Глава 10. Часть 1

Дом семьи Цинь, хоть и не был многолюдным, занимал довольно большую площадь. Помимо основного здания посередине, слева располагались отдельно стоящие кухня и пристроенная позже баня. Туалет находился справа, а также имелся сарай для домашней птицы. Свиней они не держали — не хватало рабочих рук. В главном доме располагалась гостиная, по обе стороны от которой находились спальни. Сначала правая комната пустовала, но потом Цинь Цзяньго привел ее в порядок, и там поселились Чу Вань-янь с тремя дочерьми.

Дом был старый, доставшийся семье Цинь от предков. После раздела семьи вторая и третья ветви построили себе новые дома, а старый дом достался Цинь Шаобо, который заботился о родителях. После смерти родителей дом стал казаться пустым.

Мужчины могли выполнять тяжелую работу, но вот с уборкой и другими домашними делами справлялись не очень хорошо. Как и заметила Чу Вань-янь, когда только приехала, в доме было чисто, но беспорядочно и довольно скромно.

За два года, благодаря заботам Чу Вань-янь, двор преобразился. Посаженные в прошлом году фруктовые деревья и разноцветные цветы украшали небольшой дворик, придавая ему особый уют. Легкий ветерок доносил тонкий аромат цветов, и по вечерам здесь было приятно отдыхать.

— Разве дедушка не говорил, что сегодня по случаю его возвращения у нас будет праздничный ужин? — Цинь Хуайсинь заглянул на кухню.

— Да, говорил, — ответил Цинь Цзяньго, стоявший у него за спиной.

— А почему тогда печь холодная? — спросил Цинь Хуайсинь, моргнув глазами.

— Это… все из-за твоего дедушки! — серьезно ответил Цинь Цзяньго, нахмурившись.

— Из-за кого?! — раздался громкий голос Цинь Шаобо, сидевшего у входа в гостиную. Он грозно посмотрел на сына.

— …Из-за меня, — тут же стушевался Цинь Цзяньго и покорно признал свою вину.

— И в чем же ты виноват? — спросил Цинь Шаобо, выпятив живот и уперев руки в бока.

— В том, что не начал готовить раньше, — ответил Цинь Цзяньго. Быть сыном — значит быть крайним.

— Вот это другой разговор, — довольно кивнул Цинь Шаобо, снова сел и, обмахиваясь веером, стал наблюдать за тремя внучками, играющими во дворе.

Цинь Хуайсинь посмотрел по сторонам и, вздохнув, спросил: — Так что же мы будем есть?

— Придется немного перекусить, а вечером приготовим то, что дедушка привез. — На самом деле, виноват был отец. Продукты были, но из мяса… дома было только копченое. Он вызвался купить свежего мяса в поселке, но, вернувшись, сразу завел разговор о передаче работы, и стало не до готовки.

— Папа, о чем ты говоришь? — спросил Цинь Хуайсинь, подняв голову и посмотрев на отца. Ему показалось, что тот что-то бормочет себе под нос.

— Ни о чем, — быстро ответил Цинь Цзяньго, качая головой. — Я подумал, что можно сварить лапшу. Это быстро. И сегодня у нас будет праздник — по жареному яйцу каждому!

Цинь Хуайсинь радостно улыбнулся. Он с детства любил жареные яйца, и Жань-Жань тоже.

То, что на кухне хозяйничали Цинь Цзяньго и Сяосань, а не Чу Вань-янь, имело свою историю.

Вскоре после того, как Чу Вань-янь поселилась в семье Цинь, она решила отблагодарить их за гостеприимство и, тщательно подготовившись, приготовила ужин. На столе появились красивые, аппетитные блюда… но вкус их был ужасен. Конечно, они не были ядовитыми, но… съесть их мог только настоящий герой.

Чу Вань-янь и сама не ожидала, что ее стряпня окажется такой невкусной. Она всегда считала себя неплохой кулинаркой. Пока жила в Пекине, она никогда не готовила, а потом, когда работала в деревне, за нее все делал тот человек. Иногда, когда ей хотелось что-нибудь приготовить, он тут же съедал все, что она готовила. И она… думала, что готовит очень вкусно, но, как оказалось, ее блюда были красивыми только на вид.

Чу Вань-янь покачала головой, отгоняя воспоминания. Насколько сладким было прошлое, настолько горьким оказалось настоящее. Вернувшись к реальности, она увидела, что Чу Сян упала, и поспешила к ней, подбадривая ее и помогая встать.

— Сян-Сян такая молодец! — похвалила Чу Вань-янь, и девочка радостно заулыбалась.

Чу Жань, сидевшая на корточках и учившаяся писать цифры, подняла голову, посмотрела на них, а затем снова вернулась к своему занятию.

Чу Вань-янь вздохнула, глядя на свою среднюю дочь. Она была очень смышленой, но, несмотря на свой юный возраст, вела себя как взрослая и смотрела свысока на детские игры старшей и младшей сестер.

…

Чу Жань с удовольствием съела лапшу, приготовленную дядей Цзяньго. Упругая, вкусная лапша и золотистое жареное яйцо — это блюдо ей никогда не надоедало. Насытившись, она начала ходить кругами по двору. Чу Вань-янь, убрав со стола, отвела Чу Мань и Чу Сян спать.

— Эрбао, что ты делаешь? — спросил Цинь Шаобо, увидев Чу Жань, которая бродила по двору.

— Гуляет, — ответил Цинь Хуайсинь, выходя из дома. В его глазах заплясали смешинки. Он вспомнил кое-что забавное.

Странное поведение Жань-Жань продолжалось уже какое-то время, и только Цинь Хуайсинь знал причину.

Маленькая девочка где-то услышала, что, если сразу после еды ложиться спать, можно растолстеть. Поскольку она и так была довольно пухленькой, она решила после каждого приема пищи немного походить. Цинь Хуайсиню это напоминало пожилых людей из деревни, которые после ужина прогуливались до выхода из деревни.

Чу Жань считала, что они слишком драматизируют. Она просто следила за своей фигурой с детства. Любовь к красоте — это естественное чувство для каждой женщины, независимо от возраста.