Семейные узы

Семейные узы

— Ты…? — Даже при тусклом свете свечи она могла разглядеть все вокруг.

Она была в его объятиях, в таком откровенном положении, в такой близости, что ближе уже быть невозможно.

— Ха… — холодно усмехнулся он. — Ты сама сказала, что выйдешь за меня замуж. Забыла? — Он наклонился к ее алым губам, которые немного побледнели от его поцелуев, и слегка укусил, словно наказывая. Линси вскрикнула от боли и попыталась вырваться, но он не шелохнулся, впитывая выступившую кровь. Даже говоря, он не отпускал ее губ. — В прошлый раз кровь текла внизу, а в этот раз — сверху… — Он изогнул губы в усмешке, кровь делала его облик еще более демоническим. — Если будешь и дальше двигаться, не обещаю, что в следующий раз обойдется без крови. Поняла? — Дрожь Линси разжигала в нем пламя возбуждения.

— Это действительно был ты вчера? — Цзюнь И перед ней был таким незнакомым. В его глазах словно таилась какая-то магическая сила, заставляющая ее невольно тонуть в них. Она даже забыла спросить, почему он так изменился, почему так поступил с ней, почему его глаза исцелились.

— Почему ты решила выйти замуж за другого?.. Ты уже моя, почему ты можешь просто взять и выйти замуж за другого?.. Как ты можешь… быть с другим мужчиной… Почему ты можешь… а я нет?.. Линъэр, есть ли я в твоем сердце? — бормотал он, целуя ее. Его поцелуи были беспорядочными, пока его губы не достигли ее груди, заставив сердце девушки затрепетать.

— Брат… У тебя уже есть жена… Ты не можешь так поступать со мной… — Линси наконец расплакалась. Вот что ее по-настоящему волновало.

Мало того, что он никак не отреагировал на ее желание выйти за него замуж, так он еще и женился на другой.

Она не хотела верить, пока мать не показала ей шелковый платок, испачканный кровью.

Никто не знал, как сильно она страдала. Перед отцом она притворялась веселой, никто не замечал ее переживаний, пока брат не схватил нож… Ее рука была порезана, ей было очень больно, но, глядя на него, всего в крови, такого далекого, ее сердце болело еще сильнее.

Как он мог быть таким жестоким? Просто взять и уйти, бросив ее в тот момент, когда она больше всего нуждалась в нем. Он мог жениться, она могла выйти замуж, но она не могла быть такой же беззаботной, как он. Она злилась, она тосковала, она обманывала себя, просто не хотела признавать этого.

— Да, у меня есть жена, — его губы скользнули по ее бледной щеке, стирая слезы с уголков глаз.

Он говорил это так спокойно, словно не понимал, что делает. За кого он ее принимал? За женщину легкого поведения, с которой можно просто развлечься?.. Как он мог стать таким?

— Не плачь… Линъэр! — Он был растерян, не понимая, что ее так расстроило.

— А как же сестра Муцзинь?.. А как же я? — рыдала она.

— Муцзинь? Какое она имеет к нам отношение? — нахмурился он.

— Я видела ваш брачный договор, не отпирайся! — Она заплакала еще сильнее.

Брачный договор — это документ, официально признающий отношения мужчины и женщины, даже если не было свадебной церемонии. Для этого договора требовался шелковый платок, который девушка с рождения носила в нагрудном кармане. В первую брачную ночь этим платком собирали кровь девственности, и с этого момента брак считался заключенным. Даже если родители были против, они ничего не могли поделать.

— Ты об этом? — Он достал платок из кучи разбросанной одежды.

— Нет… У сестры Муцзинь платок фиолетовый… А это мой! Почему он у тебя? — Линси покраснела от стыда и гнева, пытаясь выхватить платок.

— Ты забыла, что было прошлой ночью? — Он нарочно поднял руку повыше, ровно на столько, чтобы Линси не могла дотянуться.

— Отдай! — гневно посмотрела на него Линси. Она и не подозревала, как мило выглядит, когда притворяется сердитой.

— Нельзя. Его еще родителям показывать, — он аккуратно спрятал платок, не давая ей до него дотронуться. — Хочешь замести следы? Я тебе скажу, если ты еще раз вздумаешь что-то замышлять, я помещу наш брачный договор в рамку и повешу на городских воротах, чтобы все знали, что Нань Линси бросила мужа и бегает за другими мужчинами! Посмотрим, осмелишься ли ты тогда заигрывать с распутниками!

— Ты… бесстыдник… — Если отец и мать увидят этот платок, они точно убьют ее. А он еще хочет, чтобы все знали…

— Линъэр… Разве я плох?.. Почему ты так легко выбрала другого? Неужели я хуже него? — Его голос был тихим, в нем слышалась печаль. — Теперь мои глаза видят, разве это плохо?

— Брат, твои глаза? — Линси с удивлением посмотрела на него.

— Линъэр, теперь я могу защитить тебя! Я больше не позволю тебе пострадать, — он не ответил на ее вопрос и поцеловал ее ладонь со шрамом. — Линъэр, я не прикасался к ней…

— Но… — Линси запнулась. Как быть с родителями?...

— Линъэр, я все улажу, — он посмотрел ей в глаза, его взгляд блуждал по ее лицу, пока не остановился на животе. Горячая ладонь легла на него. — Даже если кто-то будет против, что сделано, то сделано. Возможно, здесь уже зародилась наша новая жизнь.

