Глава 8 (Часть 2)

Всего было десять вопросов, не так уж много. Время горения одной ароматической палочки здесь составляло целых полчаса — возможно, из-за того, что их палочки были особенно толстыми и длинными. Хотя писать кистью было немного медленнее, Е Сюй успешно ответил на все вопросы в установленное время, заполнив множество строк под пунктом «Другое».

На самом деле, по оставленному пустому месту уже можно было смутно догадаться о предпочтениях Павильона Сяояо. Под пунктом «Другое» в первом вопросе места было мало, явно не рассчитывая, что игрок напишет много. А вот во втором вопросе оставили большое пространство для ответа. Дальше встречались похожие случаи: где-то места было больше, где-то меньше.

Если это не ошибка верстки, то очевидно, что в вопросах с большим пустым пространством нужно было выбирать пункт «Другое» и проявлять субъективную инициативу, давая подробный ответ. Умные люди наверняка это поняли бы, но понять — не значит ответить так, как угодно Павильону Сяояо. В развернутых ответах, в отличие от выбора вариантов, нельзя было угадать правильный ответ, так что в конечном итоге все зависело от того, совпадает ли «аура» игрока с «аурой» Павильона Сяояо.

Когда Е Сюй сдал почти полностью исписанный лист, провожавший его старший брат многозначительно улыбнулся.

Как минимум, то, что Е Сюй понял смысл пустого места, доказывало, что он не глуп. Таких умных людей, даже если они не попадут в Павильон Сяояо, лучше не обижать. Вдруг он затаит обиду и потом будет специально выискивать компромат? Если он случайно что-то обнаружит и раструбит об этом, то тщательно создаваемый имидж будет разрушен.

Поэтому, чтобы предотвратить подобные ситуации, все в Павильоне Сяояо пришли к единому мнению: без крайней необходимости ни с кем не враждовать. Если же вражда неизбежна, нужно устранить человека без следов и подставить кого-нибудь другого — главное, полностью снять с себя все подозрения. А по возможности, лучше поддерживать хорошие отношения со всеми, чтобы весь мир был на твоей стороне.

Именно поэтому Е Сюй совершенно не почувствовал от них презрения или высокомерия, свойственного ученикам великих сект. Они не хотели наживать врагов на пустом месте. Им и так приходилось прилагать немало усилий, чтобы со всеми дружить, и они решительно избегали всего, что могло бы свести эти усилия на нет.

Собрав экзаменационный лист, старший брат очень вежливо пригласил его отдохнуть в другую комнату, получше обставленную, предложив чай и закуски, а сам сел напротив проверять работу. Перед проверкой он специально попросил Е Сюя не нервничать, добавив, что даже если тот не пройдет, Павильон Сяояо с радостью порекомендует его в другую секту.

— У меня есть некоторое влияние в мире боевых искусств, и в остальных Четырех Великих Сектах у меня есть близкие друзья. Если ты захочешь пойти в какую-то из них, я могу написать рекомендательное письмо, — сказал он.

Е Сюй изобразил глубокую трогательность: — Старший брат, ты такой добрый!

Хотя такое поведение немного отдавало «святошеством», на робкого юношу оно действовало безотказно. Любой другой на его месте был бы безмерно благодарен. У этого старшего брата, должно быть, множество друзей в мире боевых искусств, и немало близких. Возможно, он даже всеобщий любимец. Поистине достойно восхищения.

Если ему удастся поступить, он будет учиться у этого старшего брата.

Проверка работы не заняла много времени. Хотя Е Сюй написал немало, читалось все быстро. Он писал очень четко, почерк был ровным и аккуратным, ничуть не небрежным, что не создавало никаких трудностей для проверяющего.

На самом деле Е Сюй не упражнялся специально в каллиграфии кистью. У него просто была особая способность: каким бы пишущим инструментом он ни пользовался, почерк оставался неизменным. А его обычный почерк твердой ручкой был результатом усердных тренировок с детства — ровные горизонтальные и вертикальные черты, откидные влево и вправо имели свой стиль и выглядели гармонично даже при письме кистью.

Старший брат одобрительно кивал во время чтения и не забыл похвалить: — Я вижу, ты, должно быть, из крестьянской семьи, но не ожидал, что твой почерк будет столь похвальным. Видно, что ты усердно трудился.

Подтекст был таков: он полагал, что сын крестьянина, вероятно, плохо пишет (ведь предыдущие десятилетия войн почти свели на нет имперские экзамены, и крестьянские дети в основном не тратили деньги на учебу), но, к его удивлению, Е Сюй не был неграмотным. Более глубокий смысл мог быть и таким: теперь не придется тратить время на обучение его каллиграфии.

Ученик Павильона Сяояо не может же ходить по миру с почерком как курица лапой?

Е Сюй с надеждой посмотрел на старшего брата. Значит, его успешно приняли, верно?