Глава 5 (Часть 2)

Сейчас это кажется таким смешным. Наш городок — остров, чтобы выбраться отсюда, нужно плыть на корабле. Откуда здесь взяться вокзалу?

Словно по воле судьбы, сцены прощания на вокзале здесь разыграться не могли. С этой точки зрения, это как будто прерывало один из механизмов печали.

— Запомни всё, что видишь перед собой. Возможно, скоро ты этого больше не увидишь.

— Здесь нечего запоминать.

Она громко рассмеялась, сказав, что я действительно бессердечная.

— Помнишь тот пляж? — спросила я, имея в виду Залив Каменистых Росcыпей, небольшую отмель у дороги, до которой можно было доехать на велосипеде за полчаса после тоннеля. — Рядом собираются строить курорт, скоро его закроют для посторонних.

— Уловки капиталистов.

— Давай съездим туда ещё раз, пока не поздно? Потом придётся платить, — предложила я.

Она промычала в знак согласия и сказала:

— Хорошо, отвези меня туда.

— На материке пляжей не увидишь, — услышала я её слова.

— Почему ты поехала в Шэньси? — наконец я задала вопрос, ответ на который так долго хотела услышать.

— Да так, — она убрала растрёпанные ветром волосы за ухо. — Просто здесь слишком скучно, захотелось уехать куда-нибудь подальше.

Она не хотела отвечать, я знала это и не настаивала.

— А потом... ты встречала кого-нибудь?

Я думаю, она поняла, о чём я спрашиваю, но она встала с «маятника», отряхнула брюки и, повернувшись ко мне спиной, сказала:

— Ох, я встречала слишком много людей, но большинство имён уже забыла. Да и ты не захочешь их знать, Цзинхэ.

— А если захочу?

— Мой арендодатель был неплохим человеком. Он многое умел, но основной его профессией был мастер татуировки.

— Круто, — искренне восхитилась я. В нашем захолустье таких людей не встретишь. — Ты делала татуировку?

— Угу, — кивнула она, вытащила край футболки из джинсов и слегка приподняла её до низа живота.

Я увидела рисунок на её левом боку у талии: перевёрнутый острый меч, похожий на крест.

Кажется, я смотрела слишком долго. Она опустила футболку и, похлопав меня по голове, спросила:

— Так хочешь посмотреть? — Я быстро отвела взгляд.

— Он ещё научил меня фотографии, — она сделала жест, будто нажимает на затвор. — В Сиане я этим и зарабатывала на жизнь.

— Ты фотограф?

— Вроде того, если тебе так угодно думать.

— Я хочу посмотреть твои фотографии.

— Они все остались в Шэньси, почти все. Но я с удовольствием сфотографирую тебя, правда. Ты будешь отличной моделью.

Она подошла и провела тыльной стороной ладони по моей щеке. Мне показалось, что это раскалённое железо.

Пот на моих ладонях почти капал, а влажный воздух вокруг становился плотнее. Я чувствовала, как на коже оседает влага, мне стало трудно дышать.

Слишком жарко. Ужасное лето.

Кажется, я чего-то ждала.

Я не смела посмотреть ей в глаза, видела только пристань позади неё. Сигнальные огни зажглись раньше времени — я знала, что поднимается ветер.

— Ты такая милая, — её голос растворялся в ветре, словно доносился издалека. — Так хочется тебя поцеловать.

Я вдруг вспомнила Марлоу и попыталась найти в нём смелость.

Он был крутым персонажем, созданным для главной роли. Иногда я думала, что какими бы запутанными ни были сюжеты детективных романов, в конечном счёте они предельно просты: некоторые чувства обрываются без причины, некоторым персонажам суждено умереть. Все писатели изо всех сил стараются создать достаточно крутого главного героя, но Богу при сотворении человека достаточно бросить кости, чтобы отделаться.

