Глава 3. Часть 2

Цинь Шаобо опешил. О семье Чу он, конечно же, знал. До освобождения Китая они были крупнейшими землевладельцами в уезде Вэнь, и даже их деревня Циньчжуан когда-то была у них в аренде. Как он мог не слышать о семье Чу? Неужели она дочь Чу?

— Семья Чу — это старинный род, известный уже сотни лет. Хотя после освобождения они переехали, многие в уезде Вэнь их помнят. В те времена в семье Чу царили строгие порядки, но к арендаторам они относились хорошо, — сказал Цинь Шаобо, кивая.

Чу Вань-янь ничего не сказала о прошлом, а лишь продолжила: — Я единственная дочь последнего главы семьи Чу.

Чу Жань в этот момент едва сдерживала себя. Если бы она могла говорить, то непременно бы зажала себе рот кулаком. У ее матери такое происхождение! Неудивительно, что она всегда казалась какой-то особенной, не от мира сего. Именно поэтому, вероятно, коллеги ее невзлюбили.

Ни одна из дочерей не унаследовала уникальные качества матери. Старшая сестра была слишком кроткой, а она с младшей сестрой — настоящие сорванцы.

Цинь Шаобо догадывался о чем-то подобном, но не ожидал такого поворота. В прошлом она была настоящей аристократкой.

— Какой там глава… — Чу Вань-янь горько усмехнулась.

— Я слышал, что семья Чу много сделала для победы в войне с Японией? — Цинь Шаобо служил в армии. Если бы не болезнь жены, он бы не демобилизовался и сейчас был бы, как минимум, командиром полка, а то и выше. Его начальство ценило его и прочило ему большое будущее.

— Да, много сделала, — помолчав, ответила Чу Вань-янь. — Поэтому мои родители смогли спастись. Они уехали из уезда Вэнь в Пекин. Оба учились за границей. Отец стал профессором в университете, мать — врачом. Я спокойно закончила школу, жизнь была размеренной… А потом меня вдруг отправили в деревню на севере, работать в сельской местности.

Шел 1978 год. Культурная революция шла на спад, но эти десять лет навсегда остались в памяти людей. Услышав, что родители Чу Вань-янь учились за границей, Цинь Шаобо понял, что произошло потом. Он промолчал. Цинь Цзяньго тоже сидел молча. Цинь Сяосань, казалось, внимательно слушал Чу Вань-янь, хотя непонятно, все ли он понимал.

— …Потом я узнала, что моих родителей арестовали и отправили куда-то далеко. В прошлом году я наконец получила весточку… Они… умерли. — Ее родители никогда не занимались тяжелым физическим трудом. Жизнь в деревне была для них еще тяжелее, чем для нее.

Чу Вань-янь разрыдалась. Цинь Сяосань пытался вытереть ей слезы своими маленькими ручками, но они все текли и текли. Он растерянно посмотрел на Цинь Цзяньго.

Цинь Цзяньго, будучи мужчиной, не знал, как утешить плачущую женщину. Он просто протянул сыну полотенце, которым Чу Вань-янь вытиралась раньше, и показал, чтобы он вытер ей лицо.

— Девочка… — Цинь Шаобо вздохнул и похлопал ее по плечу. — В моем доме места много. Оставайся, если хочешь.

— Да-да, оставайся, — поддакнул Цинь Цзяньго.

Услышав эти слова, Чу Вань-янь еще сильнее расплакалась. Спустя некоторое время она, всхлипывая, произнесла: — Спасибо, дядя Цинь.

Затем она посмотрела на Цинь Сяосаня, который все еще вытирал ей слезы.

— Спасибо, Сяосань.

— Не за что, — улыбнулся Цинь Сяосань, и у него показались два милых маленьких клыка.

Чу Вань-янь погладила его по голове и продолжила свой рассказ:

— Весть о родителях я получила от человека, который приехал за мной. Он сказал, что родители просили его забрать меня из деревни. Тогда… случилось кое-что, и я уехала с ним. Вскоре я поняла, что беременна. — Чу Вань-янь было трудно говорить о том, что произошло, пока она работала в деревне. Но Цинь Шаобо и Цинь Цзяньго, будучи взрослыми людьми, примерно догадывались. Цинь Сяосань, конечно, ничего не понимал.

Чу Вань-янь посмотрела в его чистые глаза и вспомнила себя прежнюю, такую же наивную. Она решила рассказать все как есть. Раз уж она начала говорить, и семья Цинь знала о ее беременности, скрывать больше нечего.

— В деревню я поехала вместе с одноклассником. Он заботился обо мне, и мы… полюбили друг друга. По крайней мере, я так думала. Потом я узнала, что он совершил ужасный поступок. Сначала я не поверила, но потом пришлось. Именно тогда приехал тот человек и предложил мне уехать. Я, ничего не спрашивая, согласилась. Позже я узнала, что перед арестом мои родители отдали все свое имущество надежному человеку и попросили его вытащить меня из деревни. После смерти родителей он выполнил свое обещание. Вернувшись в Пекин, я больше его не видела. Думаю, он решил оставить меня на произвол судьбы.