Беспорядок в управе уезда Циншу (Часть 1)

20-го числа четвёртой луны в уезде Циншу.

Было около десяти утра. У дверей «Зала Преумножения Благодати», обычно оживлённой аптеки уезда Циншу, собралась огромная толпа.

Если быть точным, толпа зевак.

Людей было так много, что широкая главная улица оказалась битком набитой. Казалось, что раннее лето в один миг превратилось в жаркий разгар сезона. И судя по всему, толпа продолжала расти: здесь были и дрожащие старики, опирающиеся на трости, и младенцы на руках у многочисленных родственниц.

Такое зрелище нечасто увидишь.

Цзи Тан, прислонившись к прилавку в аптеке, прищурила свои миндалевидные глаза и посмотрела на солнце. Погода стояла чудесная, ясная и тёплая — самое время вздремнуть. Но… Она тяжело вздохнула и нахмурилась, глядя на улицу.

Начальник полиции Чэнь Чан вместе с другими стражниками пытался сдержать толпу зевак.

— Тьфу, зеваки любят поглазеть на чужую беду, — пробормотала она. — Не боятся, что их раздавит.

— Ох, госпожа Цзи!

Внезапно раздался пронзительный голос, заставивший Цзи Тан вздрогнуть. Она зажала уши и, повернувшись, сердито воскликнула: — Ты что, воешь, как на похоронах? Рано утром горло драть! Душу вытряс! С таким голосом тебе певицей быть!

Ван Эр, помощник аптекаря, с печальным лицом подошёл к ней, жалобно глядя на Цзи Тан.

Цзи Тан с лёгким отвращением посмотрела на Ван Эра. Круглая голова, маленькие глазки — ничего привлекательного. А сейчас, с таким убитым горем видом, он был просто тошнотворным.

— Кому ты тут скорбное лицо корчишь? — сказала она. — Видеть тебя не могу, а ты тут как тут.

Отец Цзи Тан был болен, и ей приходилось часто заглядывать в аптеку, тратя на лекарства большую часть своего жалованья.

Поэтому каждый визит в «Зал Преумножения Благодати» вызывал у неё раздражение. Одно расстройство.

Ван Эр, смущённый её словами, принял более нейтральное выражение лица, но продолжал украдкой поглядывать на Цзи Тан.

Всё-таки госпожа Цзи была редкой красавицей: тонкие брови, яркие губы, белоснежные зубы… Но её скверный характер всё портил. А ещё эта неряшливая одежда!

Волосы, казалось, были собраны кое-как, в простой пучок, перевязанный выцветшей серо-коричневой лентой. На лице — привычное ленивое выражение, хотя черты лица были благородными. Одета она была в мужскую серую холщовую одежду и старые чёрные сапоги. Госпожа Цзи совсем не вела себя как девушка!

И всё же… Ван Эр снова украдкой взглянул на неё. Госпожа Цзи была очень красива. Любая другая девушка в таком виде выглядела бы ужасно, но на ней это смотрелось… даже привлекательно?

Жаль, такая красивая девушка, а всё ещё не замужем, хотя ей уже почти двадцать.

Ван Эр, размышляя про себя, снова заговорил: — Но, госпожа Цзи, что же нам делать? Смерть господина Цзя никак не связана с нашей аптекой! Вы должны верить нашему лекарю Ли, он точно не мог отравить господина Цзя!

Какой толк ей это говорить?! Она всего лишь судебный медик.

Цзи Тан, слушая его нытьё, потёрла виски и посмотрела вперёд.

Секретарь уезда Цинь Чун разговаривал с хозяином аптеки, на лице которого было написано такое же отчаяние, как и у Ван Эра.

И неудивительно. Сегодня утром, ещё до открытия аптеки, у её дверей уже разыгрывалась целая драма.

Всё началось с лекарства, которое лекарь Ли прописал два дня назад.

Цзя Шицзе, один из богатейших людей уезда Циншу, страдал от бессонницы и тревожности. Его старший сын, Цзя Чэнжэнь, наслышанный об искусстве лекаря Ли из «Зала Преумножения Благодати», пригласил его к отцу.

Казалось бы, дело одной-двух порций лекарства, но кто бы мог подумать, что всего через два дня господин Цзя скончается!

Его четырнадцатая наложница, наложница Ин, обнаружила его тело утром — оно уже остыло.

Тут-то и началось самое интересное. Наложница Ин заявила, что Цзя Чэнжэнь в сговоре с аптекой отравил Цзя Шицзе.

Наложница Ин, будучи привлекательной женщиной со сладким язычком, пользовалась особым расположением Цзя Шицзе и, естественно, была избалована.

А после того, как два года назад она родила сына, её высокомерие возросло настолько, что даже вторая жена Цзя Шицзе старалась не перечить ей.

В обычной семье такое было бы невозможно, но в купеческой семье, да ещё и у Цзя Шицзе, которому не везло с детьми, несмотря на семнадцать наложниц, жену и вторую жену, всё было иначе. За долгие годы у него родилось всего два сына и дочь.

Старшему сыну, рождённому от первой жены, было уже двадцать семь лет. А младший сын был от наложницы Ин.

Цзя Шицзе души не чаял в младшем сыне, и положение наложницы Ин, соответственно, укрепилось.

Вторая жена, будучи уже в возрасте и не имея собственных детей, не смела перечить наложнице Ин.

Поэтому, когда разразился скандал, вторая жена ещё ничего не успела сказать, как наложница Ин, схватив своего маленького сына, прибежала к аптеке и начала громко рыдать, обвиняя «Зал Преумножения Благодати» в преступной халатности и сговоре с Цзя Чэнжэнем с целью отравить Цзя Шицзе ради денег.

Надо сказать, что хрупкая фигура наложницы Ин, её миловидное личико и жалобные стенания были мощным оружием.

Пока она стояла там с ребёнком на руках, вокруг уже собралась толпа зевак.

Но аптека, естественно, не могла стерпеть такого оскорбления. Прийти с утра пораньше с маленьким ребёнком и устроить скандал у дверей — это явная попытка испортить репутацию!

Началась перебранка, которая переросла в потасовку.

И вот теперь управе пришлось разбираться с этим беспорядком.

Цзи Тан снова потёрла виски. Какая головная боль! Она так давно наслаждалась спокойной жизнью, что совсем отвыкла от работы. Ей так нравилось сидеть дома и получать жалованье.

Но мечтать было бесполезно, её спокойным дням пришёл конец.

Цзи Тан была не в духе.

А Сань Фу, её помощник, не умел читать по лицам. Видя отчаяние Ван Эра и хозяина аптеки, он решил заступиться за них: — Сестра, лекарь Ли точно не стал бы никого травить! Помоги им, тут наверняка какое-то недоразумение.