— Ты… нахал… Ты сделал это специально? — Линси оттолкнула его руку.

— Линъэр… Я скучал по тебе…

Красная свеча догорела, лунный свет проник в комнату. Ночь была длинной.

— Вы с ума сошли! — Мать хлопнула по чайному столику, буяо в ее волосах задрожали. Она не знала, что делать с двумя стоящими перед ней на коленях людьми. Ее глаза, похожие на глаза феникса, были устремлены на Линси. Еще несколько дней назад та выглядела как юная девушка, а теперь на ее голове красовалась прическа замужней женщины. В ее чистом взгляде появился оттенок женственности. Ее дочь, наконец, повзрослела.

— Матушка, мои чувства к Линси искренни! — спокойно произнес Цзюнь И.

— Нет, я не согласна! — твердо ответила мать.

— Моя болезнь глаз прошла, и это все равно не подходит? — холодно спросил Цзюнь И, в его голосе послышался гнев.

— Ты… ты… — Мать с ужасом посмотрела в его глаза, словно увидела страшного демона.

— На самом деле, даже если ты не согласна, это уже ничего не изменит, — Цзюнь И усмехнулся, но в его глазах не было и тени улыбки. Он помог Линси подняться с колен. — Нам еще нужно идти к отцу с утренним приветствием. Мы пойдем.

— С тобой она погибнет! — воскликнула мать.

— А без меня погибнет он! — прошептал Цзюнь И ей на ухо.

Мать с болью посмотрела на Линси. Девушка подумала, что это просто материнская тревога и нежелание отпускать дочь, но лишь позже она поняла, что это было согласие и… отказ.

Выбор между ним и ею всегда был трудным.

Когда-то она настояла на рождении дочери, но потом поняла, какую огромную ошибку совершила. И как бы она ни пыталась все исправить, ничего уже нельзя было изменить.

Муж радостно сказал: — Си’эр, Линси — это продолжение нас двоих! Она дочь Нань Янь Линя и Янь Си! Глядя на нее, я радуюсь. Как из-за ее рождения я могу умереть? К тому же, жизнь и смерть — это еще не решенный вопрос, нет никакой предопределенности! — Но береженого Бог бережет. Что, если та дочь, которую она так упрямо родила, станет причиной его смерти? Как ей тогда жить?

Но выбор между дочерью и мужем для нее не стоял. Ее Янь Линь был для нее всем, никто не мог с ним сравниться.

— Брат, что ты сказал маме? Она выглядит очень расстроенной… — спросила Линси.

— Линъэр, ты боишься, что со мной можешь погибнуть? — спросил он, глядя на нее сверху вниз.

— Почему я могу погибнуть? — не поняла она.

— Ты не погибнешь. Я не позволю тебе пострадать, — он крепко обнял ее. Даже если ему придется умереть, он не допустит, чтобы с ней что-то случилось. Иначе он будет жить, как мертвый.

Сегодня отец чувствовал себя необычайно хорошо, он даже смог встать с постели и пройтись.

— Папа! — Линси радостно запрыгала, как ребенок.

— Твоя мать рассказала мне о ваших делах… — Отец бросил на дочь строгий взгляд, но, видя ее такой живой и веселой, словно все вернулось на круги своя, добавил: — Цзюнь И, пойдем со мной.

Линси смотрела, как Цзюнь И помогает отцу пройти в кабинет. Дверь закрылась, и оттуда не доносилось ни звука.

Она хотела подойти и подслушать, но мать строго посмотрела на нее. — Теперь, когда ты замужем, тебе следует быть сдержаннее. Скоро ты сама станешь матерью… Когда будут новости, расскажи отцу, он будет очень рад…

— А ты, мама? Ты будешь рада? — спросила Линси.

— Я? Неважно, рада я или нет… Главное, чтобы вы… были здоровы. — Это было ее самое большое желание, она не смела просить большего.

В кабинете Цзюнь И сидел напротив отца. Перед ними лежала шахматная доска.

— Цзюнь И, ты знаешь, почему я всегда заставлял тебя играть в шахматы? — Отец сам ответил на свой вопрос: — В шахматах есть белые и черные фигуры, но если закрыть глаза, то их не различить…

— Отец хочет сказать мне… — Глаза Цзюнь И заблестели.

— Как отличить белые фигуры от черных? Белые и черные фигуры — все в твоем сердце. Как действовать? Нужно знать своего противника и знать себя. В конце концов, неважно, как закончится игра, главное — уметь контролировать ситуацию, чтобы не получилось так, что ты не сможешь отличить белые фигуры от черных… — Отец взял белую фигуру. — В тот день, когда мы с твоей матерью ссорились, ты стоял за дверью!

— Отец! — Цзюнь И вдруг напрягся.

— Не волнуйся, я не против того, чтобы ты был с Линси, — вздохнул он. — Я просто не хочу, чтобы Линси знала о том разговоре.

— Не беспокойтесь, отец, — ответил Цзюнь И, понимая, о чем идет речь.

— Ты не должен руководствоваться только чувствами. Всегда сохраняй спокойствие. Только так вы с Линси не повторите ошибок прошлого… — Он кашлянул. За дверью послышался шум. — Линъэр! Я так и знал, что это ты… Тоже решила пошалить… — Отец притворно рассердился, глядя на них.

Цзюнь И, вспоминая слова отца, увидел в своем воображении похожие картины.