то свои дела. Кажется, в начале лета собирались устроить поездку или экскурсию — Чимин не вникал.
На задворках, за теплицами, очень тихо. Место было уединенным и каким-то уютным, что ли; приятная тень от деревьев дарила прохладу, пахло землей, растениями и совсем слабо — цветами из раскрытых сейчас теплиц, а еще можно было устроиться на перевернутых ящиках для рассады или прямо на молодой травке. Чимину тут понравилось. Когда извинялся перед Тэхёном, он не успел толком осмотреться. Теперь у него эта возможность была.
Достав из рюкзака приготовленный Юнми перекус, он устроился на низком ящике и принялся есть.
Обедали они молча. Чимин сидел, жевал что-то, слыша отдаленный шум толпы — многие предпочли выбраться на улицу, устроившись на школьном дворе, благо погода наконец наладилась — и бездумно рассматривая крону каштана, росшего поодаль, у самой кирпичной стены. Ветерок шелестел листьями, и изредка на шею и лицо сквозь них падали косые солнечные лучи, опаляя мимолетным жаром. В тени деревьев было хорошо, а вот на солнце уже сильно припекало.
Послышались громкие голоса нескольких учеников — это клуб ботаников (по слухам в очередной раз собравшийся выращивать что-то крайне редкое и дорогое) полным составом пришел проверить свои владения. Впрочем, долго это не продлилось, минут десять от силы, зато при очередном порыве ветра стало понятно, зачем они приходили: потянуло химическим запахом удобрений, и Чимин, поморщившись, чихнул.
Ассоциация оказалась слишком яркой, и он стал рассказывать про мамину лабораторию, про то, как впервые узнал, что лекарства тестируют на животных, как попал в виварий, как плакал потом и как родители его утешали, объясняя, что ничего с этим не поделать. Чимин увлекся, рассказывая эту историю, внутри даже немного ослабла тянущая боль, которая поселилась там после отказа Юнги. Воспоминания будто снова вернули его на несколько лет назад, когда мир казался гораздо интереснее и… проще?..
— Сколько тебе было? — внезапно спросил Тэхён, и он вздрогнул: глубокий, чуть хрипловатый голос продирал до мурашек.
— Четырнадцать, — слабо улыбнулся Чимин, на секунду задумался и неуверенно повел плечом. — Или тринадцать. Двенадцать?.. Может, меньше. Я не помню, если честно. Зато отлично помню, как мне было стыдно за то, что опозорил родителей… До сих пор стыдно, — совсем тихо признался он и опустил голову.
— Я в мои двенадцать опозорился на концерте, — внезапно заговорил Тэхён, и Чимин недоверчиво покосился на него. — Голос уже начинал ломаться, но я все равно хотел выступать. Много репетировал, готовился. И в самый ответственный момент не смог взять ноту… Голос дал петуха.
Чимин тихонько выдохнул, боясь спугнуть момент откровенности.
— Надо мной смеялся весь зал, — с каким-то ожесточением произнес Тэхён и прикрыл глаза, — даже мои родные смеялись. И мама, и отчим, и тетя с дядей, не говоря уж про прочих учеников, их родителей и учителей — все смеялись. А затем долго мне это припоминали…
— Мне жаль, — сказал Чимин и сжал губы, а Тэхён перевел на него свой взгляд, с минуту пристально всматривался, словно пытался понять, не издевается ли он, но Чимин был искренен. — Тогда эта… все это и началось?
— Да, тогда все это и началось, — эхом повторил Тэхён.
Он вздохнул и отвел глаза, рассматривая что-то в траве, и Чимину захотелось обнять его, поддержать, только вот он боялся, что это будет неуместно.
Тэхён поковырял палочками в своем контейнере с обедом и убрал их, а потом и сам контейнер в рюкзак. Видимо, пропал аппетит. У самого Чимина с этим в последнее время тоже было не очень.
Тэхён поднялся на ноги и вышел из тени. Потянулся, и Чимин не мог не отметить, какой тот грациозный, какие легкие и при этом четкие движения у него выходят.
— Здесь я могу спрятаться, — все тем же неземным голосом прошелестел Тэхён. Скинул капюшон, стянул очки и застыл, прикрыв глаза и подставив лицо солнцу. — Не бояться.
Чимин с тоской смотрел на яркие блики на темно-каштановых волосах, на четкий, удивительно красивый профиль, на тень от длинных ресниц и чувствовал, как накатывает на него безысходность.
Вот как не влюбиться, когда рядом такой парень, как Тэхён?.. Чимин ему и в подметки не годится.
