Первая встреча в этой жизни

Прошло пять дней. Сюй Тяньжань скрепя сердце начала принимать реальность: она попала в другой мир. И попала так, что это совершенно не соответствовало законам жанра историй о попаданках. Она не была ни принцессой, ни императрицей. Её новая семья была бедна как церковная мышь, отец её не любил, мать не жаловала. У неё не было никакого волшебного артефакта или скрытого пространства, и никаких особых способностей она у себя не обнаружила.

Хуже того, Сюй Тяньжань изучала европейскую классическую литературу. Для девушки, очутившейся в глухой деревне, эта специальность была бесполезнее куриной косточки. Так что она успешно превратилась в абсолютную неумеху!

— Дурочка, иди готовь!

— Дурочка, постирай одежду!

Да, именно так её теперь звали — Дурочка.

Сюй Тяньжань пыталась сопротивляться. В первый же день после перемещения она взбунтовалась. Но её так называемые родители и младший брат решили, что она сошла с ума, и хорошенько её поколотили. После этого она решила, что умная девушка не станет нарываться на неприятности. Лучше подождать, разобраться в ситуации и сбежать. Однако, разобравшись, она лишь острее почувствовала свою беспомощность.

Она не умела ни работать в поле, ни вышивать. Даже разжигать огонь и готовить еду ей пришлось учиться под градом тумаков. Единственным плюсом перемещения было то, что она помолодела с двадцати до четырнадцати лет.

Сюй Тяньжань посмотрела на свои огрубевшие руки — они были далеко не такими белыми и нежными, как её двадцатилетние руки в прошлой жизни.

— Дурочка, быстро иди в горы за хворостом!

Услышав приказ своей «дешёвой» матушки, Сюй Тяньжань схватила корзину за спиной и поспешила на гору. Если она не поторопится, последствия будут ужасны: побои, голод, а то и вовсе её могли запереть в свинарнике. Хотя свиней оттуда давно продали, чтобы заплатить за обучение брата, теперь это место кишело пауками. Ночь, проведённая там однажды, стала для Сюй Тяньжань худшим кошмаром в обеих её жизнях.

Шёл шестой день. Собирая хворост, Сюй Тяньжань вздыхала. Сегодня ей повезло: она быстро нашла большую сухую ветку. Она выбрала место, чтобы немного отдохнуть перед возвращением.

— Боже, за что ты забросил меня в это место? Неужели я совершила какой-то непростительный грех? — Сюй Тяньжань с тоской посмотрела в небо. Она вспомнила, как её соседки по общежитию мечтали о перемещении в другой мир. Но она-то не хотела! Совсем не хотела! Судя по всему, переместилась только её душа, а значит, вернуться назад невозможно. От этой мысли ей всегда становилось невыносимо больно.

Она не была сиротой, и жизнь её вполне устраивала. Хоть она и не была первой красавицей факультета, ухажёров у неё хватало. Родители её любили... Неужели первые двадцать лет жизни были слишком счастливыми, и её специально забросили сюда страдать?

Но как бы она ни жаловалась, работать всё равно было нужно. Она подбодрила себя: «Когда Небо возлагает на человека великую миссию, оно непременно изнуряет его плоть и морит голодом!»

Сюй Тяньжань уже собралась взмахнуть своим маленьким топориком, чтобы порубить ветку на более мелкие части, как вдруг услышала ангельский голос:

— Тебе помочь?

Сюй Тяньжань резко обернулась. Перед ней стоял мужчина с луком за спиной и связкой дичи в руке. Похоже, охотник. Сюй Тяньжань тут же согласилась на помощь. Шутка ли, отказываться от бесплатной рабочей силы?

Мужчина положил дичь, взял у неё топорик и принялся за работу. В несколько взмахов он разделал ветку на дрова и даже любезно помог сложить их в её корзину.

Сюй Тяньжань рассыпалась в благодарностях: — Огромное спасибо за помощь! Да благословит вас Господь!

Мужчина на мгновение замер.

