Спор

Когда Е Биншан вернулась во дворец Чэнцин, она, как и ожидала, увидела Таньтай Цзиня, стоящего у ворот с фонарем в руке.

Её гнев утих. При виде прекрасного молодого императора, идущего ей навстречу, она почувствовала странное удовлетворение.

Таньтай Цзинь остановился в шаге от неё, передал фонарь служанке и накинул на Е Биншан свой плащ.

Только сейчас Е Биншан поняла, что, простояв на ветру, совсем замерзла.

Таньтай Цзинь ничего не сказал, лишь накинул на неё плащ, взял фонарь и пошел вперед. Е Биншан пришлось первой нарушить молчание: — Ваше Величество ждали меня?

Таньтай Цзинь на мгновение замедлил шаг, а затем продолжил идти. — Ты долго не возвращалась, ушла без слуг и без плаща. Если бы ты не пришла скоро, я бы сам пошел тебя искать.

Е Биншан тихонько засмеялась и больше ничего не сказала. Они молча прошли оставшийся путь до главного зала дворца Чэнцин.

В покоях Таньтай Цзинь сам снял с неё плащ, попросил принести теплую воду и, смочив полотенце, начал вытирать ей руки.

Е Биншан вспомнила, что во время разговора с Сяо Линем поранила ладони.

По дороге её мысли были заняты другим, и она не обратила на это внимания, в отличие от Таньтай Цзиня.

Привыкнув к его заботе, она спокойно наблюдала, как он осторожно стирает засохшую кровь, наносит мазь и перевязывает раны.

— Ваше Величество, это могли сделать служанки… Вам не стоило… — Таньтай Цзинь резко затянул узел на бинте, и внезапная боль прервала её слова.

В углу комнаты ворона с кроваво-красными глазами взъерошила перья и пронзительно каркнула.

Е Биншан вздрогнула и посмотрела на Таньтай Цзиня.

— Шан Эр, мы муж и жена, зачем ты так холодна со мной? — спросил он, его лицо было непроницаемым. Однако он ослабил хватку, боясь причинить ей боль.

— Что вы имеете в виду, Ваше Величество? — с искренним недоумением спросила Е Биншан.

— С Сяо Линем ты говорила «я», а со мной — «я, твоя наложница». Я думал, что ты ненавидишь это слово, ведь ты столько выстрадала из-за своего происхождения. Но ты готова проявлять такую покорность передо мной. Разве это не холодность? — с усмешкой произнес Таньтай Цзинь.

Е Биншан вдруг вспомнила шум крыльев, который слышала по дороге во дворец, и поняла, откуда Таньтай Цзинь узнал о её встрече с Сяо Линем.

— Вы ошибаетесь, Ваше Величество, — улыбнулась она. — Раньше я действительно ненавидела это слово, потому что считала, что все мои несчастья — из-за моего происхождения. Но потом я поняла, что это не так. Не все дочери наложниц живут в унижении. Мое происхождение — не причина моих бед.

— Меня погубили люди, — продолжила Е Биншан, её улыбка стала шире. — Вам ли не знать, Ваше Величество, насколько коварны могут быть люди?

Таньтай Цзинь поднял бровь, словно принял её объяснение.

— И всё же, — продолжил он, — ты не объяснила, почему ты холодна со мной.

С непонятной улыбкой он ждал, как Е Биншан будет выкручиваться.

И тут он увидел, что улыбка исчезла с её лица.

Её взгляд стал таким же холодным, как в тот момент, когда она ударила его ножом. Под маской спокойствия скрывалась бездна, а может быть, и ничего.

— Таньтай Цзинь, ты сам ищешь унижений? — холодно спросила Е Биншан.

Улыбка исчезла и с лица Таньтай Цзиня.

Он обхватил её тонкую шею и начал медленно сжимать пальцы. — Е Биншан, ты даже не хочешь притвориться?

Маски были сброшены.

— Ваше Величество, играть роль днем и ночью — это слишком тяжело, — с трудом дыша в его хватке, ответила Е Биншан. — Не требуйте невозможного.

Таньтай Цзинь разжал руку, и Е Биншан закашлялась.

Он прижал её к себе, поглаживая по спине, помогая ей отдышаться. Е Биншан прижалась к нему, жадно хватая воздух.

Таньтай Цзинь не хотел больше ссориться.

Это бессмысленно, он только вредит сам себе.

Она его жена и никуда не денется от него к Сяо Линю. Кто ещё может с ним соперничать?

Однако слова, которые он произнес, имели совсем другой смысл: — Биншан, моя Шан Эр, моя госпожа, ты уже моя императрица, Сяо Линь не сможет тебя отнять. У него будут другие женщины, дети, у него есть советники и друзья, он забудет тебя и будет счастливо жить как правитель Шэн. А ты… ты обречена быть со мной до самой смерти!

Е Биншан хрипло рассмеялась, прижавшись к нему. — Ваше Величество, вы… ревнуете к Сяо Линю?

Таньтай Цзинь застыл и, обиженно отвернувшись, замолчал.

Он не понимал, что такое ревность, но сейчас ему очень хотелось разорвать Сяо Линя на куски, желательно на глазах у Е Биншан!

Но он не мог признаться в этом, иначе получилось бы, что он действительно проиграл Сяо Линю.

Е Биншан подняла руку, обняла его за плечи, приподнялась и поцеловала Таньтай Цзиня в шею.

Таньтай Цзинь вздрогнул и услышал её тихий шепот: — Ты прав, Ваше Величество, мы обречены быть вместе до самой смерти. Делить ложе и могилу, жизнь за жизнью, пока смерть не разлучит нас.

Каждое слово, произнесенное тихим голосом, было пропитано ненавистью.

Таньтай Цзинь почувствовал исходящую от Е Биншан ненависть, повернулся к ней, прижался носом к её уху и с удовольствием улыбнулся: — Шан Эр, в конце концов, ты принадлежишь только мне.

Е Биншан, уставшая после сегодняшнего дня, зевнула. На её длинных ресницах блестели слезинки. — Ваше Величество, я принадлежу только себе. Я остаюсь с тобой по своей воле, но ты не можешь запретить мне делать то, что я хочу.

Таньтай Цзинь смотрел на её трепещущие ресницы. Даже зная, что сегодня она специально вымещает на нем свою злость, он находил их невероятно милыми.

Он наклонился и поцеловал её теплые веки.

— Я знаю, — сказал он. — Я хотел обсудить с тобой кое-что, но, похоже, придется отложить. Я расскажу тебе позже.

Таньтай Цзинь взял свою сонную жену на руки, снял с неё украшения и верхнее платье, уложил в постель, осторожно обходя её раненую руку. Служанки, понимая ситуацию, потушили свечи, опустили полог, оставив императора и императрицу наедине.

Как и во множество других ночей, Таньтай Цзинь и Е Биншан уснули в объятиях друг друга.

Знаете, когда я дошла до того момента, где Биншан спрашивает Таньтай Цзиня: «Ты сам ищешь унижений?», я рассмеялась в голос.

Улыбка не исчезает, она просто переходит с лица Таньтай Цзиня на мое.

Здесь они практически раскрыли друг другу свои карты. Биншан всё это время лишь вежливо играла свою роль, Таньтай Цзинь знал об этом, Биншан знала, что он знает, и они оба подыгрывали друг другу, шли на уступки, сохраняя молчаливое взаимопонимание.