Он осознавал, что проваливается в депрессию, но ничего не стремился — да и не хотел — с этим делать. Чтобы делать, нужно понимать для чего… Для чего ему? Чтобы избавиться от этих чувств к Юнги, перестать их испытывать? Бред. Опять же, объект этих самых чувств каждый день маячит у него перед глазами — маловероятно, что получится. Да и не хотел он, если уж совсем откровенно, избавляться от своей любви, пусть и не взаимной. Чимин хотел, чтобы Юнги в итоге просто был счастлив… Он этого заслуживает.
Он только радовался, что приближается отборочная игра в финал и Юнги почти постоянно пропадает то на тренировках, то на работе. Чем меньше они сталкивались, тем легче ему было. В итоге виделись они утром за завтраком, дорогой Юнги спал, добирая остаток необходимого ему сна, на обеде, но тут было легко делать вид, что все в порядке, и иногда вечером, хотя Чимин старался есть у себя, чтобы не нужно было лишний раз выходить и ставить в неловкое положение Юнги и смущаться самому.
Юна посматривала на него искоса, но, занятая учебой и собственными отношениями, пока молчала. Правда, Чимин был уверен, что это ровно до тех пор, пока дерзкая девчонка не уладит свои текущие дела. А вот потом она им устроит, можно даже не сомневаться. С братом насчет Хосока она, кстати, так и не поговорила, поганка. Наверное, стоит обсудить это с самим Хоби, иначе когда Юнги узнает сам, мало не покажется никому.
Почему-то Чимину казалось, что Юнги из тех людей, что выходят из себя редко, но так, что это запомнится всем вокруг.
Иногда ночами Чимин выходил на общий балкон из своей комнаты, садился в плетеное кресло и через стекло смотрел на спящего в гостиной парня… Теплое оранжеватое сияние напольной подсветки смягчало выражение лица Мин Юнги. Или это была усталость?
Вот бы коснуться тоненькой вертикальной морщинки между бровей, разгладить ее; коснуться кончиков пушистых ресниц, заставив зажмуриться; коснуться губ, провести по шее, чтобы почувствовать пульс… Чимин понимал, что занимается ерундой, но не переставал смотреть. Такой вот вид мазохизма.
И думал, думал…
Что с ним не так? Почему Юнги даже не захотел нормально объяснить? Он слишком сильно надавил? Выбрал неудачный момент? Все сразу?
Вот так и пожалеешь, что не умеешь читать мысли. Правда, эту глупость Чимин поспешил выбросить из головы: живое воображение быстро подкинуло ему, как бы это могло быть, когда без купюр знаешь все, что думают люди вокруг тебя. Передернувшись, он помотал головой, подтянул к себе ногу и уперся в колено подбородком.
Первая любовь нагрянула так внезапно, сшибла с ног, закрутила, завертела, как на стремнине крутит веточки и листья бурный поток, и выбросила обессиленного и переломанного, как те самые веточки, на берег. И теперь Чимин не мог понять, как вообще себя чувствует.
Юнги, просто присутствуя рядом, давал ему такое чувство защищенности, такое потрясающее ощущение надежности, что Чимин переставал испытывать вечную свою неуверенность. Глубоко запрятанная внутрь, она все равно влияла на его поступки и слова, а с Юнги он просто забывал про нее.
Но в то же время Мин Юнги мог больно задеть, даже не прилагая к этому никаких усилий. Просто походя, даже не заметив.
Ну неужели Чимин не понимал, что ему могут отказать? Конечно понимал. Он почти ждал этого, несмотря на слабую надежду, что Юнги все-таки согласится. Только вот лучше и вправду жалеть о сделанном, чем не делать ничего. Пусть даже признался он под влиянием момента. Впрочем, Чимин не жалел о своих словах. Зато чувства так не жгут изнутри… Да, однажды он смирится и сможет двигаться дальше. Наверное. Влюбится еще в кого-нибудь… Когда больше не будет так больно.
Боль эта не делала его особенным, — в конце концов, сколько людей страдает от неразделенных чувств? — но одним своим присутствием меняла его. Словно любовь заставляла видеть все вокруг под каким-то иным углом…
Юнги, не прилагая к этому абсолютно никаких усилий, заставил его задуматься над многими вещами и как-то незаметно… изменил. Сравнивая себя полгода назад и себя сейчас, Чимин видел разницу. Пожалуй, он немного повзрослел и стал чуточку увереннее в себе. Есть повод порадоваться.
Опять же, это не делало Чимина счастливее.