И в этот момент я начала ненавидеть Бога, потому что с самого рождения мне, словно по воле рока, не хватало каких-то механизмов, отвечающих за храбрость.

Я не смела пошевелиться, не смела произнести ни слова. В голове проносились бесчисленные цифры, но они не складывались в цельное откровение.

Я могла только ждать. Ждать без надежды, и время в этот миг сжалось в одно короткое мгновение.

В итоге Чан Цяо ничего не сделала, словно и не говорила ничего мгновение назад.

Она повернулась и пошла вперёд, говоря на ходу:

— Жаль, что пришлось продать камеру, чтобы накопить на дорогу сюда. Может, в другой раз.

Я не расслышала, что она сказала. Я думала о Чэнь И, все мои мысли были о Чэнь И. Вспоминала нашу встречу, внезапное приглашение Чан Цяо в кино, и всё больше убеждалась, что это была ловушка.

Но если теперь этот заговор мог идеально осуществиться, почему его зачинщица вдруг отступила?

Я думала: если поцелуй может значить так много, то по какой причине он только что не произошёл?

Я почувствовала, как вся кровь прилила к лицу, а в носу появился привкус ржавчины.

Я запрокинула голову и зажала переносицу, чтобы кровь не пошла.

Чан Цяо шла вперёд и не видела моего жалкого состояния.

Глядя на её безмятежный вид, я подумала, что её слова были просто шуткой. Возможно, она имела в виду обычный дружеский поцелуй в щёку, ничего особенного.

А я, мысленно сражаясь со своим американским героем, походила на клоуна, обидевшегося на публику.

— Но насчёт кота по имени Цао Цао — это правда, — её голос был тихим, и я не была уверена, обращалась ли она ко мне.

— Я подобрала его в Сиане. Тощего такого, в углу подземной парковки. Услышала, как он мяукает, когда пошла ставить велосипед. Такой тихий-тихий голосок.

— Я продержала его всего несколько дней, а потом он сбежал. Больше я его не видела. Может, умер.

Она дёрнула уголком рта. Не думаю, что это была улыбка.

— Многое из того, что проходит через мою жизнь, в итоге заканчивается не очень хорошо.

Много лет спустя, вспоминая эту фразу, я не была уверена, что Чан Цяо действительно её произносила. Она была расплывчатой, как повреждённый фрагмент аудиозаписи, без номера и порядка, случайно всплывающий в моей памяти.

Я списала это на сильный ветер в тот день. В небе собирались тучи, и я вдруг подумала, что приближается сезон тайфунов.

— Пойдём, тайфун надвигается, — сказала она и побежала вперёд. Я последовала за ней.

В тот день действительно пошёл дождь. Это был первый тайфун с начала лета. Он пришёл с просторов Тихого океана. По телевизору объявили его имя, которое звучало как название нью-йоркской банды.

Попрощавшись с Чан Цяо, я слушала дождь в своей комнате. Капли падали с неба, словно опускающийся занавес, за которым должна была разыграться летняя трагикомедия.

Мотылёк, спасаясь от дождя, залетел в щель окна и теперь бился о раскалённый потолочный светильник. Шорох его крыльев был так похож на шум дождя. Я подумала: может быть, в каждой паре крыльев скрывается бушующий шторм?

Всё началось с того несостоявшегося поцелуя.

Я смотрела на белую лампу, и запах ржавчины, как и ожидалось, снова появился в носу.

Моё растущее желание раздувалось вместе с усиливающимся дождём. Я вдруг нашла что-то общее между собой и мотыльком. На самом деле, мы были одинаковы. В начале жизни мой порыв был подобен решимости мотылька бороться с огнём.

Эта глупость и решимость — оказывается, это было врождённым.

Чан Цяо, ночью поднялся ветер. Я ни о чём не могу думать, ничего не могу делать.

В моей жизни осталось так мало, и я готова отбросить всё, чтобы поцеловать тебя.