Глава 5. Ты, старый хряк!

С наступлением сезона выпускных экзаменов все — от учителей основных предметов до учеников — были напряжены до предела.

На втором уроке Бай Чжи провела для своих учеников пробный экзамен.

Поэтому в учительскую она вернулась только после звонка на третий урок.

Открыв дверь, она увидела статную фигуру Шао Цзинняня. Внезапно вспомнив о своей договоренности с ним, Бай Чжи с извиняющимся видом произнесла: — Простите, доктор Шао, что заставила вас ждать.

— Ничего страшного, я и сам только пришел, — ответил Шао Цзиннянь с легкой улыбкой.

— Доктор Шао, вы что-то хотели?

— Учительница Бай, я приготовил для вас имбирный чай с коричневым сахаром. Тетя Чэнь, которая меня сопровождала, поставила его на ваш стол. Выпейте, пока горячий.

Бай Чжи заметила на столе чашку с дымящимся имбирным чаем и слегка закусила губу. Она терпеть не могла имбирь.

Можно ли ей не пить этот чай?

Шао Цзиннянь, словно прочитав ее мысли, слегка улыбнулся: — Имбирь острый на вкус, согревающий. Он воздействует на меридианы легких, селезенки и желудка. Обладает свойствами рассеивать холод с поверхности тела, согревать средний обогреватель и останавливать рвоту, согревать легкие и останавливать кашель, выводить токсины. В сочетании с коричневым сахаром он улучшает кровообращение, активизирует кровь и расслабляет мышцы и сухожилия, вызывает потоотделение и рассеивает патогены с поверхности тела, изгоняет ветер и холод…

— Доктор Шао, можно мне не пить? — перебила его Бай Чжи.

— Можно, но тогда вам придется съесть на обед весь тофу, тушеный с черными бобами и луком-пореем. Выбирайте: имбирный чай или тофу.

Бай Чжи покраснела от гнева: — Шао Цзиннянь, ты…

Подышав немного, чтобы успокоиться, она сердито посмотрела на невозмутимого Шао Цзинняня.

«Вот же псих!» — подумала она.

Видя ее гнев, Шао Цзиннянь ничуть не расстроился, наоборот, он выглядел довольным, и в его глазах плясали смешинки: — Учительница Бай, вы помните, что меня зовут Шао Цзиннянь. А я уж подумал, что вы забыли.

— У меня отличная память, — процедила Бай Чжи сквозь зубы.

Немного успокоившись, она спросила: — Шао Цзиннянь, откуда вы знаете, что я не ем тофу с черными бобами и луком-пореем?

— Я помню, что сегодня утром говорил вам, что вы некомплаентный пациент, то есть самый непослушный, — ответил он уверенным тоном.

Бай Чжи сохраняла внешнее спокойствие, но про себя повторяла: «Бай Чжи, Шао Цзиннянь слепой. Забота о людях с ограниченными возможностями — наш общий долг. Будь выше этого, не спорь со слепым».

Затем она натянуто улыбнулась: — Шао Цзиннянь, не волнуйтесь, сегодня в обед я обязательно съем этот… тофу с чем-то там.

— Тофу, тушеный с черными бобами и луком-пореем, — поправил ее Шао Цзиннянь с улыбкой.

«Бай Чжи, Шао Цзиннянь слепой. Забота о людях с ограниченными возможностями — наш общий долг», — снова мысленно повторила она и спросила: — Тогда можно мне не пить имбирный чай?

— Имбирный чай лучше пить горячим. Если он остынет, его согревающий и противопростудный эффект уменьшится вдвое.

Значит, Шао Цзиннянь ее обхитрил.

«Вот же псих! Старый хряк!» — снова подумала она, но тут же одернула себя: «Бай Чжи, ты учитель, ты должна заботиться о людях с ограниченными возможностями».

— Учительница Бай, мне бы очень хотелось увидеть, как вы злитесь. Вы, наверное, очень милая, когда сердитесь, — сказал Шао Цзиннянь, и его низкий, приятный голос зазвучал еще мягче.

