Глава 9. Нижний предел

Когда Ань Чэн И откинул свадебную фату, его взору предстало заплаканное лицо, косметика размазалась. Однако всё ещё можно было разглядеть красоту девушки, не сравнимую с красотой обычных женщин. В её размазанном макияже была какая-то прелесть увядшего после дождя лотоса.

Свет свечей мерцал на лице невесты, слёзы стекали по щекам, капая на тыльную сторону ладони. Взгляд Ань Чэн И упал на израненные, кровоточащие руки. Он подумал, что эта девушка поистине достойна сострадания.

Жань Ци, опустив голову, всё не решалась взглянуть на Ань Чэн И. Ей было страшно. Близость с незнакомцем — это действительно пугало.

Ань Чэн И накрыл руку Жань Ци своей. Он почувствовал тёплую влагу, в воздухе витал слабый запах крови. Он сел и при свете лампы стал разглядывать свою жену. У неё были большие, ясные глаза, похожие на распустившиеся цветы красного сандала во внутреннем дворе. Её брови и глаза, словно нарисованные, напоминали золотые ивы на берегу реки. Её маленький нос был похож на подсолнух, готовый распуститься под лучами солнца, а губы были холодными, как весенние побеги бамбука после дождя.

Её руки были как красная роза с шипами.

Он подумал, что она похожа на цветок, и этот цветок стал его женой.

Он взял её руку, бережно держал её в своих ладонях, поглаживая раны, и тихо спросил:

— Тебе больно?

Его голос, казалось, доносился из глубокого омута, прохладный и чистый, проникал прямо в сердце, словно стремительный поток, закручиваясь в груди. Вокруг, казалось, падал снег, а ей было жарко, и эта прохлада словно снимала жар в её теле. Казалось, что во всём мире существует только этот голос.

Лунный свет падал на воду, маленький пруд тихонько рябил, эта ночь была удивительно тихой.

Она покачала головой.

Ань Чэн И тихо вздохнул, сел рядом с ней, оторвал кусок ткани от своей одежды и аккуратно перевязал ей раны. Его движения были лёгкими и нежными, он был воплощением образованного молодого господина. Сердце Жань Ци забилось чаще, она слегка подняла голову, желая взглянуть на своего новоиспечённого мужа.

Густые, как тушь, брови, глаза, сияющие, словно луна, нос, как далёкие горы, — он был словно сошедший с картины. Возможно, это была пейзажная картина, где он сам был теми самыми далёкими горами. Но закат на картине напомнил ей о том молодом господине, который пытался похитить её сегодня.

Она не знала, почему вдруг подумала о нём, и сама испугалась этой мысли.

Она резко отдёрнула руку, и Ань Чэн И нечаянно задел её рану. Она тихонько вскрикнула.

Ань Чэн И замер, долго смотрел ей в глаза, а потом тихо рассмеялся:

— Непоседа.

Она показала язык, всем своим видом демонстрируя безразличие.

Она думала, что теперь, когда она ранена, он не прикоснётся к ней. Ещё до свадьбы она слышала, что Ань Чэн И — образованный молодой господин, и его манеры это подтверждали. Поэтому она придумала этот план, чтобы выиграть время.

Но её поступок вызвал в сердце Ань Чэн И ещё большую симпатию. Она пленила его с первого взгляда, он влюбился в неё с первого мгновения.

Он долго смотрел на неё, не в силах сдержать чувств,

и слегка наклонился. В игре теней от свечей их лица приблизились друг к другу, пока не слились воедино…

Волнение той ночи не отпускало Жань Ци даже на следующее утро, когда она подносила чай родителям мужа. Её руки дрожали.

Свекровь и свёкор не ладили между собой. Свекровь невзлюбила невестку и с первого же дня начала придираться:

— Такой горький, как же его пить?

Чашка ударилась о поднос, чай разлетелся брызгами, попав на руку Жань Ци и обжег её. Ей это не понравилось.

— Ах! — в следующее мгновение кто-то вскрикнул и вскочил со стула.

