Глава 2. Ранение (Часть 2)

Потрясённый его властным видом, мужчина забормотал:

— Не убивайте меня… Я всё скажу! Я всё расскажу вам…

***

Дождь закончился, и семицветная радуга, словно арка, протянулась по небу.

— Господин, что делать с этим человеком? — Хун Нин пнула стоящего на коленях мужчину.

— Отпусти его, — Фэн Сяоюэ не обернулся. Стоя спиной к чайной, он смотрел вслед удаляющемуся Фэн Цзиюэ с его людьми.

— Отпустить? Господин, а если он вернётся и расскажет всё тому человеку? Второй господин будет в опасности.

Фэн Сяоюэ перевёл взгляд и, улыбаясь, повернулся к Хун Нин.

— Хун Нин, судя по твоему тону, ты беспокоишься о моём брате. Ты что, влюбилась в него?

— Господин! — Хун Нин едва сдерживалась, чтобы не хлестнуть его кнутом. — Не смейте так говорить.

— Оказывается, есть вещи, которых ты не смеешь. А я думал, ты очень храбрая, — поддразнил её Фэн Сяоюэ, довольный тем, что на её лице появилась тень гнева.

Хун Нин сжала и разжала кулаки под рукавом.

— Я знаю своё место и не смею претендовать на руку Второго господина. — К тому же, в её сердце уже давно жил другой. С первого взгляда она была безнадёжно влюблена.

Услышав её слова, Фэн Сяоюэ нахмурился.

— Не умаляй своих достоинств. Ты теперь со мной, и слово «низкое» к тебе неприменимо.

Со мной…

Хотя Хун Нин понимала, что он не имел в виду ничего особенного, в её глазах мелькнула радость.

— Хорошо, господин, — ответила она, опустив голову.

Фэн Сяоюэ больше не смотрел на неё.

— Отпусти его. Он провалил задание и всё рассказал, вряд ли он осмелится вернуться к своему хозяину.

Хун Нин кивнула и взмахнула кнутом, разрезая путы.

— Убирайся! И если ещё раз посмеешь… — пригрозила она.

Спрятав кнут в рукав, Хун Нин встала рядом с Фэн Сяоюэ и вместе с ним посмотрела на небо. Она знала его привычку: когда он смотрел вдаль, это означало, что его нельзя беспокоить. Поэтому она просто молча стояла рядом.

— Спасибо, господин, спасибо, что пощадили! Я сейчас же уйду и больше не посмею… — бормотал мужчина, кланяясь. Однако краем глаза он искал свой нож, упавший на землю. И пока Фэн Сяоюэ и Хун Нин были отвлечены, он схватил его и бросился на Фэн Сяоюэ.

Хун Нин заметила это слишком поздно.

— Господин, осторожно!

Она успела только крикнуть, и брызнула кровь. Хун Нин взмахнула кнутом, обвила его вокруг шеи нападавшего и отбросила тело на пятнадцать метров.

— Даже если вы меня отпустите… мне… не уйти… — прохрипел мужчина перед смертью.

— Господин, вы не ранены? — Хун Нин с тревогой посмотрела на Фэн Сяоюэ. Она проявила неосторожность, расслабившись, пока враг был рядом.

Фэн Сяоюэ слегка покачал головой, хмуро глядя на лежащую у него на руках девушку, потерявшую сознание от ранения в живот.

Услышав крик Хун Нин, он машинально обернулся, но вдруг перед глазами всё потемнело. Затем он почувствовал запах крови и понял, что у него на руках незнакомая девушка, которая закрыла его собой от удара.

Кто она? Откуда она взялась? Почему он её не заметил? Он даже не понял, как она оказалась перед ним.

Видя его нахмуренный взгляд, Хун Нин тоже посмотрела на девушку.

На ней была странная одежда: тонкое длинное платье, похожее на короткую юбку, едва прикрывающее колени. Руки и ноги были открыты, так же как и плечи и часть спины. Волосы растрёпаны, и кроме окровавленной ткани, которая едва ли могла считаться одеждой, на ней был только прозрачный стеклянный кулон на шее.

Хун Нин была так же озадачена, как и Фэн Сяоюэ. Если бы она не видела этого своими глазами, то никогда бы не поверила, что человек может появиться из ниоткуда.

— Господин… — начала Хун Нин.

Но Фэн Сяоюэ быстро нажал на несколько точек на теле девушки, чтобы остановить кровотечение, и закутал её в свой плащ.

— Возвращайся в резиденцию и немедленно приведи лучшего лекаря в городе! Быстрее!

С этими словами он поднял девушку на руки и быстро пошёл в город.

Хун Нин кивнула и, используя лёгкую походку, исчезла, словно вихрь.

Когда все ушли, слуга, дрожа, вылез из-под стола. Ноги его подкашивались, он оперся на стол и вытер холодный пот. Взгляд на тело убитого заставил его снова содрогнуться.

В чайной снова воцарилась тишина, но за этой тишиной скрывался ещё больший заговор.