Глава 8. Часть 2

Хо Синчуань тут же обернулся и поспешно извинился: — Цинчи, прости меня, пожалуйста.

— Все в порядке, — ответил Линь Мошань. — Это я шел невнимательно и столкнулся с Вашим Величеством.

Линь Мошань говорил с привычной почтительностью, вежливо, но отстраненно. Однако в его глазах все еще читалась печаль, вызванная воспоминаниями. Он выглядел так, словно вот-вот расплачется.

Хо Синчуань почувствовал угрызения совести. «Наверное, Цинчи ушиб нос, — подумал он. — Иначе почему у него глаза на мокром месте?»

Войдя в зал, они увидели величественную женщину, сидящую на кушетке. Это была Тайхоу. Она доброжелательно им улыбнулась.

Хо Синчуань небрежно поприветствовал мать, а Линь Мошань почтительно поклонился.

— Линь Мошань приветствует Ваше Величество!

Он вспомнил, как в детстве пришел во дворец с матерью и впервые увидел Тайхоу. Тогда она еще была императрицей, а мать Линь Мошаня — молодой и красивой женой генерала. Императрица была яркой и жизнерадостной, а госпожа Линь — нежной и заботливой. Обе они были в расцвете сил.

Хотя они познакомились благодаря дружбе императора и Линь Юэ, их схожее происхождение и общие интересы быстро сблизили их.

«Если бы мать была жива…» — подумал Линь Мошань.

— Пол холодный, встань, — сказала Тайхоу.

Она с интересом разглядывала молодого человека. Статный и красивый — он был достойным сыном Линь Юэ и Юаньнян.

Вспоминая о своей подруге, Тайхоу почувствовала, как к горлу подступает ком.

Хо Синчуань уселся рядом с матерью на кушетку, а Линь Мошаню служанка принесла стул.

Тайхоу, не обращая внимания на Хо Синчуаня, заботливо расспрашивала Линь Мошаня о жизни на северо-западе, о том, хватает ли им всего в военном лагере, не болел ли он во время военных действий, не остались ли у него какие-нибудь травмы.

Хотя она была вдовствующей императрицей, ее не интересовала ситуация на границе. Сейчас она видела в Линь Мошане не генерала, защищающего страну, а единственного сына своей подруги Юаньнян.

Юаньнян больше не было, и Тайхоу чувствовала себя обязанной заботиться об этом мальчике, который столько лет провел вдали от дома.

На губах Линь Мошаня играла вежливая улыбка, но в глазах, при воспоминании о матери, читались нежность и боль.

Этот взгляд задел Хо Синчуаня. Даже он, со всей своей беспечностью, понял, что происходит.

Он ободряюще похлопал Линь Мошаня по плечу и, чтобы сменить тему, сказал: — Матушка, не нужно больше расспрашивать. Цинчи никогда не жалуется. Я думаю, нужно позвать придворного врача, чтобы он осмотрел его. Пусть проверят его от головы до ног, как следует.

Он считал, что медлить нельзя. Сегодня или завтра нужно отправить врачей из императорской больницы в дом Линь, чтобы они тщательно осмотрели Цинчи. Условия на северо-западе тяжелые, вдруг старые раны не долечены?

Он говорил уверенно и решительно, но Тайхоу его слова показались странными. Она нахмурилась, выбрала из тарелки с пирожными кусочек песочного печенья с каштанами и протянула его своему непутевому сыну.

— Сначала поешь, — сказала она. — Я еще не закончила.

Хо Синчуань кивнул, взял печенье, съел его и запил чаем.

Тайхоу еще не успела поговорить с Линь Мошанем, как Хо Синчуань снова заговорил: — Матушка, не нужно ходить вокруг да около. Зачем ты вызвала Цинчи? Скажи прямо, мы же все свои, не нужно ничего скрывать.

Тайхоу закрыла глаза. «Что с ним такое? Даже еда не может заткнуть ему рот?» — подумала она.

Линь Мошань чинно держал чашку с чаем, напоминая благородного юношу, овеянного чистым ветром и лунным светом. А ее сын, с остатками печенья на губах, выглядел глупо. Хорошо, что он унаследовал ее красивые черты лица, иначе на него было бы совсем страшно смотреть!

Тайхоу взяла еще одно пирожное с фасолью и протянула Хо Синчуаню.

— Попробуй, это тоже очень вкусно, — сказала она.

Хо Синчуань послушно взял пирожное, но не стал есть сам, а сначала предложил его Линь Мошаню, а потом взял себе еще одно.

— Матушка, хотя полгода траура уже прошли, я все еще скорблю. Если ты хочешь, чтобы Цинчи меня утешал, не стоит беспокоиться.

Хо Синчуань чувствовал себя очень проницательным, словно видел матушку насквозь. Он посмотрел на Линь Мошаня и с усмешкой добавил:

— Цинчи на год старше меня, и он тоже не женат. Какой смысл просить его меня уговаривать?

Рука Линь Мошаня, державшая чашку, едва заметно дрогнула. Он поджал губы.