Глава 7

Глава 7

Выйдя из комнаты, Паньпань увидела, что Шэнь Лин последовал за ней, и потянула его прогуляться по улице.

Городок был небольшим. Раньше, в спешке разыскивая человека, они обежали его два-три раза, но толком ничего не рассмотрели.

Теперь, неторопливо прогуливаясь, они ощущали всё иначе.

Шэнь Лину прогулка пришлась по душе. Большинство лавок, конечно, не могли сравниться со столичными, но некоторые уличные лотки были очень интересными.

Огненные лепёшки, пятицветные пироги, резьба по камню… Это были местные диковинки, которых он никогда раньше не видел.

Паньпань, видя любопытство Шэнь Лина, на ходу рассказывала ему обо всём.

И вот на улице можно было наблюдать такую картину: девушка в короткой красной одежде оживлённо что-то рассказывала, её глаза сияли от смеха и гордости, а рядом молодой господин в парчовых одеждах внимательно слушал, склонив голову, и время от времени на его лице появлялось выражение восхищения.

Необычная аура и привлекательная внешность Шэнь Лина заставляли многих девушек оборачиваться. Девушки в маленьких городках были посмелее столичных.

Некоторые, присмотревшись к Шэнь Лину, подходили и бросали ему в руки платки. Были и такие, кто, видя, что Шэнь Лин здесь впервые, отталкивали Паньпань в сторону, желая стать его гидом. Испуганный Шэнь Лин схватил Паньпань за руку, и они поспешно убежали.

После того как он столкнулся подряд с двумя «не смотревшими под ноги» девушками, лицо Шэнь Лина позеленело. Паньпань стояла в стороне, глядя на растерянного Шэнь Лина, и, прикрыв рот рукой, тихонько посмеивалась.

Они шли, останавливаясь время от времени. Шэнь Лин увидел старика, который вчера продавал каштаны.

Вспомнив вчерашнюю неловкую ситуацию, он повернулся к Паньпань и сказал:

— Подожди меня здесь немного, я сейчас вернусь, — сказав это, он развернулся и убежал.

Паньпань забеспокоилась. Увидев, что Шэнь Лин стоит у лотка с каштанами, она поспешила за ним:

— У тебя слабый желудок, тебе нельзя больше есть это!

— Я не буду есть, это тебе, — Шэнь Лин вложил кулёк с каштанами в руку Паньпань.

Вчера он впервые испытал, каково это — быть без денег и не мочь сделать ни шагу. Едва войдя в гостиницу, он вытащил кошелёк из узелка Шэнь Хая.

— Вчера я пообещал угощать тебя каштанами всю жизнь. Сказано — сделано, я слов на ветер не бросаю.

Паньпань думала, что это была шутка, и не ожидала, что Шэнь Лин говорил серьёзно. Подумав, она подняла голову и сказала:

— Хорошо. Но ты не должен покупать каштаны каждый раз, как их увидишь. Покупай, только когда я попрошу.

— Ладно. Только, пожалуйста, не пытайся экономить мои деньги в будущем.

Шэнь Хай, вымывшись, вышел из комнаты, брезгливо выбросил грязную одежду, которую только что снял, и достал из узелка чистую.

Спустившись вниз, он обнаружил, что двоих снова нет. Он немного запаниковал: его кошелёк забрал молодой господин! Вполне возможно, что тот воспользовался случаем и бросил его.

— Слуга, ты не видел мужчину и женщину, которые только что были со мной? — Шэнь Хай остановил проходившего мимо слугу.

Приближался полдень, в гостинице за несколькими столиками сидели редкие посетители. Слуга зевнул и лениво приподнял веки:

— Они вышли.

Шэнь Хай испугался, что если выйдет сейчас, то снова разминётся с ними. Он уже собирался подняться наверх и подождать их, как Шэнь Лин и Паньпань, смеясь и разговаривая, вошли в гостиницу.

— Господин, я уж думал, вы снова меня бросили, — пожаловался Шэнь Хай тоном обиженной затворницы.

Шэнь Лина передёрнуло. Он сердито посмотрел на слугу:

— Говори нормально.

Паньпань присмотрелась: оказывается, под тремя шишками скрывалось вполне симпатичное лицо. Вымытый, он выглядел не так страшно, даже немного комично.

Шэнь Хай, заметив, что Паньпань смотрит на него, почесал голову:

— Наверное, мой неопрятный вид напугал госпожу Паньпань?

— Вовсе нет. Мы, деревенские, привыкли видеть некрасивых людей, глаза уже привыкли, — беззаботно ответила Паньпань.

Шэнь Хай: …

Сказав это, Паньпань увидела, что у Шэнь Хая такое лицо, будто он съел что-то отвратительное. Неужели он не уловил в её словах утешения?

