Глава 3. Часть 1. Приманка

Через широкую гладь реки длинные огни на берегу постепенно превратились в размытый силуэт. Девушка подплыла на малой лодке. Ловко оттолкнувшись веслом от рифа, она уверенно причалила к небольшому островку из серого камня.

Хотя в прошлой жизни она не видела этого своими глазами, но знала, что тот злой дух — красноглазая женщина-демон, которая не может долго скрываться под водой. К тому же, она от природы была очень чувствительна к демонической ауре и тщательно обследовала реку по пути сюда, ничего не упустив.

Е Лянь спрыгнула с лодки и оглядела тихий островок. Это был самый дальний и последний остров на реке, который она обследовала.

Она коснулась горячего лба, с легким сожалением подумав о своей детской слабости, и, собравшись с духом, начала обыскивать остров.

Подняв голову, она увидела на склоне скалы маленький Храм Бодхисаттвы и, повинуясь предчувствию, стала подниматься по ступеням.

— Пфф, — Е Лянь произнесла заклинание, зажигая золотой лист с начертанным огненным талисманом. Золотое пламя осветило темный храм и милосердное лицо Бодхисаттвы на лотосовом троне. Скромное убранство комнаты стало видно как на ладони.

Не в храме? Но она отчетливо чувствовала, что именно здесь демоническая аура была самой сильной.

Е Лянь потерла висок и вышла из храма. Уверенная, что демон прячется где-то здесь, она начала осматривать окрестности.

— Кап. — За углом Храма Бодхисаттвы скрывался неприметный засохший колодец. Е Лянь, затаив дыхание, подошла ближе. При лунном свете она увидела, что в прежде сухом каменном колодце теперь плескалась мутная вода.

С колотящимся сердцем она заглянула вниз и увидела под поверхностью воды странную и ужасающую картину.

Она нашла!

[Тебе предстоит сразиться со злым духом. Это будет трудно, и смерти не избежать.]

Тьфу! Не то что «смерти не избежать», даже если бы это была верная гибель, она все равно попробовала бы. Это всяко лучше, чем умереть через шестнадцать лет, пронзенной тысячами мечей, с горьким сожалением.

Е Лянь глубоко вздохнула и без колебаний нырнула в колодец. Пройдя сквозь маскирующую иллюзию, она с плеском приземлилась в каменной пещере на дне колодца.

В пещере размером с дровяной сарай десятки белых, источающих злобу призраков толпились вокруг черного деревянного гроба. На их уродливых головах застыло жадное, алчное выражение.

Столкнувшись с внезапной незваной гостьей, призраки испуганно вытянули лица и издали резкий, пронзительный крик, похожий на скрип мехов:

— Кто здесь?!

Е Лянь убрала мокрые волосы за уши и, нахмурившись, уставилась на деревянный гроб в центре.

Так это гроб, в котором прячется злой дух?

Сила призрака определяется его злобой и делится на шесть уровней: серый, белый, желтый, черный, красный и зеленый (цин). Кроме серых призраков, которые являются душами живых, способными переродиться, остальные — это блуждающие духи, которые могут становиться сильнее, поглощая злобу. Белые призраки — это недавно умершие, они относятся к низшему из шести уровней и не представляют большой угрозы.

Но та красноглазая женщина-демон обладала особой способностью — она могла сбивать с толку разум людей, постоянно поглощая их души и злобу, чтобы наращивать силу.

Судя по всему, она сейчас все еще поглощала силу, накапливая ее, и наверняка выбрала приманку с превосходными врожденными данными и сильной душой.

Е Лянь смотрела на плотно закрытую крышку гроба, ее лицо становилось все серьезнее. Она взяла несколько золотых листьев в ладонь, и духовная сила заставила их закружиться в воздухе, словно острые клинки, готовые к удару.

— Тех, кто немедленно уйдет, я не трону, — Е Лянь холодно обвела взглядом белых призраков в пещере, ее слова звучали весомо и грозно.

Увидев, что она использует бессмертные техники, белые призраки исказились от ужаса. Поджав хвосты, они мгновенно выскочили из колодца и улетели прочь.

Е Лянь не медлила. Управляя золотыми листьями, она прикрепила их к источающему демоническую ауру деревянному гробу и резким ударом ладони отбросила крышку.

Сделав это, она обессиленно рухнула на землю. Ее нынешнее тело не практиковало бессмертные техники и внутреннюю силу, и той малой толики духовной энергии, что у нее была, совершенно не хватало. Пустой даньтянь пронзила острая боль. Е Лянь с трудом подползла к гробу и, при свете золотых листьев, заглянула внутрь.

Как и ожидалось, в темном гробу лежала высокая фигура. Холодные черные железные цепи крепко сковывали его руки и ноги, приковывая к гробу, не давая вырваться.

