Глава 11. Утешение Цунъи

— Не смею, не смею! — Хуан-попо в страхе и трепете продолжала кланяться, словно молилась Будде. — Будучи кормилицей покойной госпожи Фан, я прослужила в Сосновом дворике более двадцати лет и всегда была верна старшей госпоже и второму молодому господину…

Хуан-попо начала перечислять свои прошлые обиды, словно это были драгоценности. Судя по ее словам, во всем свете не найти второй такой преданной служанки.

Цзин Юньяо про себя усмехнулась. Пусть методы Хуан-попо были незамысловаты, актерское мастерство у нее было отменное. Если бы Цзин Юньяо действительно была прежней Цзин Юньяо, а не переродившейся Шэнь Цунъянь, она бы точно поверила этой лживой старухе.

Лицо Цзин Тянью выражало смятение. Цзин Юньяо знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что он уже готов отступить. Цзин Тянью был слишком доверчив, и сладкие речи Хуан-попо быстро убедили его. Он уже не хотел ее наказывать. Но тут вмешался Цзин Сянлун:

— Как бы то ни было, будучи служанкой, ты не должна была самовольно менять рецепт лекарства. Учитывая твою преданность бывшей госпоже, ограничимся двадцатью ударами палками. Но если подобное повторится, пощады не жди!

Эти несколько фраз еще больше укрепили уважение Цзин Юньяо к Цзин Сянлуну. То, что он, глава семьи, лично вмешался в наказание служанки, показывало, как он ценит Цзин Юньяо. Кроме того, это было предупреждением для всех слуг Соснового дворика. Теперь этот двор больше не будет заброшенным, тем более что Шэнь Цунъи обещала его отремонтировать. У Цзин Юньяо наконец появилось подобие собственной базы.

Однако этого было недостаточно. Цзин Юньяо понимала, что для борьбы с хитрой Шэнь Цунъи ей нужно гораздо больше, и спешить нельзя. За восемнадцать лет многое изменилось в поместье Цзин, и она не знала, на кого можно положиться. Но одно было ясно: Хуан-попо была «цепным псом» Шэнь Цунъи в Сосновом дворике. Теперь, когда ее «собаку» наказали, хозяйка наверняка будет беспокоиться и искать способ отомстить.

Цзин Юньяо нужен был могущественный покровитель. Цзин Сянлун, хоть и был к ней добр, оставался загадкой. Он много лет вращался среди наложниц, привык к интригам и был опытным манипулятором. На Цзин Тянью и вовсе нельзя было полагаться — еще будучи Шэнь Цунъянь, она поняла, что сердце мужчины никогда не принадлежит одной женщине, особенно если это Цзин Тянью. Сейчас он заботился о ней лишь из чувства вины перед Шэнь Цунъянь. Стоило Шэнь Цунъи нашептать ему пару слов, как он тут же переметнулся бы на ее сторону.

Из заднего двора доносились крики Хуан-попо. Двадцать ударов палками для шестидесятилетней женщины — это почти смертный приговор. Но Цзин Тянью, казалось, не слышал их. С нежностью глядя на Цзин Юньяо, он коснулся ее лба и сказал:

— Юньяо, я обязательно возмещу тебе все страдания, которые ты перенесла за эти восемнадцать лет.

Цзин Юньяо непонимающе покачала головой, ее взгляд затуманился:

— Отец, по дороге сюда вторая мать сказала, что у меня есть брат, который тоже живет в этом дворе. Но я уже давно вернулась, а его все нет.

— Ты еще больна, тебе нужен отдых. О Цзэлане поговорим позже, — вмешался Цзин Сянлун, заметив замешательство сына.

Цзин Юньяо хотела, чтобы они зашли в западное крыло и увидели, в каких условиях живет Цзин Цзэлань. Отказ Цзин Сянлуна вызвал в ней новую волну негодования. Похоже, сын Шэнь Цунъи, Цзин Цзэфэн, уже считался наследником, а о Цзин Цзэлане все забыли.

— Если дедушка так говорит, я подчинюсь, — ответила Цзин Юньяо, с трудом сдерживая гнев. Цзин Тянью и Цзин Сянлун еще немного поговорили с ней, а затем ушли.

Как только они скрылись из виду, Цзин Юньяо, бросив взгляд на Хань Янь, нервно теребившую платок, усмехнулась:

— А ты, оказывается, не такая уж и простушка! Я-то думала, ты честная и преданная, а ты вон какие штучки выкидываешь!

— Старшая госпожа, я… я не понимаю… — Хань Янь знала, что перед ней уже не та слабоумная Цзин Юньяо. Она говорила осторожно, не смея поднять глаза и посмотреть ей в лицо.

— Скажи мне, если бы раньше вторая мать спросила тебя о Хуан-попо, осмелилась бы ты сказать хоть одно слово против нее? — Цзин Юньяо словно преобразилась. Только что перед Цзин Сянлуном и Цзин Тянью она была кроткой, как ягненок, а теперь стала похожа на тигрицу, готовую к прыжку. И Хань Янь была ее добычей. — Отцу понадобилось всего несколько вопросов, чтобы ты выдала Хуан-попо. Хотя я не знаю, что было раньше, но вчера, по твоим словам, я поняла, что ты давно ее ненавидишь. Неужели ты решила воспользоваться этим случаем, чтобы ей отомстить?

Понимая, что скрывать правду больше нет смысла, Хань Янь упала на колени и трижды ударилась головой об пол. Цзин Юньяо, не меняя выражения лица, внимательно наблюдала за ней. Хань Янь подняла заплаканные глаза:

— Раз уж старшая госпожа все поняла, я признаюсь. Я действительно ненавижу Хуан-попо. И не только я! Она деспотична и жестока, не считает нас за людей, постоянно бьет и ругает. Она так избила мою сестру Пяосю, что та лишилась рассудка… Ее лишили жалования и выгнали из дома…

Говоря о сестре, Хань Янь не смогла сдержать слез.

Цзин Юньяо наконец поняла, почему Хань Янь была к ней так добра. Ее сестра была слабоумной, как и она сама раньше. Хань Янь быстро взяла себя в руки и продолжила:

— Моя семья бедна. Несколько лет назад родители продали меня и сестру в поместье Цзин. Мы стали служанками четвертого разряда. Теперь, когда сестра больна, нашей семье стало еще хуже. Старшая госпожа, прошу вас, не выгоняйте меня! Я готова терпеть любые побои и наказания, но если и меня выгонят, моя семья просто…

Хань Янь не могла говорить дальше, вспоминая полные надежды глаза родителей, когда она уходила из дома.

— Хорошо, — Цзин Юньяо улыбнулась и, несмотря на слабость, помогла Хань Янь подняться. Она вытерла ей слезы и усадила рядом с собой на кровать. — Я просто проверяла тебя. Я потеряла память и не знаю, кому можно доверять в этом доме. Я заступилась за тебя перед дедушкой и отцом, потому что ты была добра ко мне вчера. Хань Янь, не волнуйся. Я помню твою доброту. Ты еще так молода, но уже такая умная и сообразительная. Если будешь верно служить мне, я позабочусь о тебе.

— Спасибо, старшая госпожа! Спасибо! — Хань Янь, рыдая от благодарности, снова упала на колени и отбила три земных поклона. Цзин Юньяо довольно улыбнулась. Она видела, что Хань Янь очень привязана к своей семье, и, если помочь ее родным, она станет ей безгранично предана. Вот только для этого нужны деньги. Где бы их раздобыть?