Все казалось тусклым, словно присыпанным пылью… А Тэхён, с которым он стал общаться гораздо больше в последние дни, наверное, отчасти чтобы понять, что с ним самим не так, а отчасти чтобы все-таки попытаться помочь, пусть этот процесс и обещал быть небыстрым… Так вот, Тэхён, стоило его узнать поближе, очень выделялся на фоне окружающих. Причем в лучшую сторону.
И дело даже не столько в красоте, которую тот старательно прятал за бесформенной одеждой и очками в дурацкой оправе, что совершенно ему не шла, нет. Дело было в самой его личности. К Тэхёну оказалось очень легко привязаться.
Характер, ум и красота как внутренняя, так и внешняя — идеальное сочетание. Неудивительно, что Юнги выбрал его. Да и Чонгук, к слову, тоже.
В общем, тысячу раз прокрученная в голове мысль на тысяча первый не изменилась: Ким Тэхён слишком хорош для этого мира. Правда, и минусы у него есть, взять хоть это его занятие на сайте — сам Чимин ни за что на такое не решился бы, а Тэхён мало того, что решился, так еще и занимался этим не пару месяцев, а гораздо дольше… Как ни стыдно было такое признавать, но это несколько примиряло со сложившимся положением вещей.
И выходило так, что Тэхён одним своим присутствием одновременно буквально вытягивал его из депрессии и в то же время погружал в нее: осознавать, что он сам никогда не сможет дотянуть до Кима, было тяжело.
А еще Чимин видел, как Юнги смотрит на Тэхёна, как заботится о нем… Как прикасается. И это не дружба. По крайней мере, не только она. Особенно заметно это становилось, когда рядом находился Чонгук: ревность Юнги, кажется, можно было потрогать руками. Он будто подчеркивал свои близкие отношения с Ким Тэхёном, подчеркивал всем своим поведением. Чимину эта демонстративность причиняла такую боль, что хотелось просто сбежать, закрыться где-нибудь и провести остаток жизни, жалея себя. А еще друзья… Джин и Хосок все прекрасно понимали, особенно пообщавшись поближе, понаблюдав за парой Мин/Ким, это становилось очевидно — настоящее отношение Юнги. И от сочувствия в чужих взглядах становилось только хуже.
— Чимин, — серьезно начал Хоби, улучив момент и застав его одного на парковке после уроков, — ты не думаешь, что… — друг замялся и отвел взгляд. — Ну, я хотел…
Видеть обычно не лезшего за словом в карман Хосока таким робким было не к добру.
— Ты и Юнги…
— Нет, — отрезал Чимин, как-то сразу догадавшись, о чем пойдет речь.
— Может, поговорим об…
— Нет, — снова резко оборвал его Чимин. — Не сейчас, — мягче добавил он.
У него просто не было сил озвучивать все свои размышления вслух, не говоря уж про то, что Хоби не в курсе всей истории, да и он сам предпочел бы в итоге пребывать в неведении относительно секретов других людей, особенно таких секретов.
— Я же вижу, как ты себя из-за чего-то изводишь, — осторожно начал Хосок, а потом не выдержал и тихо проговорил: — Думаю, очевидно, что это из-за Юнги ты такой, так что если тебе нужно выговориться или… Ну, не знаю… Ты здесь недавно, а эти двое вроде всегда такие были…
Хосок говорил что-то еще, что-то утешающее, пытаясь подбодрить его, но Чимин особо не вслушивался. В груди сдавило; заныло сердце, забилось, как пойманная в клетку птица.
Ну, казалось бы, что такого страшного? Он с самого начала знал, что Юнги любит Тэхёна, и был почти уверен, что на свое признание получит отказ. Но все-таки… Надежда оставалась. А теперь — нет.
Хосок же, стоило согласиться и начать обсуждать с ним свои переживания, наверняка призвал бы его не унывать, не сдаваться и подсказал миллион и один способ на тему «как нужно бороться за свою любовь» или «как получить желаемое». С его-то жизнерадостным настроем и твердой жизненной позицией трудно ожидать иного. И, видимо, Хосок действительно знает, как, учитывая, что Юна готова была его убить, когда увидела в машине Чимина, а теперь вот Хоби бегает к ним в гости, пока Юнги нет дома…
Кстати.
— Не хочешь поговорить с Юнги? — даже не дослушав до конца, перебил Чимин.
Хоби осекся на полуслове, закрыл рот и медленно кивнул.
— Не затягивай. Будет хуже, если он вас застукает.
— Я поговорю с ним, — пообещал тот и, неловко попрощавшись, ушел.
Он крепко сжал губы, глядя вслед идущему к своей машине другу. Чувство вины шкрябнулось внутри, но Чимин его задавил: и так уже поплатился за знание чужих секретов — с него хватит.
S3
(Нет комментариев)
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|