Глава 8. Доказательство моей невиновности

Глава 8. Доказательство моей невиновности

Старина Сюань испугался. Это был позор на всю семью! Пришли и староста, и глава рода. Неважно, украла ли Сюань Мяоэр деньги или его жена оклеветала её — и то, и другое было семейным позором.

Но теперь он уже не мог ничего остановить. Сюань Вэньцзян и Сюань Аньжуй уже ушли. Старина Сюань с мрачным лицом пробормотал: «Ни одного спокойного дня! Что они все затеяли? Так жить нельзя».

Четвёртый дядя, Сюань Вэньсин, поспешил выслужиться перед стариком и подошёл успокоить его: «Отец, не сердитесь. Эта девчонка Мяо утонула и умом повредилась».

Сюань Аньхао, хоть и был мал, не позволил так говорить о сестре: «Моя сестра очень умная, она не повредилась умом!»

Сюань Вэньсин сердито посмотрел на Сюань Аньхао: «Что ты, сопляк, понимаешь? Отойди в сторону!»

В это время поднялся и Сюань Вэньбао. Он обратился к Сюань Вэньтао с ноткой осуждения в голосе: «Старший брат, я вчера говорил тебе, что ты плохо воспитал Мяоэр. Посмотри, что теперь! Эх, этот ребёнок действительно неразумен», — говоря это, он покачал головой с видом полного разочарования.

Сюань Вэньтао смотрел на выражения лиц всех присутствующих, и ему было тяжелее всех. Но это лишь укрепило его решимость: на этот раз он должен позволить Мяоэр доказать свою невиновность. «Что плохого в том, что Мяоэр просто хочет доказать, что не крала? Если она не докажет, это будет равносильно признанию. Тогда она, маленькая девочка, всю жизнь будет нести это чёрное пятно. Как ей жить?»

После этих слов всем стало нечего сказать. Да, это они её вынудили. Если бы дело замяли, это бы означало, что Сюань Мяоэр — воровка.

Вскоре первыми вошли Сюань Вэньцзян и глава рода. Почти сразу за ними вошли Сюань Аньжуй и староста.

Старина Сюань поспешил поприветствовать их: «Простите за беспокойство, староста и глава рода, что пришли к нам в дом в разгар дня разбираться с нашими семейными делами. Это наша вина. Прошу, садитесь».

Староста и глава рода сели за стол Восьми Бессмертных. Старина Сюань велел Ван Ши и Фэн Ши убрать посуду, а Сюань Цинъэр — заварить чай.

Сюань Мяоэр посмотрела на старосту и главу рода и смело подошла поклониться: «Приветствую дядюшку старосту и дедушку главу рода. Сегодня Мяоэр побеспокоила вас. Но это дело касается моей репутации на всю жизнь, поэтому я не могла не попросить двух самых уважаемых людей в деревне засвидетельствовать мою невиновность».

Староста и глава рода раньше видели Сюань Мяоэр. Деревня была небольшой, и они знали почти всех детей её возраста. Прежде Сюань Мяоэр была очень замкнутой и мало говорила. Сегодня она казалась совсем другим человеком, но держалась воспитанно и разумно.

Оба мужчины согласились со словами Сюань Мяоэр. Репутация очень важна, особенно обвинение в воровстве. Если это подтвердится, то потом при любой пропаже в чьём-либо доме подозрение будет падать на тебя. Это дело на всю жизнь.

Староста сказал: «Девчонка Мяо права. Вчера ты была готова умереть, чтобы доказать свою невиновность, и вся деревня уже говорит, что ты чиста. Но это всё слухи. Если ты сможешь сама доказать свою невиновность, это будет лучше всего».

Староста посмотрел на главу рода, тот тоже кивнул: «Да, репутация для девушки очень важна. Как же ты хочешь, чтобы мы это доказали?»

У Сюань Мяоэр уже был план: «На самом деле, это просто. Я заложила серебряный браслет моей матери и получила за него деньги. Значит, нужно найти ломбардную квитанцию. В тот день, заложив браслет, я пошла покупать бумагу. Но когда я принесла бумагу домой, бабушка её забрала. Я прошу бабушку принести ту бумагу и посмотреть, нет ли квитанции среди листов».

На самом деле, Сюань Мяоэр не знала наверняка, есть ли там квитанция. Обычно её могли вложить между листами, но она могла и случайно её выбросить. Впрочем, она не волновалась. Даже если квитанции не найдётся, можно будет обойти все ломбарды. Ломбардов было не так много, найти нужный не составит труда. К тому же, прошло всего два дня, расследовать это дело несложно.

Услышав слова Сюань Мяоэр, Ма Ши нервно сжала край одежды. Она никогда не закладывала вещи и не знала, что существуют какие-то ломбардные квитанции. А прежняя Сюань Мяоэр, с её характером, вряд ли разбиралась в таких вещах.

