Глава 12. Сяоцзао: Наблюдая со стороны

Глава 12

【Сяоцзао: Наблюдая со стороны】

Я ударила отца ногой с разворота.

Отец вытер кровь с губ и поднялся с ковра. Редко когда в жизни он выглядел таким жалким. Но я не увидела на его лице гнева. Я даже предчувствовала, что он сейчас подойдёт, погладит меня по голове и похвалит за смелость.

— Как ты смеешь бить отца?! — Моё лицо внезапно обожгло. Я не могла поверить, что мама подняла на меня руку.

— А ты имеешь право бить мою дочь?! — Отец, словно леопард, бросился на маму.

На этот раз я решила наблюдать со стороны.

Я видела, как отец одной рукой заломил маме руки за спину, а другой ловко расстегнул ремень, словно разбираясь с добычей, попавшей в ловушку.

Я слышала свист ремня в воздухе. Удар за ударом он обрушивался на маму.

Из участника драмы я превратилась в зрителя.

Раньше, когда отцовский ремень касался мамы, моё сердце сжималось. Но сейчас оно было спокойным, как дохлая рыба, плывущая по реке.

Невидимая нить, связывавшая меня с мамой с самого рождения, теперь оборвалась окончательно.

В руках отца мама казалась ходячим мертвецом. С рассеянным взглядом она принимала удары. Она не кричала, не звала на помощь, словно её душа покинула тело, словно этот град ударов обрушивался на кого-то другого, постороннего.

— Папа, хватит, ты же её убьёшь! — В конце концов я всё же подошла и заслонила маму.

Отец не успел остановиться, и пара ударов пришлась мне по спине. Я ощутила пронзительную боль, и глаза наполнились слезами.

По этим двум ударам я попыталась представить, какую боль испытывала мама. Я не знала, как она терпела это столько лет.

В этом доме, кроме внешнего лоска, были только физическая боль и душевные муки. Почему мама до сих пор не ушла?

Неужели из-за меня?

— Сегодня я пощажу тебя ради дочери. Но если это повторится, смотри у меня! Чжоу Цзямэй, я говорю тебе в последний раз: знай своё место в этом доме! Я — хозяин этого дома, Сяоцзао — будущая хозяйка, а ты здесь всегда будешь никем! — тяжело дыша, отец бросил ремень на диван.

Когда отец ушёл к себе, я помогла маме подняться наверх. Отец жил на третьем этаже. Мама после его побоев всегда проводила ночь в гостевой комнате на втором этаже, а на следующий день вела себя с ним как ни в чём не бывало.

Я поддерживала маму за талию. Её тело казалось текучим, как вода. Стоило мне немного ослабить хватку, как она выскальзывала из моих рук. Мне приходилось снова и снова поднимать её на лестнице.

— Сяоцзао, — прошептала мама моё имя.

— Мама, я здесь, — тут же отозвалась я.

— Умри, — едва слышно выдохнула мама сквозь зубы, и в следующую секунду изо всех сил толкнула меня с лестницы.

Услышав мой крик, отец кубарем скатился вниз. Он в панике подхватил меня на руки и выбежал из дома. Я лежала на заднем сиденье его машины. Отец, обезумев от страха, проехал на красный свет несколько раз.

Теряя сознание, я услышала, как из его горла вырываются рыдания, похожие на скрип мехов.

В тот момент я ясно осознала: отец, которого я всегда ненавидела, любил меня больше всех. А мама, которую я считала самой любимой, ненавидела меня.

Но как я могла полюбить отца, который годами издевался над мамой? И как я могла возненавидеть маму, которую постоянно унижали и обижали?

Судьба просто издевалась надо мной.

У меня обнаружили перелом руки. Остальные части тела были в синяках, но без открытых ран.

Услышав результаты обследования, отец облегчённо вздохнул.

Я смотрела в его налитые кровью глаза и думала, что, возможно, мне не стоит так его ненавидеть.

На следующий день, вернувшись домой, отец бросил маме соглашение о разводе. Он собирался после развода выселить её в общежитие для сотрудников компании. Он не хотел давать ей ни копейки, говоря, что её нищие родственники могут катиться к чёрту, и что она никогда не заслуживала такой жизни.

Мама всю ночь простояла на коленях у его кровати.

Ночью раздавался храп отца, а она всё так же стояла на коленях, как безжизненная кукла.

Утром отец проснулся и решил простить её. Сказал, что даёт ей последний шанс.

С того дня мама перестала называть меня Сяоцзао. Возможно, чтобы глубже запечатлеть в памяти слова отца. Возможно, чтобы напомнить себе не переходить границ. А может, чтобы унизить меня этим обращением. Она стала называть меня «Маленькая хозяйка», потому что отец сказал ей, что я будущая хозяйка этого дома, а она — никто.

На следующий день моя классная руководительница Фан Лицю и моя любимая староста Хэ Сюнь пришли навестить меня. Я была несказанно рада видеть их у себя дома. Я никогда не смела и надеяться, что кто-то за пределами этого дома будет обо мне беспокоиться.

— Сяоцзао, что с твоей рукой? — с беспокойством спросила Хэ Сюнь, глядя на мою руку на перевязи.

— Неудачно упала с лестницы, — ответила я с немного неестественным выражением лица. Я не хотела врать старосте, но не могла же я сказать им, что меня столкнула мама. Ведь в глазах окружающих мама была идеальной, блистательной женщиной.

— Твой отец сказал мне, что ты сильно простудилась. Я и подумала, что у тебя грипп, — в глазах классной руководительницы я увидела подозрение.

— Я действительно болела пару дней назад, но уже выздоровела. А руку сломала вчера, когда упала с лестницы. Так что папа не совсем солгал, — поспешно и неуверенно забормотала я.

— А взрослые дома есть? — Классная руководительница испытующе огляделась.

— Папа на работе, а мама пошла прогуляться в сад. Не буду её специально звать. Садитесь, пожалуйста, — я подумала, что мама сейчас точно не захочет их видеть, и снова солгала им в лицо. Моё лицо горело.

В этот момент тётя Лю принесла фрукты и чай. Её появление удачно разрядило неловкость.

— Учитель, староста, садитесь, — только тут я вспомнила, что нужно пригласить их сесть.

— Ты тоже садись, Сяоцзао, — Хэ Сюнь увидела, как я растерянно стою, и потянула меня за край одежды.

Садясь, я нечаянно задела ушибленное место и невольно зашипела от боли.

— У тебя и тело ранено? — обеспокоенно посмотрела на меня Хэ Сюнь.

— Я скатилась с лестницы, вся в синяках, ужас просто, — я постаралась беззаботно объяснить Хэ Сюнь.

— Дай-ка я посмотрю, — не дожидаясь моего ответа, Хэ Сюнь приподняла край моей одежды.

Тайна, которую наша семья так старательно скрывала долгие годы, в одно мгновение открылась перед ними.