Снег над Лянчжоу

Снег над Лянчжоу

Лекарство оказалось действительно неплохим и смогло дать Чжао Хуаню небольшую отсрочку.

Чжао Хуань протянул руку и схватил его за воротник:

— Впредь будь осторожен.

Неважно, кто хочет тебя убить, будь осторожен.

Этот его двоюродный брат обычно был таким беспечным, не слишком усердным в делах.

Отец всегда велел ему хорошенько наставлять этого двоюродного брата-принца.

Но ему самому, во-первых, казалось слишком утомительным воспитывать других, а во-вторых, он думал, что в будущем просто будет рядом с ним.

Пока он рядом, кто посмеет его тронуть? Не нужно уметь всё на свете.

— А-Ци, теперь… ты должен сам себя защищать.

Обязательно хорошо себя защищай.

— Буду, — поспешно заверил Ли Минци. — Обязательно буду.

Подумав, он тут же поправился:

— Нет, ты должен быть рядом со мной! Я ничего не могу сделать хорошо, ты обязательно должен быть рядом!

Чжао Хуань почувствовал, как жизненная сила покидает его грудь. Он очень устал, ему было очень больно. Он посмотрел на Ли Минци — ему хотелось сказать ещё так много, но времени уже не было. Хотя времени не было, он понимал, он точно понимал.

— А-Хуань, я…

Ли Минци не успел договорить, как Чжао Хуань испустил дух у него на руках.

— А-Хуань… Бяогэ… Чжао Хуань…

Но тот больше никогда ему не ответит.

Ещё тёплая кровь пропитала белоснежный снег, а его тело в объятиях Ли Минци постепенно остывало.

Только вчера они смеялись и бранились, а сегодня — вечная разлука.

Дядя выбежал из военного лагеря и остановился перед ними, словно не веря своим глазам.

— А-Хуань…

Пошатываясь, он опустился на колени, схватил Чжао Хуаня за руку, но сколько ни звал, всё было бесполезно.

Внезапно дядя с силой ударил сына по лицу:

— Паршивец, вставай! Вставай, я тебе говорю!

Но Чжао Хуань больше никогда не встанет.

*

Позже подвески из слоновой кости, которые Чжао Хуань купил для сестёр Гу, Ли Минци всё же отдал Гу Чжао.

— Это… его подарок вам на первую встречу.

Гу Чжао тут же надела подвеску и надела вторую на Мэймэй.

— Ушедшего не вернуть, живые должны жить дальше, — Гу Чжао взяла его за руку и, всхлипывая, сказала. — Он наверняка хотел бы, чтобы ты жил хорошо.

А потом не стало и А-Чжао. Глядя на жену в облачении феникса, лежащую в гробу, он тихо спросил:

— А где та подвеска из слоновой кости?

Слуга трепетно поднёс её.

Упав с такой высоты, трудно было не разбиться. К счастью, он собрал все осколки и велел починить её по образцу той, что была у Мэймэй.

Но выглядела она уже не так, как прежде. Тем не менее, он положил её в гроб.

После того как его силой вытащили из гроба, он безучастно сидел в главном зале, глядя на ненавистный драконий трон перед собой. С каждым днём он ненавидел эту вещь всё сильнее, так сильно, что готов был разрубить её вдребезги.

Из-за неё он потерял всё.

— Отец-император, тот твой указ лишил меня всего.

— Видя меня сейчас таким несчастным, ты, наверное, очень рад?

— Почему ты просто не позволил второму брату стать императором?!

Если бы трон спокойно перешёл ко второму брату, он бы вообще не имел к этому никакого отношения.

Второй брат не пытался бы его убить, Чжао Хуань не умер бы, и он с Гу Чжао спокойно прожили бы всю жизнь в Лянчжоу.

Он не плакал, потому что слёз больше не было, он выплакал все кровавые слёзы.

Он знал, что Его Величество тоже не ожидал такого исхода.

Он всю жизнь строил расчёты, но в итоге просчитался.

Но этот его просчёт разрушил жизни их всех.

Даже старший брат не мог упокоиться с миром в загробном мире.

Он медленно вышел наружу, вышел из дворцовых ворот. Слуги напряжённо следовали за ним. Наконец один не выдержал и спросил:

— Ваше Величество, куда вы направляетесь?