— Милая?! Да ты все равно не увидишь! — огрызнулась Бай Чжи.

Через пару секунд она поняла, что ее слова прозвучали слишком резко. Из дневника Ван Чжаоди она знала, что раньше Шао Цзиннянь видел, но потерял зрение в результате аварии. Иногда потерять то, что у тебя было, гораздо тяжелее, чем никогда этого не иметь.

Помолчав немного, она извинилась: — Шао Цзиннянь, простите. Я…

— Ничего страшного, — ответил он с улыбкой и покачал головой. — Поначалу было тяжело, я даже впал в отчаяние на какое-то время, но потом смирился.

— А как же… — начала Бай Чжи, но не договорила.

— В «Аватамсака-сутре» сказано: «Один цветок – целый мир, одно дерево – мимолётная жизнь, одна травинка – рай, один лист – Татхагата, песчинка – обитель блаженства, сторона – чистая земля, улыбка – мирская связь, мысль – чистота», — процитировал Шао Цзиннянь. Его низкий, приятный голос, читающий сутру, был подобен журчанию чистого горного ручья, успокаивающим и мягким.

Бай Чжи слегка приподняла брови: — «Изначально нет ни одной вещи, откуда взяться пыли?»

Шао Цзиннянь улыбнулся. На самом деле, он не договорил. «Кто знает, может быть, на колесе кармы эта встреча сплетет для нас красную нить судьбы?» — подумал он. Если бы не потеря зрения, он бы не приехал на лечение в Наньтан и не встретил бы ее снова. Только вот она его не узнала…

/

За обедом Бай Чжи решила быть послушной пациенткой.

Обычно она не ела лук, но на этот раз, выловив весь лук из супа, она съела весь тофу и выпила бульон до последней капли.

Суп был легким и вкусным. После обеда Бай Чжи немного вспотела, и ей стало легче. Похоже, лечебные блюда Шао Цзинняня действительно помогали.

После уроков Бай Чжи проверяла контрольные работы, которые провела утром. Закончив, она потянулась и заметила, что в учительской она осталась одна. За окном уже стемнело.

Взглянув на настенные часы, она увидела, что уже почти семь вечера. Бай Чжи быстро собрала работы, взяла сумку, заперла дверь и вышла из школы.

У школьных ворот ее встретил пронизывающий ветер, и Бай Чжи несколько раз чихнула. Она плотнее закуталась в шарф.

— Учительница Бай! — раздался рядом женский голос.

Бай Чжи остановилась. Это была мать Ван Чжаоди. Она как раз проходила мимо их магазинчика.

— Вы так поздно уходите с работы? — спросила женщина, выдыхая облачка пара.

— Да, проверяла работы и потеряла счет времени.

— Вы, наверное, еще не ужинали? Мы тоже еще не ели, — сказала мать Ван Чжаоди, потирая руки. — Вчера муж купил на рынке небольшой котел для хого, и мы как раз собирались поужинать. Учительница Бай, присоединяйтесь к нам! Вместе веселее.

— Мне как-то неудобно… — пробормотала Бай Чжи.

— Что тут неудобного? — возразила мать Ван Чжаоди и, подойдя к Бай Чжи, добавила: — Учительница Бай, вы так заботитесь о нашей Чжаоди, с тех пор как стали ее классным руководителем. Вы в сто раз лучше того Шу Сюцзе. Все знают, что у него даже высшего образования нет. Если бы он не был родственником директора, разве смог бы он здесь работать?

Бай Чжи неловко улыбнулась. Она тоже слышала кое-что о связи Шу Сюцзе с директором, но не хотела вдаваться в подробности. Меньше знаешь — крепче спишь. К тому же, то, что Шу Сюцзе к ней испытывал, нельзя было назвать любовью. Скорее, это была просто симпатия, да и то с не совсем чистыми намерениями.

Видя, что Бай Чжи не возражает, мать Ван Чжаоди подошла к ней и, взяв за руку, повела в дом: — Учительница Бай, не стесняйтесь!