Глава 2

Хань Янь вернулась из кухни с недовольным видом. Даже если бы она ничего не сказала, Шэнь Цунъянь и так понимала, что, имея репутацию «слабоумной», ее служанка вряд ли могла рассчитывать на хорошее обращение. Хань Янь увидела, что Шэнь Цунъянь по-прежнему сидит на краю кровати, молча глядя на нее. Привыкнув к такому поведению, девушка лишь коротко сказала, чтобы та поела, пока еда не остыла, и, поклонившись, вышла.

Шэнь Цунъянь проводила Хань Янь взглядом и, глядя на объедки на столе, саркастично улыбнулась. Закрыв глаза, она нащупала пульс. Тело Цзин Юньяо было слабым, ее знобило, пульс был едва ощутим, нос заложен, мышцы болели — все указывало на затянувшуюся простуду. Лежа в постели, Шэнь Цунъянь думала о том, что Цзин Юньяо, старшая дочь Цзин Тянью от первой жены, вынуждена жить в таких условиях, без лекарств и нормальной еды. Ее сердце сжалось от боли. Если уж с Цзин Юньяо так обращаются, то что же тогда с Цзин Цзэланем? Судя по словам Хуан-попо, он тоже должен быть где-то здесь, во дворе.

Подумав об этом, Шэнь Цунъянь больше не могла лежать. Не обращая внимания на слабость и боль, она вскочила с кровати, накинула первую попавшуюся одежду и вышла из комнаты. Зима в столице была суровой. С тех пор, как выпал первый снег, Шэнь Цунъянь не выходила из дома, и сейчас ледяной ветер пронизывал ее насквозь. Дрожа от холода, она шла по двору. Недавно выпавший снег местами подтаял и превратился в лед, а Хуан-попо не позаботилась о том, чтобы слуги расчистили дорожки. Каждый шаг давался Шэнь Цунъянь с трудом.

— Старшая госпожа! Старшая госпожа! — Хань Янь, которая копала что-то в снегу на пустыре, заметила Шэнь Цунъянь и, подбежав к ней, задыхаясь от волнения, проговорила: — Старшая госпожа, на улице так холодно, не стоит выходить. Вы можете простудиться еще сильнее! Хуан-попо опять будет ругаться.

Похоже, Хань Янь действительно считала ее слабоумной, раз говорила такие вещи прямо ей в лицо. Шэнь Цунъянь слабо покачала головой. — Я ищу Цзэланя. Где он?

— Второй молодой господин? Он, наверное, в своей комнате играет с деревянной лошадкой. Третья госпожа была так добра, прислала ее нам из Дворика красной сливы, — заговорив о Цзин Цзэлане, Хань Янь тут же схватила Шэнь Цунъянь за руку и, не церемонясь, побежала вперед. — Старшая госпожа, скорее! Давайте посмотрим, кто быстрее добежит до второго молодого господина!

Шэнь Цунъянь не интересовала эта игра, она лишь натянуто улыбнулась и последовала за Хань Янь. Они быстро обогнули обледеневший участок двора и направились к западному крылу. Хань Янь привычно распахнула дверь первой комнаты и, потянув за собой Шэнь Цунъянь, указала на молодого человека. — Вот он, второй молодой господин.

Шэнь Цунъянь посмотрела в указанном направлении и увидела мужчину лет двадцати с небольшим в грязной, мятой одежде. Волосы закрывали его лицо, так что разглядеть его было невозможно. Цзин Цзэлань, казалось, не заметил вошедших. Он сидел босиком на старой детской лошадке-качалке. Его ноги покраснели от холода, но он радостно раскачивался, приговаривая: — Но, лошадка, но! Тпру!

Цзин Цзэлань был похож на Цзин Тянью. Несмотря на худобу, он был довольно высоким, и, будь у него нормальное питание, он наверняка вырос бы крепким мужчиной. Но из-за происков Шэнь Цунъи он превратился в неопрятного и слабоумного человека. Шэнь Цунъянь сжала кулаки, ее ненависть к Шэнь Цунъи была безгранична.

Какая мать смогла бы спокойно смотреть на то, как страдает ее ребенок? Шэнь Цунъянь со всей силы ударила кулаком по серой стене. Хруст костяшек пальцев заставил Хань Янь вздрогнуть. Она вдруг почувствовала, что сегодняшняя старшая госпожа отличается от той, что была раньше. В ней появилась какая-то сила, та самая, что была у нынешней хозяйки дома, Шэнь Цунъи.

— Почему, почему никто не заботится о моем Цзэлане? Он — законный наследник Цзин Тянью, будущий глава семьи! — каждое слово Шэнь Цунъянь звучало четко и ясно, доказывая, что она вовсе не слабоумная.