Она продолжила:

— Не вини себя слишком сильно, это не твоя вина.

Шэнь Хай: …

«У-у-у, это его вина, не надо было ему вообще открывать рот», — подумал он.

Шэнь Лин безучастно наблюдал, как сердце Шэнь Хая разбивается вдребезги, не испытывая ни малейшего сочувствия.

Он ведь сам испугался! Того жуткого вида! А он его ещё и узнал! Он считал, что проявил к Шэнь Хаю предельную доброту.

(Автор: Ты хорошенько вспомни, как Шэнь Хай дошёл до такого состояния, что стал похож на чёрт знает что?

Шэнь Лин: Осы покусали, пылью покрылся, дождём промочило.

Автор: …Ладно, извините за беспокойство.

Шэнь Лин, склонив голову, смотрит на Шэнь Хая: Что это с ней?

Шэнь Хай падает замертво.

Конец.)

Шэнь Хай, опасаясь, что Паньпань скажет ещё что-нибудь, задевающее за живое, подбежал к Шэнь Лину с заискивающим видом:

— Господин, вы сегодня так устали, пока искали меня. Наверняка проголодались. Давайте пообедаем.

Голоден ли господин, он не знал, но сам умирал с голоду — со вчерашнего дня он поел только один раз утром.

Получив одобрение Шэнь Лина, Шэнь Хай заказал несколько любимых блюд господина, затем повернулся к Паньпань и с улыбкой спросил:

— Госпожа Паньпань, может, вы хотите чего-нибудь особенного?

Паньпань, естественно, покачала головой. Шэнь Хай только что заказал пять или шесть блюд — зачем троим столько еды?

Убедившись, что у неё нет других пожеланий, Шэнь Хай велел слуге подать еду наверх — его господин никогда не ел на людях.

Дела в этой гостинице шли не очень бойко, поэтому блюда подали быстро. Не прошло и четверти часа, как всё заказанное уже стояло на столе.

Находясь в пути, Шэнь Лин не стал придерживаться строгих правил и позволил Шэнь Хаю сесть за стол вместе с ними.

Шэнь Хай был тронут до глубины души, чувствуя, что все его предыдущие страдания были не напрасны.

Шэнь Лин: «Ещё не успели подать все блюда, а я уже слышал, как этот негодник Шэнь Хай сглатывает слюну».

Еда была посредственной: жирная и солёная. Шэнь Лин съел несколько кусочков и отложил палочки.

А вот Паньпань и Шэнь Хай ели с удовольствием: одна — чтобы не пропадало добро, другой — просто потому что был голоден.

Пять тарелок быстро опустели. Они так наелись, что могли только стоять, чтобы переварить пищу.

— Дни сейчас длинные. Отдохнём немного и отправимся в путь, — сказала Паньпань, запив еду несколькими глотками воды.

Раз Паньпань собиралась идти, Шэнь Лин, естественно, решил следовать за ней, а Шэнь Хай, конечно же, следовал за Шэнь Лином.

— Ай-я! — Шэнь Хай вдруг хлопнул себя по лбу, но попал прямо по шишке. Схватившись за голову, он взвыл и со слезами на глазах посмотрел на Шэнь Лина: — Господин, наша повозка всё ещё у подножия горы…

Вчера он так спешил найти господина, что совершенно забыл о повозке. Он и не знал, не увёл ли её кто-нибудь.

— Вы что, оставили повозку одну у подножия горы?! — не успел Шэнь Лин ничего сказать, как Паньпань не выдержала и вскрикнула.

Целая повозка! За всю свою жизнь она всего несколько раз ездила на воловьей повозке.

А они… они… какое расточительство!

— Но… раз у вас была повозка, зачем вы полезли на гору? — она была просто в недоумении.

Шэнь Хай посмотрел на своего господина, сидевшего прямо, как сосна или бамбук, и вздохнул:

— Это судьба.

Судьба не пощадила господина, сделав его избалованным и немного безмозглым юнцом.

А над ним судьба и вовсе посмеялась: из сотни с лишним слуг в поместье Шэнь именно он стал личным слугой этого избалованного господина.

Судьба? Что это ещё такое?

Деревенская девушка Паньпань не очень понимала городские заморочки.

— Неважно, пропала она или нет, главное — поскорее пойти и найти её.

Паньпань схватила Шэнь Хая и потащила к выходу. Шэнь Хай не был готов и пошатнулся.

— Шэнь Лин, ты слаб здоровьем, подожди нас здесь, — не успела она договорить, как дверь с грохотом захлопнулась.

Шэнь Лин чуть не поперхнулся чаем. Слаб здоровьем? Что заставило девушку, знавшую его меньше трёх дней, дать ему такую оценку?

Это была воля судьбы? Или проявление истины?

Как печально.