Свекровь была злой свекровью. Поэтому и невестка не была хорошей невесткой. Жань Ци считала, что это вполне справедливо.

Она смотрела на свекровь, чья одежда промокла от чая, и, изогнув губы в улыбке, с притворным беспокойством спросила:

— С вами всё в порядке, матушка?

Свекровь, стиснув зубы, указала на Жань Ци и прошипела:

— Ты, маленькая копытка, нарочно это сделала? Чему тебя учила твоя мать? Три связи и пять постоянств — как ты их соблюдаешь? Где твои манеры?!

— Матушка… Невестка… Невестка виновата… — Жань Ци опустила голову, изображая невинность. Конечно, она сделала это нарочно, но если она открыто выступит против свекрови, то её матери не поздоровится.

Гнев свекрови не утих:

— Виновата! И всё? В первый же день такая дерзкая! Стоило мне сказать пару слов, и ты уже недовольна! Что же будет дальше, ты совсем распояшешься в доме Ань?

— Цици ни в чём не виновата. Вставай, пойдём, — вмешался Ань Чэн И и, не обращая внимания на остальных, взял Жань Ци за руку и повёл к выходу.

Все присутствующие остолбенели.

Услышав, как Ань Чэн И назвал её Цици, Жань Ци покрылась мурашками. Она сжимала поднос так сильно, что кончики пальцев побелели. Она нервничала и одновременно давала волю своему воображению.

Она представляла, как эти слова произносит Е Цин.

Прошлой ночью, когда Ань Чэн И уже собирался её поцеловать, её вдруг кто-то оттащил. Вместо её губ Ань Чэн И коснулся тарелки с тушёной капустой и редькой. Когда она пришла в себя и поняла, что произошло, то очень удивилась.

Потому что это был тот самый молодой господин, который пытался похитить её, и он принёс тарелку с тушёной капустой и редькой. Она не понимала, зачем.

Ань Чэн И, не зная его, был озадачен и, усмехнувшись, спросил:

— Что вы делаете, молодой господин?

Жань Ци тоже недоумевала. У всего должна быть причина, но она не понимала поступков этого человека. Разве он не отказался её увезти? Что же он хотел сказать, принеся сюда тушёную капусту с редькой?

И тут она услышала, как Е Цин сказал:

— Я не хочу это есть.

Жань Ци онемела.

В комнате больше никого не было, и после слов Е Цина воцарилась тишина. Ань Чэн И, обдумав всё, рассмеялся:

— Если молодой господин не против…

— Не против, — Е Цин оттолкнул Ань Чэн И, сунул ему тарелку с тушёной капустой и редькой, притянул к себе Жань Ци и жадно поцеловал…

Она смутно помнила, что в тот момент её разум словно отключился. Она не оттолкнула его, а просто сидела, позволяя Е Цину целовать её.

Ань Чэн И куда-то исчез. Казалось, как только он взял тарелку с тушёной капустой и редькой, кто-то подошёл и увёл его, но куда — она не знала.

Ань Чэн И больше не вернулся, и ту ночь она провела с Е Цином.

Она спросила его:

— Зачем ты меня поцеловал?

Он сидел на краю стола, подперев подбородок рукой, и смотрел на красную свечу в подсвечнике:

— Проголодался.

Жань Ци молчала. Она сидела, перевязывая свои раны, и спросила:

— Ты увёл его. Что нам теперь делать?

— Спать, — ответил он спокойно и без колебаний.

— Спать?.. — Жань Ци замялась, теребя пальцы. — Но мы ведь только что познакомились, даже имён друг друга не знаем, и вот так сразу спать… У меня же есть муж… У меня…

— Е Цин, — тень Е Цина вдруг накрыла её, превратившись в огромный чёрный силуэт. Он забрался в постель, укутался одеялом и заснул.

— Что? — переспросила Жань Ци, словно не расслышав.

— Я сплю на кровати, а ты сама найди себе место, — чётко проговорил Е Цин, плотнее закутавшись в одеяло.

Жань Ци снова онемела.