Навеки

Навеки

Сколько лет прошло с тех пор, как Гу Чжао в последний раз прикасалась к настоящему Ли Минци?

Она могла видеть его, могла говорить сама с собой, рассказывать ему многое, но не получала ответа и не могла коснуться живого человека.

Неприкасаемый возлюбленный.

Она знала, что Ли Минци плачет, и сама плакала — оплакивала себя, его, эти две жизни, два мира.

Почему столь любящую пару мирская суета довела до такого состояния?

— Ох, Ваше Высочество вернулся! Скорее в дом, на улице такой холод!

А Ли втащила в дом обоих, задыхающихся от слёз. А-Цзэ, увидев брата, которого не видел несколько лет, с громким криком бросился к нему.

— Брат!

Ли Минци обнял его, а затем со сложным выражением лица посмотрел на стоявшую рядом Гу Мэй.

Гу Чжао помогла ему снять верхнюю одежду:

— Почему так поспешно? Разве ты не говорил, что вернёшься только через два дня?

— В дороге… кое-что случилось…

Сердце Гу Чжао упало. Она как раз потому и собиралась спешно выехать, что знала об этом.

Нин-ван уже послал наёмных убийц перехватить его, а Ли Минци ещё ничего не подозревал.

В хаосе битвы, застигнутый врасплох, его двоюродный брат Чжао Хуань заслонил его от удара. Раненый, он сопроводил Ли Минци обратно, но, не доехав до Гуцзана, скончался от тяжёлых ран, до последнего вздоха защищая его.

Это стало для Ли Минци болью на всю жизнь.

Позже Ли Минци перевёз прах Чжао Хуаня в столицу, возвёл для него гробницу рядом со своей собственной императорской усыпальницей, а его поминальную табличку поместил в Храм Предков.

Так братья должны были оставаться вместе жизнь за жизнью, навеки.

Неужели… уже поздно?

— Почему ты один… Чжао Хуань…

Ли Минци ещё ничего не заподозрил. Он снял с пояса меч и сказал:

— С нами всё в порядке. А Ли, уведи их пока. Мне нужно сказать А-Чжао кое-что важное.

Долгожданное воссоединение — это само по себе важное событие.

Гу Чжао почувствовала что-то неладное, но всё же спокойно села, чтобы выслушать его.

— А-Чжао, Его Высочество Наследный Принц скончался от болезни.

Гу Чжао выпалила:

— Что?

— Это случилось совсем недавно, — Ли Минци обнял её. — Отец… отец-император тоже отошёл. В завещании он повелел мне унаследовать трон.

— Ты… откуда ты знаешь? Ты уже получил завещание?

— Нет, это от моего осведомителя в столице. Только что на меня напали снаружи. К счастью, я был начеку. Это… люди второго брата.

В голове Гу Чжао всё взорвалось. Она недоверчиво посмотрела на человека перед собой.

— Тогда… что ты собираешься делать?

— Естественно, отправляться в столицу и вступать на престол.

— Но…

— Сейчас другие — нож и доска, а я — рыба и мясо. Нельзя не вступить в борьбу, — Ли Минци крепко сжал её руку. — А-Чжао, я должен немедленно собрать войска и вернуться в столицу. Останься в Лянчжоу, хорошо?

— Почему ты не возьмёшь меня с собой?

— Дорога слишком опасна. Лянчжоу — моя главная база, и здесь должен остаться надёжный человек для управления.

Всё звучало очень логично. Гу Чжао вспомнила прошлую жизнь — тогда Ли Минци действовал совсем не так решительно.

Прежде всего, смерть Чжао Хуаня почти сломила его.

Тогда он совершенно не понимал, что происходит, и не знал, кто хочет его убить.

Лишь позже, по обрывочным сведениям, они долгое время пытались сложить воедино картину происходящего в столице.

Сначала он не верил, что второй брат может его убить, и сам не хотел становиться императором.

Но потом, узнав, что именно Нин-ван убил Чжао Хуаня, он, движимый жаждой мести, повёл войска из Лянчжоу через заставу Тунгуань.

Так быстро… Он узнал то, на что в прошлой жизни ушли месяцы, принял решение, которое в прошлой жизни далось ему с огромным трудом, спас человека, потеря которого в прошлой жизни причинила ему душераздирающую боль.

Ни малейшего промедления.

Возможен был только один вариант — он тоже переродился!

«Ли Минци, он тоже прожил вторую жизнь».

Гу Чжао закрыла лицо руками, не желая говорить.

Ли Минци подумал, что она напугана, и просто обнял её, без конца целуя её волосы.

В сердце Гу Чжао царила буря смешанных чувств. Похоже, А-Ци не знал, что она тоже переродилась. Тогда его сегодняшнее поведение было поистине…

Она верила, что раньше он был искренен с ней, всем сердцем предан ей.