На самом деле, многие в комнате никогда не бывали в ломбарде. А те, кто бывал, вряд ли обращали внимание на квитанции. Обычно заложенные вещи не собирались выкупать, поэтому квитанции просто выбрасывали.

В это время Сюань Баочжу обулась и начала медленно продвигаться к выходу. Стопку бумаги Ма Ши велела ей положить на письменный стол Сюань Вэньбао. Теперь она хотела первой найти и уничтожить улику.

Сюань Мяоэр заметила движения Сюань Баочжу и поняла, что та задумала: «Тётушка, куда вы собрались? За той бумагой? Раз уж это улика, нельзя идти за ней одной. А вдруг улика пропадёт?»

Сюань Баочжу хоть и была обычно властной, но не отличалась большим умом. Она растерялась: «Я… я ничего. Я просто хотела выйти подышать свежим воздухом».

Староста и глава рода были вынуждены по-новому взглянуть на эту девочку. Они обменялись взглядами и продолжили наблюдать за Сюань Мяоэр.

Сюань Мяоэр не выказала ни малейшего волнения: «Тогда прошу бабушку послать кого-нибудь за бумагой для рисования».

У Ма Ши уже дрожали руки и ноги. Впервые в жизни её, пожилую женщину, так прижали к стене. Перед старостой и главой рода она не могла вести себя нагло: «Баочжу, сходи принеси».

Услышав приказ матери, Сюань Баочжу не посмела больше ничего сказать и направилась прямо в кабинет Сюань Вэньбао. Сюань Вэньцзян и Сюань Аньжуй неотступно следовали за ней.

Войдя в кабинет Сюань Вэньбао, Сюань Баочжу хотела было найти похожую стопку бумаги, но на письменном столе лежала только одна, та самая. Сюань Вэньцзян подошёл, взял бумагу и сказал Сюань Аньжую: «Эрлан, останься здесь и присмотри. Вдруг это не та бумага, чтобы никто ничего не подменил».

Сюань Аньжуй был умён и сразу понял: «Я понял, второй дядя. Идите».

Сюань Вэньцзян вернулся с бумагой в главный зал и положил стопку на стол Восьми Бессмертных: «Прошу вас».

Сюань Мяоэр беспокоилась, что если в бумаге ничего не найдётся, её последующим словам не поверят, поэтому решила заранее оговорить условия: «Подождите. После того как я упала в реку, я многое не помню. Искать улику в бумаге — это лишь моё предположение. Если там ничего не окажется, придётся побеспокоить дядюшку старосту и дедушку главу рода, чтобы они послали кого-нибудь со мной в уездный город обойти все ломбарды».

Выслушав Сюань Мяоэр, староста счёл её слова разумными: «Да, раз уж нужно разобраться до конца, естественно, будем проверять всё по порядку. Не волнуйся, мы не бросим дело только потому, что одна зацепка не сработала».

Глава рода тем временем уже начал перебирать листы бумаги. Вскоре он нашёл среди них ломбардную квитанцию. В ней было указано, что Сюань Мяоэр заложила серебряный браслет. Глава рода прочитал содержание квитанции и объявил, что Сюань Мяоэр стала жертвой недоразумения.

Конечно, глава рода и староста проявили уважение к семье Сюань, назвав это недоразумением, а не клеветой.

Старина Сюань, разумеется, понял их намёк и горячо поблагодарил старосту и главу рода, даже сказал, что вечером пригласит их на ужин. Но те двое прекрасно понимали, что во второй половине дня в семье Сюань покоя не будет, и не хотели вмешиваться.

Староста встал: «Сегодня всё произошло так внезапно. А нам после обеда ещё нужно строить амбар для кукурузы. Зайдём как-нибудь в другой раз».

Глава рода тоже поднялся: «А мне нужно домой, за внуком присмотреть», — сказал он, улыбаясь и поглаживая бороду, и вышел вместе со старостой.

Старина Сюань поспешил проводить их вместе с несколькими сыновьями до самых ворот двора.

Как только посторонние ушли, Ма Ши плюхнулась на кан и набросилась на Сюань Мяоэр с руганью: «Ах ты, негодница! Теперь ты довольна? Наша семья опозорена, ты довольна? Ах ты, непочтительная! Я же не нарочно тебя оклеветала! Ты что, хотела унизить меня, старуху?»

Сюань Мяоэр чинно стояла перед Ма Ши: «Бабушка, простите. Я лишь хотела доказать свою невиновность. Я не говорила, что вы меня оклеветали, я просто нашла подтверждение тому, откуда у меня деньги на бумагу».

Ма Ши опозорилась перед посторонними, и злость кипела в ней. Она не собиралась так просто прощать их семью: «Девчонка Мяо не знает старших, дерзит бабушке и тёте! В наказание будешь стоять на коленях перед табличками предков три дня! Невестка старшего сына плохо её воспитала, будешь готовить десять дней сверх очереди, а потом вернёмся к прежнему расписанию».