Сюй Тяньжань вдруг вспомнила, что она в другом мире: — То есть, спасибо! Да хранит вас Бодхисаттва! — Увы, она выросла в семье с сильным западным влиянием, и за двадцать лет привычки так просто не изменить.

Мужчина усмехнулся:

— Меня зовут Вэй Тяньмэн. А тебя?

— Сюй Тяньжань, — ответила она. Ей следовало бы назваться Дурочкой, но кому захочется признаваться, что он дурак? Разве что настоящему дураку.

Вэй Тяньмэн вытащил из связки дичи кролика:

— Держи.

Сюй Тяньжань замахала руками:

— Ну что вы! Вы мне так помогли, а теперь ещё и кролика дарите! Нет-нет, не могу взять! — Будь кролик жареным, Сюй Тяньжань бы не отказалась. Но сырого кролика ей дома всё равно не дадут съесть, так зачем быть обязанной?

Вэй Тяньмэн протянул ей кролика:

— Не стесняйся, я же его в горах подстрелил.

— Если уж так хотите меня угостить, то давайте зажарим его прямо сейчас, — предложила Сюй Тяньжань. Пять дней без мяса! Увидев жирного кролика, она поняла, что отказаться было бы верхом глупости.

— Хорошо, — согласился Вэй Тяньмэн. Он отложил лук, выкопал ямку, развёл огонь и принялся жарить кролика.

Вскоре дикий кролик превратился в жареного. Сюй Тяньжань ела и плакала от счастья. Боже, ты всё-таки милостив! Хоть ты и не дал мне никаких суперспособностей, но послал доброго человека! Пусть он немного простак, зато помог мне с дровами и накормил мясом.

Сюй Тяньжань наелась до отвала, запила еду родниковой водой. В довершение всего добрый Вэй Тяньмэн помог ей донести дрова до самого дома.

Войдя в дом, Сюй Тяньжань увидела, что её приёмные родители и брат ужинают. Ей, как всегда, оставили лишь немного рисового отвара и надкусанную твёрдую булочку-вотоу.

«Сегодня я ела мясо, так что не буду с ними спорить», — подумала она. Сложив дрова, она послушно убрала посуду со стола. «Вот бы встречать Вэй Тяньмэна каждый день! Боже, это, наверное, слишком нагло? Ну, хотя бы раз в три дня? Или раз в неделю тоже сойдёт. Говорят, от слишком большого количества мяса толстеют».

Убрав посуду, Сюй Тяньжань собралась умыться и лечь спать, но её остановили приёмные родители.

— Дурочка, тебе уже четырнадцать, возраст немалый, — начала мачеха. — Мы нашли тебе жениха. После Нового года выйдешь замуж. Это Хромой Ван из соседней деревни. Хоть он и хром, зато ремеслом владеет. Все в округе знают, как хорошо он свиней режет. Выйдешь за него — каждый день мясо будешь видеть.

Приёмный отец постучал трубкой и кивнул в знак согласия.

Сюй Тяньжань возмутилась:

— Не пойду!

— Ты что, побоев захотела? — вскипел отец. — Кто тебя спрашивает, хочешь ты или нет? Говорю тебе, пойдёшь замуж, хочешь ты того или нет!

Мачеха принялась уговаривать:

— Дурочка, ты с детства не отличалась умом. Будь ты посмышленее, с твоей-то внешностью легко могла бы стать наложницей в богатом доме в городе. Вини свою родную мать, что не родила тебя умной.

«Так эта женщина — мачеха? Неудивительно, что она со мной так обращается. А отец тогда — тоже отчим?» — подумала Сюй Тяньжань.

Приёмный отец снова заговорил:

— Будь твоя мать жива, ты бы всё равно вышла за Хромого Вана. Она жизнь отдала, рожая тебя. С тех пор как ты родилась, в доме одни несчастья. Выходи замуж поскорее, чтобы глаза мои тебя не видели!

