Глава 4 (Часть 1)

Глава 4

Утреннее пение птиц игриво нарушало тишину. Солнечный свет пробивался сквозь ветви, оставляя на оконной решётке пёстрые тёплые тени.

Неосознанно пошевелив ноющим телом, Мо Чуцзянь после некоторых усилий заставил себя открыть глаза.

События прошлой ночи расплылись в смутные обрывки воспоминаний. Он почти не мог понять, что именно делал, но тот момент ясности, когда Лань Чэ причинил ему боль, отпечатался в памяти.

Интимные части тела смутно побаливали.

Мо Чуцзянь вырос рядом с двумя мужчинами, чья любовь была самой открытой и честной во всём мире, — как же ему было не понимать сути произошедшего?

Мысли на мгновение закружились в голове, и его лицо постепенно бледнело.

Лань Чэ спал, склонившись над кроватью. Его красивое лицо, находившееся совсем близко, без обычного острого взгляда казалось на удивление мягким.

Но в глазах Мо Чуцзяня это выглядело стопроцентно бесстыдным.

— А ну вставай, негодяй!

— Он безжалостно пнул его ногой. Сдерживаемый до сих пор дикий нрав наконец вырвался наружу.

Прошлой ночью Лань Чэ полночи провёл рядом, опасаясь, что Мо Чуцзяню плохо, помогал ему купаться и переодеваться. Он был не железный и под конец тоже крепко уснул.

Внезапно атакованный, он инстинктивно среагировал: удержал равновесие и выставил руку для защиты.

Увидев, что это Мо Чуцзянь, чьё красивое лицо то краснело, то бледнело, он замер с поднятой рукой.

— Тебе лучше?

— Лань Чэ заставил себя проснуться, потёр переносицу и спросил.

— Лучше тебе будет! Не думал, что ты такой бесстыдный, воспользовался чужой слабостью!

— злобно выругался Мо Чуцзянь, наспех натягивая свою одежду, словно боясь снова к нему прикоснуться.

Лань Чэ на мгновение замер, поняв, что тот имеет в виду, и тихо сказал:

— Всё не так, как ты думаешь…

— Осмелишься сказать, что не трогал меня?

— Мо Чуцзянь надел сапоги, поднял голову и спросил, глядя на него так пристально, словно собирался убить.

Лань Чэ на мгновение запнулся. Говоря по правде, он действительно испытал мимолётное влечение и прикасался к нему, просто в последний момент сумел остановиться.

Мо Чуцзянь воспринял его молчание как признание. Не умываясь, он схватил свой меч и собрался уходить.

Лань Чэ поспешно встал и схватил его:

— Не веди себя как ребёнок.

— Кто ведёт себя как ребёнок?

— Мо Чуцзянь сердито стряхнул его руку и отчётливо произнёс: — Сейчас я не могу тебя одолеть. Но если бы мои боевые искусства были лучше твоих, я бы непременно убил тебя, чтобы выместить злость!

Сказав это, он выбежал из комнаты, не оглядываясь.

Лань Чэ не ожидал, что этот легкомысленный на вид парень окажется таким вспыльчивым.

Хотя, если бы его самого одолел мужчина, он, вероятно, был бы в десять раз злее.

Он тяжело вздохнул, но не торопился. Спокойно умылся, позавтракал и лишь потом сел на своего скакуна и неспешно отправился в путь.

Мо Чуцзянь был хорош во всём, кроме ориентации на местности. Если бы он смог сам добраться до Столицы, это было бы чудом.

——

Дела действительно пошли так, как и предсказывал повелитель острова Лань. Проехав неторопливо два часа после выезда из города, он увидел у реки знакомую чистую и яркую белую фигуру.

Мо Чуцзянь умудрился посреди глубокой осени искупаться в ледяной воде. С мокрыми длинными волосами, накинув одежду, он сидел на жухлой траве и грелся под не слишком тёплым солнцем.

Внезапно услышав звук, он обернулся и увидел Лань Чэ — верх бесстыдства. Тот по-прежнему был в роскошных одеждах, на лице не было лишних эмоций. Он высокомерно смотрел на него сверху вниз с коня, так что Мо Чуцзянь сам себе показался мелким негодяем.

— Ты так простудишься,

— сказал Лань Чэ.

— Не твоё дело,

— раздражённо отвернулся Мо Чуцзянь.

— Я обещал Чаосюаню безопасно доставить тебя в Столицу.

Услышав это, Мо Чуцзянь холодно усмехнулся. Безопасно? Жаль только, что тот не уточнил, в каком смысле.

— Пойдём. Ты не знаешь дороги, оставаться здесь одному небезопасно. Если снова столкнёшься с врагами, неизвестно, какие ещё неприятности тебя ждут,

— улыбнулся Лань Чэ.

Эти слова прозвучали как насмешка. Мо Чуцзянь сердито встал и, направляясь к своей лошади, злобно бросил:

— Спасибо за заботу, у меня нет врагов.

Неожиданно Лань Чэ резко натянул поводья, пустил коня вперёд и, наклонившись, легко подхватил Чуцзяня одной рукой. Не обращая внимания на его разбросанный багаж, он помчался к большой дороге, поднимая порывы прохладного осеннего ветра.

Мокрые прохладные волосы растрепались. Мо Чуцзянь окончательно рассвирепел:

— Что ты делаешь? Быстро отпусти, иначе я не буду вежливым!

— Если я отпущу, ты разве не упадёшь?

— Лань Чэ искусно заблокировал точки на его пояснице. Его чистый голос разнёсся на ветру.