Он не ответил, вышел прямо из дворцового города и запретил кому-либо следовать за ним.

— Ваше Величество, в городе ещё могут быть сторонники мятежника Нин-вана!

— Пусть тогда убьют меня.

Пусть уж лучше все умрут, одним махом покончить со всем.

Соберёмся все вместе во Дворце Ямы, пусть Его Величество полюбуется на своих сыновей в полном составе.

Он вернулся в дом Гу Чжао, место, где она выросла, место, где они впервые встретились.

Он лёг на её кровать и, широко раскрыв глаза, смотрел в потолок.

Как же хотелось, чтобы всё это оказалось сном, чтобы проснуться — и ничего ещё не случилось.

— А-Чжао, ты ненавидишь меня за то, что встретила?..

Если бы ты не встретила меня, твой отец наверняка нашёл бы тебе обычного человека и принял бы его зятем в дом.

Твоя жизнь была бы гладкой и спокойной, ты не была бы втянута ни в какие придворные распри и не умерла бы не своей смертью.

— А-Чжао, ты ненавидишь меня? Ненавидишь за то, что в конце я не смог тебя защитить?

Он не спал несколько дней, но сегодня, лёжа на кровати А-Чжао, на её подушке, он незаметно для себя уснул.

Проснувшись, он снова ощутил порыв ледяного ветра со снегом. Это был не ветер Лояна, это был Лянчжоу.

Он мгновенно пришёл в себя. Глядя на лошадь под собой, он почти сразу понял, где находится, какое сейчас время и что вот-вот должно произойти.

И голос Чжао Хуаня, звучавший как неотвязная мука: «Глотни горячего вина, согрейся».

— Нет, не надо!

Он вскочил на коня Чжао Хуаня, всем телом прикрывая его, и дрожащим голосом крикнул:

— Беги скорее, засада!

Этот крик «Беги скорее!» он повторял в своём сердце бесчисленное количество раз, снова и снова, раз за разом.

Кровь, заливавшая тело Чжао Хуаня, постоянно, вольно или невольно, всплывала в его памяти.

Позже, когда он ездил верхом, ему всегда казалось, что кто-то сидит сзади.

На пути из Лянчжоу в Лоян, сколько раз он оказывался на волосок от гибели, ему всегда казалось, что кто-то прикрывает его спину, и клинки врагов не могут его ранить.

— А-Хуань, разве ты не был всегда рядом…

— Если бы тогда я…

Три года он бесчисленное количество раз думал об этих «если бы» и «тогда». Настолько, что когда этот день наконец настал, он почти рефлекторно хлестнул коня и помчался вперёд.

Снег занёс дорогу в Лянчжоу. Этот путь был точно таким же, как и три года назад, но он сам уже был другим.

Всю дорогу почти не было времени разговаривать. Лошади чуть не пали от бешеной скачки. Они ворвались прямо в военный лагерь. Аргамак, покрытый пеной, рухнул на землю, сбросив на землю и его, и Чжао Хуаня.

Чжао Хуань охнул. Ли Минци тут же перевернулся и крепко обнял его.

— А-Ци…

Чжао Хуань чуть не задохнулся от его объятий, не в силах вымолвить ни слова.

Ли Минци прижал его голову к своему плечу, дрожа всем телом как осиновый лист.

Он заплакал — громко, задыхаясь от рыданий.

— Слава богу…

Ты жив, мы вернулись живыми.

Тысячи слов были не нужны, главное — ты жив.

В этот трогательный момент братской нежности Ли Минци внезапно оттолкнул его и крикнул стоявшему рядом с недоумевающим видом солдату:

— Всей армии — боевая тревога! Дайте мне коня, быстро!

— Ваше Высочество, вы же только что… загнали одного насмерть…

Ли Минци не стал тратить на него слова. Увидев рядом лошадь, он тут же вскочил на неё:

— Немедленно начать поиски! Они не должны были уйти далеко! Здешние дела поручаю тебе!

— А вы?

Конь и Ли Минци уже умчались вдаль, оставив лишь эхо его слов:

— Я еду искать А-Чжао.

Чжао Хуань скривил губы:

— Вот уж действительно, ради женщины забыл о долге.