Хань Янь испугалась. — Старшая госпожа, вы же знаете, как обстоят дела в нашем дворе… Все деньги у Хуан-попо. Мы, служанки, ничего не решаем…

— «Ничего не решаем»! Хуан-попо, я так тебе доверяла, а ты, бессердечная, вместе с этой злодейкой издеваешься над моим сыном! Я этого так не оставлю! — Шэнь Цунъянь взмахнула рукавом и вышла. Хань Янь, ошеломленная ее внезапной переменой, осталась стоять на месте. Только когда порыв северного ветра ворвался в распахнутую дверь, она вздрогнула и, о чем-то задумавшись, вышла следом.

Весь день Шэнь Цунъянь ничего не ела. Она лежала в постели, укрывшись одеялом, и смотрела в потолок. Ее вид был довольно пугающим. Там, где много слуг, всегда много сплетен. Случайно оброненные Хань Янь слова о странном поведении Шэнь Цунъянь быстро разлетелись по всему двору и, конечно же, дошли до Хуан-попо.

С той самой встречи с Цзин Юньяо утром Хуан-попо не находила себе места. Во всем поместье Цзин только два человека знали правду о смерти Шэнь Цунъянь восемнадцать лет назад: сама Шэнь Цунъи, которая подожгла дом, и она, Хуан-попо, которая не пришла на помощь. Остальных слуг тогда распустили. Слова Цзин Юньяо, ее взгляд, да и слухи, ходившие по двору, заставляли Хуан-попо чувствовать себя так, словно ее преследует призрак. После ужина она позвала Хань Янь в дальнюю комнату. Хуан-попо смотрела на девушку так свирепо, что у той задрожали ноги.

— Знаешь, зачем я тебя позвала? — спросила Хуан-попо, видя, что Хань Янь молчит, не смея поднять голову.

— Нет, Хуан-попо, не знаю. Прошу вас, скажите, — Хань Янь понимала, что ее болтливость привела к неприятностям, и готова была провалиться сквозь землю. Она всегда боялась Хуан-попо. Ее старшая сестра, Пяосю, однажды невольно обидела Хуан-попо, и та, избив ее, выгнала со двора. Пяосю лишилась рассудка. Когда об этом узнала Шэнь Цунъи, она не только не наказала Хуан-попо, но и наградила ее деньгами и одеждой, похвалив за рвение. Семья Хань Янь была бедной, и родители продали ее и Пяосю в услужение семье Цзин. Пяосю уже не вернется, она стала обузой для семьи. Если и Хань Янь выгонят, то ее родным придется совсем туго.

— Другие служанки рассказывали, что слабоумная из главной комнаты сегодня говорила странные вещи. Это правда? — Хуан-попо перешла к делу, не желая церемониться с дрожащей Хань Янь.

— Старшая госпожа… да, говорила… — Хань Янь закусила губу и украдкой взглянула на Хуан-попо. Видя, как грозно та смотрит, она поспешно упала на колени и начала просить прощения.

— Если хочешь, чтобы я тебя простила, расскажи все, что говорила эта дурочка, слово в слово! — Хуан-попо, стараясь казаться грозной, уперла руки в бока и смотрела на Хань Янь, как настоящая ведьма.

Хань Янь, запинаясь, пересказала утренний разговор. Хуан-попо хмурилась все сильнее, ее тревога нарастала. Неужели это и правда дух Шэнь Цунъянь вернулся, чтобы отомстить за своих детей? Сегодня как раз исполнилось восемнадцать лет со дня ее гибели… Неужели она вселилась в тело своей дочери?.. Лицо Хуан-попо потемнело, она была в ужасе и не смела думать дальше.

В это время Шэнь Цунъянь сидела под окном комнаты, наблюдая за Хуан-попо через крошечную щель. Хотя она совсем замерзла, все шло по плану, и это радовало ее, боль отступала. Она знала, что если Хань Янь расскажет о странностях Цзин Юньяо, Хуан-попо обязательно начнет расспрашивать ее. Увидев страх и смятение на лице старухи, Шэнь Цунъянь поняла, что та попалась на крючок. Сегодня ночью она устроит «возвращение» Шэнь Цунъянь. Если не поднять шум вокруг внезапного выздоровления Цзин Юньяо, никто не обратит на это внимания. А завтра она, как Цзин Юньяо, открыто заявит о себе. Она вернет себе все, что ей принадлежит!

Шэнь Цунъянь улыбнулась — впервые за весь день. Она дотронулась до щеки, которая все еще болела после пощечины Хуан-попо. Но скоро эта боль вернется к старухе, да еще и десятикратно, стократно! Это была последняя ночь, которую она проживет как Шэнь Цунъянь. Она заставит эту бессердечную Хуан-попо пожалеть о содеянном!

5. Устроим переполох