Глава 7. Снятие мерок (Часть 1)

Сюнь Чжэнь вернулась в Бюро этикета. Бай Жуй, увидев ее взволнованное лицо, спросила, что случилось, но она ответила лишь, что ей нездоровится.

— Ты слышала про Жуань Сян? — шептались две служанки неподалеку. Сюнь Чжэнь, опустив голову, не обратила на них внимания и молча проглотила ложку риса.

— Конечно! — злорадствовала другая. — Она подняла шум, доложила управляющему Гао, а у того, оказывается, роман с Чэнь Шанъи! Он, недолго думая, тут же ее наказал…

Бай Жуй, услышав это, удивилась и прошептала Сюнь Чжэнь на ухо: — Управляющему Гао же лет пятьдесят, как он мог с Чэнь Шанъи…

Сюнь Чжэнь бросила на нее взгляд, давая понять, чтобы та не болтала лишнего, но Бай Жуй уже вошла во вкус. Она была любопытной по натуре, и все эти дни, соблюдая дворцовые правила и воздерживаясь от сплетен, изнывала от скуки.

— Я тебе скажу, эта Чэнь Шанъи не так проста, раз столько лет продержалась во дворце. Не зря она смотрит на всех свысока — оказывается, за ее спиной управляющий Гао! А он кто такой? Все евнухи и служанки ему подчиняются, даже наложницы с ним считаются. Кроме евнухов из Палаты церемоний, он самый влиятельный человек во дворце.

Услышав слова «Палата церемоний», Сюнь Чжэнь вспомнила мрачного мужчину и невольно содрогнулась. Сплетни вокруг становились все громче, возвращая ее к реальности. Она проглотила еще ложку риса, положила Бай Жуй кусок вяленой якины и попросила ее сосредоточиться на еде.

— Зачем ей было связываться с таким человеком? Сама напросилась.

— Точно! Гордячкам во дворце долго не живут. Раз уж она так провинилась перед управляющим Гао, на ее месте я бы попросила родных забрать меня отсюда…

Служанки так увлеклись разговором, что не заметили, как в дверях появилась фигура. Одна из них, подняв голову, осеклась и кашлянула, давая остальным знак замолчать.

Неизвестно, как долго Жуань Сян стояла там. Ее щеки были опухшими, на шее и запястьях виднелись синяки. Волосы у висков были заправлены за уши, но прическа выглядела растрепанной.

Императорский дворец был похож на осажденную крепость: любые неприятности быстро становились известны всем, и за этим неизбежно следовало злорадство.

Жуань Сян, когда только поступила во дворец, задирала нос благодаря высокому положению своего дяди и нажила себе немало врагов. Теперь, когда она попала в беду, большинство лишь хотело добить ее.

Как только она села, кто-то пнул ее табурет. Она, не сдержав своего вспыльчивого характера, вскочила с криком:

— Что ты делаешь?!

Ши Мяо, опешив от такого напора, все же не стушевалась и, выпятив грудь, заявила:

— Чего орешь? Это ты мне мешаешь!

Жуань Сян, проголодавшаяся за весь день, не стала спорить. Она лишь бросила на Ши Мяо гневный взгляд, но не успела сесть, как раздался звон разбитой посуды. Ши Мяо швырнула ее миску на пол и с вызовом сказала:

— Да как ты смеешь на меня так смотреть?!

— Ты! — Жуань Сян замахнулась, но Ши Мяо перехватила ее руку. Ши Мяо была высокой и крепкой девушкой.

— Советую тебе вспомнить, в каком ты положении. Больше никто не будет терпеть твои выходки.

С этими словами она отвесила Жуань Сян пощечину. На правой щеке девушки тут же вспыхнул алый след, и опухшее лицо стало выглядеть еще более жалко. Ши Мяо пользовалась авторитетом в Бюро этикета, и две служанки тут же бросились ей на помощь, схватив Жуань Сян. Ши Мяо, засучив рукава, уже собиралась продолжить расправу, но ее запястье перехватила чья-то тонкая рука.

Сюнь Чжэнь стояла с бесстрастным лицом. Ее рука, хоть и была тонкой и хрупкой, обладала неожиданной силой. Как ни старалась Ши Мяо, она не могла вырваться.