В резком контрасте с абсолютной чернотой была кожа юноши — белая, словно нефрит. Его пальцы были длинными и сильными, ногти — идеально округлыми и гладкими, будто эти изящные руки были созданы для того, чтобы перебирать цветы, а не касаться воды.

Е Лянь мысленно восхитилась, а затем увидела поразительно красивое лицо юноши. На его точеных чертах выделялся прямой нос, а слегка сжатые губы были нежными, как лепестки вишни. Родинка-слезинка, словно алая печать, располагалась под левым уголком глаза, напоминая редчайшую жемчужину, оплаканную кукушкой.

Сердце Е Лянь екнуло, и золотой лист выпал из ее руки, упав на футляр для меча, который юноша держал в объятиях. В тот же миг ей показалось, что над головой прогремел небесный гром, поразив ее так, что она остолбенела, а в голове стало пусто.

Он… Ли Хуай? Переродившийся Небесный Путь, почитаемый людьми Бог Ли Хуай? Тот самый Ли Хуай, что пришел повидаться с ней в последний раз в прошлой жизни…

Е Лянь вдруг почувствовала неудержимую дрожь во всем теле, словно кто-то сдавил ей горло, и она не могла вздохнуть от тяжелой боли.

Эта сердечная боль возникла необъяснимо, но была невероятно реальной. Она яростно потрясла его за руку, пытаясь разбудить:

— Ли Хуай, очнись!

Но юноша, лежащий в черном гробу, безупречный и чистый, никак не реагировал, тихий, словно безжизненное тело.

Ее лицо мгновенно побледнело. Она нервно протянула руку и осторожно приподняла его сомкнутые веки. Прежде кристально чистые серебристо-серые глаза теперь были поражены мутной демонической аурой, словно в прозрачный пруд пролили чернила, и тьма все больше и больше их поглощала.

Е Лянь сжала кулаки, силой заставляя себя успокоиться.

У них было мало времени. С такой скоростью, меньше чем через полчетверти часа (*прим.: около 7-8 минут*), божественная душа Ли Хуая будет полностью поглощена женщиной-демоном, и тогда никто не сможет ее остановить.

Е Лянь перемахнула через край и оказалась внутри гроба. Глядя на безжизненного юношу, она испытывала смешанные чувства.

То, как он плакал по ней в прошлой жизни, было словно вчера. Она запомнила эту привязанность и больше не забудет.

Е Лянь с силой прокусила палец. Капля крови на кончике пальца одним движением начертала сложную печать на чистом лбу Ли Хуая, а затем она нарисовала такую же на своем лбу.

— Ли Хуай, ты не смей умирать, иначе кто соберет мои останки через шестнадцать лет…

Е Лянь наклонилась, их лбы соприкоснулись. Запечатанные Дворцы Нивань (*прим.: точка между бровями, верхний даньтянь*) обоих открылись, и ее духовное тело начало медленно перетекать в тело Ли Хуая…

Чернильно-черной ночью лил проливной дождь. Глициния во дворе была избита дождем, лепестки осыпались, повсюду царил беспорядок.

Е Лянь моргнула и оказалась в этом заброшенном дворе. На ней все еще была та яркая красная накидка поверх желтого платья, но она заметно подросла.

Увидев, как капли дождя проходят сквозь ее тело, она поняла, что находится в иллюзорном мире воспоминаний Ли Хуая. Способность красноглазой женщины-демона, вероятно, заключалась в том, чтобы заставить людей терять себя в воспоминаниях.

В этот момент в тускло освещенной комнате послышалось движение. Ослепительная молния пронзила плотные черные тучи, прогремел гром. В разрывах облаков извивались и танцевали девять величественных драконов, то появляясь, то исчезая. Они парили над крышей этого дома, словно совершая паломничество.

Девять драконов явились — прибыл небесный бог.

Е Лянь быстро подошла и толкнула дверь. Обстановка в комнате была очень скромной. Густой запах крови витал в воздухе, перебивая сырость дождя и пыли.

Морщинистая старуха держала на руках новорожденного мальчика и высокомерно смотрела на лежащую на кровати умирающую молодую женщину.

— Госпожа Цзя, то, что ты смогла родить этого ребенка, — уже великая милость Первой Госпожи. Не испытывай ее терпение. Впредь он будет старшим молодым господином Усадьбы Сломанного Меча, родным сыном Первой Госпожи. А ты… будь благоразумна и умри где-нибудь подальше!

Слабая молодая женщина на кровати с трудом приподнялась и со слезами взмолилась:

— Матушка (*прим.: обращение к пожилой женщине, не обязательно родственнице*), умоляю вас, позвольте мне подержать ребенка! Мое последнее желание — еще раз взглянуть на него…

Повитуха брезгливо отмахнулась от протянутой руки и, держа спеленутого младенца, повернулась, чтобы уйти. Вдруг она поняла, что ребенок на ее руках перестал плакать, и в панике откинула шелковый платок, которым он был укрыт, чтобы проверить, что случилось.