Мо Чуцзяню оставалось только сверлить его глазами. Его блестящие, как фиолетовый виноград, глаза были полны ненависти. Он молча смотрел на Лань Чэ.

А Лань Чэ, как и прежде, смотрел прямо перед собой, будто всё остальное его не касалось. Эта отстранённость исходила из самой его сути. В сочетании с суровым и сосредоточенным выражением лица из-за быстрой езды создавалось ощущение нереальности происходящего.

«Золото и яшма снаружи, гниль внутри», — мысленно выругался Мо Чуцзянь, очнувшись от задумчивости.

Он не любил ругаться впустую. Поэтому он просто начал мысленно планировать, как сбежать от этого чёртова извращенца.

——

Когда-то Сяшэн часто в шутку называл Мо Чуцзяня маленьким лисёнком: с виду милый и невинный, а в голове хитростей больше, чем у обычных людей, вечно придумывает какие-то странные идеи.

Даже сам Мо Чуцзянь порой гордился своей смекалкой.

Но когда маленький лисёнок встречает большого серого волка, дела идут не так гладко.

Сердце Лань Чэ было подобно морю: с виду спокойное, но на самом деле способное вместить сотни рек, с бурными подводными течениями.

Будь то откровенные оскорбления или настоящая драка.

Будь то побег тайком или попытка отстоять свои границы.

Он мог лишь слегка улыбнуться, а затем проигнорировать.

Конечно, Мо Чуцзянь всегда проигрывал, злился, получал удары и сполна хлебнул горечи.

Благодаря Лань Чэ он освоил навык, который раньше не успел постичь: винить и жалеть себя.

Ведь это он сам изначально вызвался идти с ним. А в итоге что? Стал сытым и одетым пленником. Мо Чуцзянь не раз разбивал чашки и ругался:

— Долго ты ещё будешь меня контролировать, бесстыдник, воспользовавшийся моим состоянием?

Лань Чэ спокойно сидел и отвечал всегда одно и то же:

— Я обещал Чаосюаню безопасно доставить тебя в Столицу.

——

Характер человека закаляется в трудностях. Путешествие длилось более двух месяцев. Когда оно подошло к концу, на севере серое небо уже сыпало снегом.

Повсюду стояли деревья с облетевшими листьями, их костлявые силуэты торчали повсюду. Пешеходы были одеты в очень тёплую одежду, животных почти не было видно.

Снег валил густо, и за два дня успел окрасить в белый цвет города и пустынные равнины, скрыв всё в бескрайней пелене.

Даже резвые кони в такую погоду стали двигаться неуверенно.

Руки Мо Чуцзяня сильно замёрзли. Он никогда не бывал на севере и, естественно, не имел возможности испытать на себе столь суровый климат. Единственным плюсом заточения в объятиях Лань Чэ было тепло их соприкасающихся тел, которое не давало ему потерять сознание от дрожи.

Только не спрашивайте Мо Чуцзяня, почему он стал таким послушным. Ребёнок наверняка выплеснет на вас всю свою невысказанную обиду за перенесённые унижения.

— Ещё полчаса пути — и будет Столица,

— внезапно тихо сказал Лань Чэ.

Мо Чуцзянь обернулся, посмотрел на него и, закатив глаза, ничего не ответил.

— Дальше иди сам. Здесь люди Чаосюаня, очень безопасно,

— добавил повелитель острова Лань.

Господин Мо был очень удивлён: он не ослышался?

Конечно, не ослышался. В следующее мгновение Лань Чэ наклонился и опустил Мо Чуцзяня на снег. Изогнув губы, он напутствовал:

— Столица — не дом. Не лезь в неприятности, и тем более не связывайся с чиновниками.

— Я знаю,

— Мо Чуцзянь на этот раз не спешил убегать. Он потёр снег новыми хлопковыми сапогами, которые купил ему Лань Чэ, — это было даже забавно.

— Возьми это. Здесь обычные лекарства и немного серебра. Хватит тебе на первое время на всякие траты,

— Лань Чэ протянул ему небольшой узелок.

«Что значит „на всякие траты“?» — мысленно возмутился Мо Чуцзянь, принимая узелок.

— И ещё, боюсь, ты не привык к здешнему климату и заболеешь. Надень это,

— Лань Чэ снял с седла ещё один свёрток. Развернув его, он достал дорогую белую лисью шубу. Он наклонился, накинул шубу на плечи Мо Чуцзяня и, кивнув, сказал: — Тебе действительно идёт этот цвет.

Чёрные глаза, красные губы — естественно, только чистый белый мог их подчеркнуть.

— Деревенщина, кто такое носит? Безвкусно до смерти,

— Мо Чуцзянь не упустил последней возможности ранить его словами.

Лань Чэ по-прежнему не рассердился и не обиделся. Он слегка улыбнулся:

— Я не очень разбираюсь. Если не нравится, можешь продать. До встречи.

— До…

— Мо Чуцзянь не успел договорить вторую половину слова, как Лань Чэ дёрнул поводья и быстро исчез в снежной буре, оставив маленького лисёнка стоять на снегу с разинутым ртом.

Более странного человека не найти. Так виноват перед ним, а даже не извинился.

Раньше намертво не отпускал от себя ни на шаг, а как пришло время расставаться — и секунды не задержался.

Должно быть, он довёл до совершенства какое-то искусство избавления от семи чувств и шести желаний.

Мо Чуцзянь, боясь холода, плотнее закутался в лисью шубу, не высовывая наружу даже кончиков пальцев, и угрюмо подумал.