От Сюнь Чжэнь исходила какая-то непонятная сила, и Ши Мяо, немного сбавив тон, удивленно спросила:

— Сюнь Чжэнь, она же тебе столько пакостей сделала! Я просто хотела ее проучить. Что ты делаешь?

— Одну вещь ты сказала верно, — Сюнь Чжэнь улыбнулась, не выпуская ее руки. — Здесь никто не будет тебя терпеть. Если ты сейчас устроишь здесь скандал, кто-нибудь может доложить Чэнь Шанъи, и тогда тебе не поздоровится.

Ши Мяо, испугавшись, все же попыталась огрызнуться:

— А тебе-то что?

— Мне действительно ничего, — Сюнь Чжэнь наклонилась к ее уху и прошептала так, чтобы слышала только она: — Чэнь Шанъи — главная в Бюро этикета, она может с нами делать все, что захочет. Но если кто-то попытается перехватить у нее власть… Как думаешь, что она сделает с тобой, такой властолюбивой, как она?

Ши Мяо, явно не ожидавшая такого вопроса, застыла на месте. Сюнь Чжэнь, воспользовавшись моментом, отпустила ее руку и, вернувшись на свое место, как ни в чем не бывало принялась за еду.

Ши Мяо велела отпустить Жуань Сян, но, уходя, бросила:

— Пожалеешь еще, что заступилась за нее.

Сюнь Чжэнь сделала вид, что не слышит, и отпила глоток чая. У Жуань Сян так распухли губы, что ей было трудно говорить. Она сидела и плакала, пока перед ней не появилась рука с половиной лепешки.

— Не хочешь — выброси.

Жуань Сян растерянно подняла голову. Сюнь Чжэнь, вытерев руки после еды, не глядя на нее, встала и вышла. Бай Жуй, быстро допив суп, с удивлением посмотрела на Жуань Сян, цокнула языком и поспешила за Сюнь Чжэнь.

— Такую, как она, и кормить не стоит! Зачем ты ей дала еду? — возмутилась Бай Жуй.

Сюнь Чжэнь остановилась и, оглянувшись, спокойно ответила:

— Какая она — не мое дело. У меня свои принципы. Даже если бы это была собака, я бы поступила так же.

— Собака куда лучше нее! — буркнула Бай Жуй, а потом, немного погрустнев, добавила: — Ты очень изменилась, Сюнь Чжэнь. Раньше ты была как ребенок, все твои чувства были написаны на лице.

— А теперь ты стала такая… скрытная. Осторожная в словах и поступках. И чувства свои прячешь. Хотя иногда, как сейчас, в тебе проглядывает прежняя наивность.

Ранняя весна во дворце была унылой и серой. Дожди то начинались, то прекращались, а небо оставалось хмурым.

Приближался день рождения наложницы Юнь, и во всех дворцах и мастерских не хватало рабочих рук. К тому же, как раз в это время шили парадную одежду, поэтому рано утром из вышивальной мастерской прислали за подмогой.

— Одежда для евнухов из Палаты церемоний должна была быть готова уже давно, но из-за большого количества дел ее отложили. Сейчас из Палаты церемоний прислали запрос, а у вышивальщиц работы по горло. Они никак не успевают снять мерки. Чэнь Шанъи, не могли бы вы отправить двух девушек, чтобы они помогли?

Чэнь Шанъи, хитрая и проницательная, сразу поняла, в чем дело, и холодно ответила:

— Думают, что мы в Бюро этикета будем их прикрывать от гнева евнухов? Передайте Ду Чуньюэ, что мы, может, и не так важны, как вышивальная мастерская, но и нами нельзя помыкать!

Посланница, не ожидавшая такого отказа, занервничала и, понизив голос, попыталась польстить Чэнь Шанъи. Та немного смягчилась, но все еще колебалась.

Палата церемоний внушала страх всем во дворце. К тому же, это поручение было заведомо неприятным: мало того, что служанки рисковали нарваться на выговор или наказание, так еще и могли навлечь беду на все Бюро этикета, и тогда ей, как старшей, тоже не поздоровится.