Глава 7. Часть 1

Летом после третьего класса Фан Цзяньи отчаянно захотел себе жену.

Он был ребенком, который любил играть.

Чэн Фанфан говорила, что он озорник и проказник, и винила в этом его врожденную любовь к играм.

Казалось, он мог найти веселье во всем. Из-за юного возраста и неуемной жажды игр он иногда не различал «правильное» и «неправильное», например, использовал свежеочищенный рис как песчаную трассу для своих гоночных машинок или рвал новый календарь, чтобы сложить из него бумажные кораблики.

Когда Чэн Фанфан его наказывала, он метался по комнате и оправдывался:

— Я поиграю с рисом и положу обратно! Ты же все равно моешь его перед готовкой?

— Ты же уже видела завтрашний лист календаря!

Чэн Фанфан злилась до скрежета зубов от его неисправимых отговорок. Видя, как он убегает в квартиру напротив и прячется в объятиях Вэнь Чжичжэнь, которая его защищает, и как они оба со слезами на глазах смотрят на нее, она теряла всю решимость.

Наказывая Фан Цзяньи, она могла случайно задеть и Фан Хэ, но ни в коем случае не Вэнь Чжичжэнь.

Как можно было поднять руку на такое милое создание?

Отношение Чэн Фанфан менялось на сто восемьдесят градусов, и она мягко спрашивала:

— Чжичжэнь, живот все еще болит?

Позавчера у Вэнь Чжичжэнь начались первые месячные. Фан Цзяньи заметил это первым. Она, превозмогая боль, отходила целый день на уроках танцев, а когда вернулась во двор, силы ее оставили. Она присела на корточки, ее лицо было белым как бумага.

В тот момент Фан Цзяньи снова лазил по дереву. Увидев ее издалека, он спустился поздороваться, но заметил красное пятно у нее на штанах.

Его глаза тоже покраснели — от испуга.

Он подумал, что она умирает.

Услышав вопрос Чэн Фанфан, Фан Цзяньи тоже уставился на Вэнь Чжичжэнь. Она погладила его по голове и сказала:

— Уже не болит.

Фан Цзяньи внимательно вгляделся в нее. Убедившись, что на ее лице нет и тени недомогания, он успокоился, бросил взгляд на Чэн Фанфан, быстро выскользнул из объятий Вэнь Чжичжэнь и снова был готов бежать играть.

Фан Цзяньи любил играть и умел это делать.

Он знал все детские игры и был в них хорош:

Игра в хлопушки — нужно было ударом перевернуть сложенную бумажную карточку с лицевой стороны на изнаночную. Он выигрывал чаще всех.

Эти карточки обычно вырывали из книг. Он вырвал всего две страницы из учебника по природоведению и выиграл целую кучу.

Его волчок крутился дольше всех и мог сбивать волчки других — он был просто непобедим.

Про рогатку и говорить нечего — он мог метко сбить ею черешок фрукта.

Конечно, он также разбивал чужие окна.

Набивал шишки другим детям — это случалось во время игры в «петушиные бои», когда нужно было прыгать на одной ноге, обхватив другую, и тот, кто падал, проигрывал.

Из-за него другим детям приходилось стричься налысо — когда играли с липкими игрушками-«ладошками» разных цветов, похожими на пластилин, но эластичными. Если такая игрушка пачкалась в земле и случайно прилипала к волосам, отодрать ее было невозможно, оставалось только состричь волосы.

Из-за его «проказ» Чэн Фанфан часто приходилось его воспитывать.

В последнее время он увлекся игрой в стеклянные шарики.

Смысл был в звонком щелчке при столкновении двух шариков. Если это удавалось сделать самому, радости не было предела, хотелось прыгать до небес. Если же выигрывал кто-то другой, настроение портилось — ведь разница между победой и поражением огромна.

Фан Цзяньи и в этой игре был мастером.

Его глаза были большими и темными. Стоило ему прищуриться, прицелиться и щелкнуть пальцем — и часто он выигрывал новый шарик.

Проигравшие дети шептались за его спиной, что у него в глазах встроены шарики, поэтому он всегда попадает.

И ведь кто-то даже верил!

Фан Цзяньи не обращал на это внимания. Вечером он возвращался домой на ужин с карманами, набитыми шариками. Поднимаясь по лестнице, ему приходилось придерживать штаны, чтобы они не свалились.

Он раскладывал шарики, символы победы и славы, везде, где только можно: в банки, шкафы, вазы и даже в резиновые сапоги родителей, которыми те пользовались очень редко.

Однажды утром пошел сильный дождь. Чэн Фанфан собралась выходить и хотела надеть резиновые сапоги. Она взяла сапог, но не ожидала, что он полон шариков, и чуть не потянула спину. Она ужасно разозлилась. Вспомнив, что он все это время бегал на улицу и не делал летние задания, она готова была вытащить его из кровати и задать трепку.

Она просто высыпала шарики в мусорное ведро внизу. Скоро должен был прийти старик-мусорщик и забрать их.

Проснувшись, Фан Цзяньи обнаружил, что шарики из обоих сапог исчезли. Он расстроился и разозлился так сильно, что съел лишнюю миску риса.

Когда Чэн Фанфан вернулась, и он спросил ее про шарики, она отчитала его по полной программе.

Он тоже очень рассердился, упрямо выпятив шею в знак протеста, и в итоге получил наказание.

На следующее утро он все еще помнил об этом. За завтраком он даже не смотрел на Чэн Фанфан. Когда перед уходом она позвала его, он не хотел отвечать, но, помня о вчерашнем, он все же буркнул в ответ:

— Я к сестрице Чжичжэнь.

Вэнь Чжичжэнь читала книгу. Она подошла, взяла его за руку, постелила на кровать мягкую подушку, усадила его и спросила:

— Все еще больно?

Прошлым вечером она снова приходила его утешать.

Фан Цзяньи надул губы:

— Больно.

Вэнь Чжичжэнь стало его еще жальче. Она принесла ему воды, подала печенье, ухаживала за ним, пока он не успокоился, а потом дала ему игровую приставку, на которой можно было играть в Тетрис, и вернулась к своей книге.

Он увлеченно поиграл некоторое время, а потом поднял голову и посмотрел на нее.

Смотрел, смотрел и вдруг сказал:

— Сестрица Чжичжэнь, будь моей женой.

— Что? — Вэнь Чжичжэнь обернулась к нему.

Фан Цзяньи с серьезным лицом пояснил:

— Мне не нравится моя мама, она слишком строгая. Я хочу отделиться от семьи, хочу свой собственный маленький дом… Мне нужна жена.

Семья состоит из мужа и жены.

Поэтому ему нужна была жена.

Эта мысль внезапно пришла ему в голову еще вчера вечером.

Он перебрал в уме всех знакомых девочек: Чжао Яояо — слишком далеко.

Ци Аньань — слишком много ест, его карманных денег на нее не хватит.

Сестрица Ци — слишком строгая, такая же, как его мама.

Только сестрица Чжичжэнь подходила идеально. Она никогда его не ругала и всегда делилась с ним всем вкусным.

Даже зная о его необычных идеях, Вэнь Чжичжэнь была ошеломлена его неожиданными словами.

Фан Цзяньи продолжил наступление, наклонившись к ней. Она инстинктивно придержала его за плечи.