Сюй Тяньжань тихо вздохнула:

— Раз я тебя так раздражаю, я уйду. Но замуж я не пойду… — Увы, бедняжка Сюй Тяньжань была слишком наивна. Требовать соблюдения прав человека в феодальном обществе — гиблое дело. Результат был предсказуем: её избили и снова бросили в бывший свинарник.

Сюй Тяньжань проплакала всю ночь. Кто сказал, что попадать в другой мир — это хорошо? Кто сказал, что попаданки — это сокровище? Ей хотелось умереть и переродиться снова. Мысль о том, что её хотят выдать замуж за хромого, была невыносима.

Замуж за Хромого Вана Сюй Тяньжань так и не вышла, зато дождалась сплетен.

Суть слухов сводилась к следующему: у Дурочки из семьи Чжан роман с Вэем Баваном. Возможно, Вэй Баван уже «съел её дочиста». Иначе с чего бы такому человеку, как Вэй Баван, помогать Дурочке нести дрова до самого дома? Наверняка он уже получил своё.

Сюй Тяньжань чувствовала себя совершенно разбитой. Стать героиней деревенских сплетен было унизительно. Зато теперь она знала своё полное имя в этом мире. А вот прозвище Вэй Тяньмэна — Вэй Баван («Вэй-гегемон») — казалось ей совершенно неподходящим. «Вэй-простак» подошло бы ему куда больше.

Возможно, в феодальном обществе деревенским женщинам было нечем заняться, поэтому они становились активными создательницами и распространительницами слухов. Не прошло и месяца после того, как Сюй Тяньжань избили, как пришла весть об отказе Хромого Вана от свадьбы. Хромец заявил, что глупость — это не страшно, но невеста должна быть невинной. У их семьи Ван, в конце концов, есть родственник, служащий управляющим в городе, и они дорожат своей репутацией.

Что ж, Сюй Тяньжань снова досталось, и на этот раз довольно сильно.

На самом деле, супругов Чжан не волновала репутация Сюй Тяньжань. Их беспокоило то, что если она не выйдет замуж, они не получат выкуп за невесту, и, что ещё хуже, она останется сидеть у них на шее. Однако связываться с Вэем Баваном они боялись, иначе непременно попытались бы вытянуть из него деньги.

Теперь стоит немного рассказать о Вэе Баване, то есть о Вэй Тяньмэне.

По словам Чжан Цяньши, самой известной сплетницы деревни Чжан, Вэй Баван с детства был задирой, обладал недюжинной силой. Что нравилось — отбирал, что не нравилось — ломал.

Кто-то спросил: почему на него не жаловались властям?

Очень хороший вопрос. Потому что его предкам повезло получить охранную грамоту — золотую табличку, освобождающую от смертной казни. На ней было чётко написано, что потомки семьи Вэй, если только не совершат государственную измену, не подлежат наказанию. А уж за то, что он отнял у кого-то курицу или забил чью-то собаку, казнить точно не станут. Уездному судье было лень вмешиваться, староста деревни не имел влияния, а старейшина клана и подавно ничего не мог поделать.

К тому же, большие участки земли в округе принадлежали семье Вэй. Отец Вэй Бавана промотал всё состояние, и от былого богатства остались только родовой дом и та самая охранная грамота. Эту грамоту нельзя было ни заложить, ни съесть, поэтому она так и осталась у них.

Тут возникает другой вопрос: откуда у них тогда земля?

Дело в том, что на той же охранной грамоте было указано, что Деревня Чжан является «кормлением» семьи Вэй. Продать её было нельзя, но деревня должна была содержать семью Вэй, ежегодно поставляя им масло, рис и серебро. Взамен жители деревни освобождались от государственных налогов. Дед Вэя был добрым человеком и брал с них только шесть десятых от суммы государственного налога. Поэтому Деревня Чжан всегда жила лучше других деревень в округе и считалась зажиточной.

Если бы не эта грамота, Вэй Тяньмэн, возможно, давно умер бы с голоду и не смог бы так распоясаться.