После её смерти его горе и печаль определённо не были притворством.

Те пять лет после её смерти он тоже тосковал, страдал, но потом постепенно очерствел.

Теперь, переродившись, он хотел спасти Чжао Хуаня и её, Гу Чжао. Она и Чжао Хуань — оба были кошмарами, преследовавшими Ли Минци много лет в прошлой жизни.

Он спасал не только их, но и себя — того себя, который просыпался среди ночи от кошмаров и не мог уснуть.

Они с А-Ци любили друг друга.

Она любила того третьего принца, Цинь-вана, который вот-вот должен был отправиться в далёкий Лянчжоу и не имел особых перспектив.

А-Ци тоже любил её — ту весёлую девушку из дома генерала Гу в Лояне, которая любила подшучивать над ним.

Но она не любила высокомерного императора, Его Величество. И она не была той императрицей, с которой он прожил более двадцати лет, поддерживая друг друга в беде.

Она не хотела винить его, но кого тогда винить?

«Если бы я после смерти сразу переродилась здесь, как было бы хорошо».

За двадцать восемь лет она ясно поняла, что не может слишком сильно винить Ли Минци.

Много ли на свете мужчин, которые, подобно её отцу, после смерти любимой жены остались бы вдовцами до конца своих дней?

К тому же Ли Минци был императором, и ему действительно нужно было передать трон по наследству.

Неважно, сколько женщин потом было у Ли Минци, сколько детей он родил. Она сделает вид, что не знает, — блаженное неведение.

«Но почему я всё-таки знаю?»

Раз знала, то не могла притворяться, что не знает.

Она горько усмехнулась. Почему её двадцать восемь лет в виде призрака были мучительны, и даже после перерождения она всё равно страдает? Она просто сходила с ума.

*

Ли Минци ушёл заниматься важными делами, а она всё ещё не решила, что ему ответить.

Остаться в Лянчжоу с сестрой и А-Цзэ было, безусловно, надёжным вариантом.

В прошлой жизни Нин-ван не смог одолеть третьего брата. Теперь, когда Ли Минци переродился, имея на своей стороне небесное время, земное преимущество и людскую поддержку, даже три Нин-вана были бы бесполезны.

Трон Ли Минци был обеспечен.

Она невольно коснулась шеи. Тот мерзавец Нин-ван тогда столкнул её с башни городской стены, из-за чего она сломала себе шею и конечности, а тело потом долго собирали по частям. Эту месть нужно было свершить.

— Сестра, — Гу Мэй подошла поближе. — Зять какой-то странный.

Гу Чжао вздохнула:

— Ничего.

К обеду пришёл Чжао Хуань.

— Приветствую ванфэй.

Гу Чжао впервые за две жизни видела Чжао Хуаня. В прошлой жизни она видела только его гроб.

Он действительно был элегантным и красивым мужчиной. Черты его лица немного напоминали Ли Минци — неудивительно, что они двоюродные братья, и неудивительно, что он показался ей знакомым.

— Бяогэ слишком официален, зови меня просто А-Чжао.

Чжао Хуань родился и вырос в Лянчжоу, в столице провёл всего несколько лет, но тогда им не довелось встретиться.

Раньше она слышала от Ли Минци много рассказов о нём, знала, что Чжао Хуань с детства был искусен и в гражданских, и в военных делах, но, к сожалению, умер молодым. Похоже, на этот раз он сможет последовать за своим двоюродным братом завоёвывать Поднебесную.

— А-Цзэ, это твой двоюродный брат Чжао, вы виделись в детстве.

Чжао Хуань погладил А-Цзэ по голове, сказал ещё несколько слов и удалился.

Весь остаток дня Гу Чжао была как в тумане, иногда ей всё ещё казалось, что она призрак в Лояне.

Только вечером, когда А Ли унесла сестру, и она только села на кровать, Ли Минци толкнул дверь и вошёл, чтобы поцеловать её.

Это был нежный и долгий поцелуй, полный бесконечной любви.

Бесчисленное количество раз А-Ци говорил, что будет любить её вечно, и она тоже говорила «навеки».

Она верила, что, произнося это слово, они оба были предельно искренни, без малейшей фальши.

Одна жизнь, один мир, клятва верности.

К сожалению, «навеки» никогда по-настоящему не означало время.

Это лишь означало, что в тот момент моя «любовь» к тебе была абсолютной.

«Навеки» — это действительно лишь слова для усиления момента.

Прожив вторую жизнь, смогут ли они склеить разбитое зеркало?

Нет.

Разбитое зеркало может снова стать целым только в трёх случаях: если оно никогда не разбивалось, если это было не зеркало, или если оно никогда не становилось целым.