Глава 11. Расстановка сил

— Мой брат еще не оправился и нуждается в отдыхе. Он не сможет участвовать в прорыве, поэтому мы с ним останемся в городе, — твердо заявил Ван Сюй.

Хун Тянь нахмурился. Он понял, что Ван Сюй имел в виду. Если бы Хун Тянь выбрал первый или второй план и решил защищать Тяньцзин, то у Тайпинского государства оставался бы шанс, и братья Ван могли бы присоединиться к нему. Но если он выберет третий план и покинет Тяньцзин, то Ван Сюй и Ван Лян не станут разделять судьбу обреченного государства.

Хун Жэньгань и Ли Сючэн, услышав это, никак не отреагировали и лишь посмотрели на Хун Тяня. Для них согласие братьев Ван не имело значения. Если Хун Тянь решит прорываться, а братья Ван понадобятся ему, их можно будет забрать силой. Два безоружных ученых, один из которых к тому же болен, не смогут им помешать.

Однако Хун Тянь думал иначе. Стоит ли брать их силой? Насильно мил не будешь, и вряд ли они станут ему по-настоящему преданными.

Кроме того, Хун Тянь опасался, что братья Ван окажутся людьми с твердыми убеждениями и предпочтут смерть плену. В таком случае он потеряет ценных советников. Хун Жэньгань и Ли Сючэн могли не придавать этому значения, но Хун Тянь считал иначе.

Ван Сюй, предложивший план обороны Тяньцзина с участием всех жителей, был неординарным человеком с глубоким пониманием ситуации. Даже Ван Лян, произнесший всего несколько фраз, произвел на Хун Тяня сильное впечатление.

«В древности Будда отрезал свою плоть, чтобы накормить ястреба. Сегодня Небесный Ван отдает свою кровь, чтобы накормить народ. Какое счастье для Тайпинского государства! Какое счастье для жителей Тяньцзина!»

Эти слова теперь повторяли по всему Тяньцзину. В глазах народа Хун Тянь стал подобен Будде. Многие называли его воплощением Будды, спасителем Тяньцзина от цинской армии.

После смерти Хун Сюцюаня вера в Общество Поклонения Богу пошатнулась, но появление «нового Будды» дало жителям Тяньцзина новую надежду. Пусть это и было странно, но вера в Хун Тяня помогла стабилизировать ситуацию в городе.

Незаметно для себя Хун Тянь стал для жителей Тяньцзина живой легендой: потомок Бога и воплощение Будды. Кто знает, какие еще титулы он получит в будущем.

— Господин Ван и его брат готовы остаться в Тяньцзине и сражаться с цинскими войсками до конца! Как же я могу бросить миллион жителей города на произвол судьбы? Через шесть дней мы сразимся с цинской армией в решающей битве! — решительно заявил Хун Тянь.

— Небесный Ван… — воскликнули Хун Жэньгань и Ли Сючэн.

Но Хун Тянь остановил их жестом.

— Я понимаю ваши чувства, — сказал он, — но я — Небесный Ван, Тяньцзин — столица нашего государства, а его жители — мои подданные. Если я не смогу защитить их, то какой смысл в моем правлении? Мое решение окончательно, не пытайтесь меня переубедить.

Хун Жэньгань и Ли Сючэн, со слезами на глазах, больше не стали возражать.

— До битвы осталось всего шесть дней. Времени мало. Давайте обсудим план действий, чтобы увеличить наши шансы на победу, — с воодушевлением сказал Ван Сюй. Согласие Хун Тяня придало ему сил.

— Конечно, — с улыбкой ответил Хун Тянь. — Давайте все обсудим. Если мы будем действовать сообща, то миллион жителей Тяньцзина сможет одолеть цинских захватчиков.

Хун Жэньгань и Ли Сючэн согласно кивнули.

Четверо начали обсуждать план. Их мнения, естественно, расходились, и время от времени вспыхивали споры, но в конце концов им удалось прийти к согласию.

Совет продолжался несколько часов и завершился только с рассветом.

Проводив Хун Жэньганя, Ли Сючэна и Ван Сюя, Хун Тянь с облегчением вздохнул. Обсуждение плана действий полностью истощило его силы.

Все это время он пытался примирить спорящих. Хун Жэньгань, Ли Сючэн и Ван Сюй были людьми с твердым характером и не желали уступать друг другу.

Хун Тяню пришлось изрядно потрудиться, чтобы сохранить мир. В спорных вопросах он в основном принимал сторону Ван Сюя, используя свой авторитет Небесного Вана, чтобы убедить Хун Жэньганя и Ли Сючэна.

Уставший Хун Тянь не смог добраться до кровати и уснул прямо в кресле.

…

За пределами Тяньцзина, в цинском лагере на горе Юйхуатай.

Цзэн Гоцюань сидел во главе стола, а по обе стороны от него — командующие сухопутных и морских сил.

— Ли Хунчжан снова прислал письмо. Двор вновь требует, чтобы он прибыл сюда и помог нам взять Нанкин, — сказал Цзэн Гоцюань.

— И что он ответил? — нахмурился командующий флотом Ян Юэбинь.

— Как и в прошлые разы, он нашел причины для отказа, — ответил Цзэн Гоцюань. — Однако он написал, что долго откладывать не сможет.

Присутствующие помрачнели. Они понимали, почему двор настаивает на помощи Ли Хунчжана. Осада Тяньцзина затянулась, и император терял терпение.

К счастью, Ли Хунчжан был достаточно умен, чтобы понимать, что его появление вызовет недовольство армии Сян, и это приведет к конфликту между ними. Поэтому он постоянно находил причины для отказа. В противном случае армия Хуай уже стояла бы у стен Тяньцзина.

— Мы должны ускорить осаду и как можно скорее взять Нанкин, чтобы уничтожить тайпинов! — сказал Ли Чэньдянь.

— Сегодня в Нанкине было неспокойно. Вы, наверное, слышали об этом, — сказал Цзэн Гоцюань.

— Наши солдаты заметили, что боевой дух тайпинов на стенах внезапно поднялся. Похоже, в городе что-то произошло, — сказал Ян Юэбинь.

— С крепости Тяньбао видно, что в Нанкине началось передвижение войск. Скорее всего, в ближайшее время ситуация изменится, — добавил Пэн Юйлинь.

— Хм! Нанкин — это мышеловка, и скоро мы захлопнем ее! Тайпины уже не смогут ничего сделать. Они могут попытаться прорваться, но мы им этого не позволим, — сказал Ли Чэньдянь.

— Верно. Нанкин в осаде уже давно, и тайпины истощены. Какие бы уловки они ни придумали, им не избежать поражения, — кивнул Цзэн Гоцюань.

— Хотелось бы в это верить, — холодно произнес Пэн Юйлинь.

Цзэн Гоцюань нахмурился, но промолчал. Остальные сделали вид, что ничего не заметили. Всем было известно о конфликте между Пэн Юйлинем и Цзэн Гоцюанем, и никто не хотел вмешиваться в ссору двух влиятельных военачальников.

— Раз уж в городе что-то происходит и тайпины могут попытаться прорваться, нам нужно подготовиться, — сказал Ян Юэбинь, пытаясь разрядить обстановку.

Остальные согласились.

Цзэн Гоцюань кивнул, забыв о неприятном разговоре, и начал обсуждать с военачальниками план действий.