Глава 1

20 февраля 2012 года.

Пятилетняя Цзян Нуань, обхватив пухлыми ручонками большой стакан молочного коктейля, сидела на ступеньках агроусадьбы.

Она подняла голову и улыбнулась маме. На ее щеках появились ямочки, а розовые десны обнажили улыбку в форме полумесяца.

— Мама, пей, — прозвучал детский голос, полный неискушенной простодушной милоты.

Мама Цзян нежно присела на корточки и погладила пухлую щечку дочери. — Нуань Нуань, ты подождешь маму здесь? Я скоро вернусь.

Всегда послушная Цзян Нуань энергично кивнула. — Хорошо, мама, возвращайся скорее! Я буду волноваться.

Мама Цзян шмыгнула носом и крепко обняла дочь. — Мама пошла.

Сказав это, она резко встала и побежала прочь, не оглядываясь.

Добежав до дороги, она села в машину. — Муж, я оставила Нуань Нуань. Я правда ее оставила. Она такая послушная...

Мужчина глубоко вздохнул. — Жена, разве мы не удочерили Нуань Нуань, потому что не могли иметь своих детей? Теперь у нас будет свой ребенок. Мы не можем позволить себе растить двоих детей в дорогом мегаполисе, обеспечивая им высокий уровень жизни. С нами Нуань Нуань будет только хуже. Возможно… возможно, она найдет семью получше. Давай не будем волноваться.

Не договорив, мужчина завел двигатель.

— Мама, папа! — В этот момент сзади раздался жалобный детский крик. — Вы меня бросаете?

Мужчина стиснул зубы и выжал педаль газа до упора.

Пятилетняя девочка, такая маленькая, бежала за разгоняющейся машиной, потеряв по дороге туфельку. Она не понимала, почему родители вдруг решили ее бросить.

Родители взяли ее из детского дома. В новом доме они были очень добры к ней. У нее появилась новая одежда, красивые косички. Каждый день она пила молоко, ела хлеб, мясо, фрукты. Ей не приходилось ни с кем драться за еду. Она была счастлива.

Родители всегда говорили, что она — ангел, посланный им небесами.

Но…

Но внезапно родители, казалось, больше не хотели ее. Она не знала, что сделала не так.

Ей уже пять лет. Дома она могла играть сама с собой, не мешая другим. Она не пачкала пол, не пачкала стол и платье во время еды, не писалась в постель. Она могла подать папе чай, помассировать маме спину, принести бабушке полотенце для ног…

Если бы родители захотели, Нуань Нуань могла бы научиться делать еще много всего, только бы они ее не бросали.

Она не хотела быть ангелом, она хотела быть просто послушной дочкой.

Пятилетний ребенок не разбирается в светофорах.

Она думала только о том, как догнать родителей и вернуться домой.

Перебегая перекресток, она попала под несущийся на большой скорости грузовик.

Тринадцатикилограммовое тельце, словно тряпичная кукла, взлетело в воздух и тяжело упало на землю.

Пухлое, как колобок, тельце лежало в луже крови.

Перед глазами Цзян Нуань вспыхнул яркий белый свет.

Она подумала, что если бы у нее был еще один шанс, в следующей жизни она хотела бы родителей, которые никогда бы ее не бросили.

—

Город Цинфэн, деревня Минъюэ.

Семья Цзян.

Зимнее утро, семь часов. Небо еще не прояснилось, все вокруг было серым, словно предвещая метель.

Из дома одну за другой выносили тазы с кровавой водой.

Цзян Лао Сы, рослый мужчина под метр восемьдесят, с покрасневшими глазами остановил старшую невестку Ван Гуйин. — Невестка, как моя жена?

Ван Гуйин вздохнула и покачала головой, выливая воду в выгребную яму.

Цзян Лао Сы, продрогнув до костей, с красными глазами ворвался в комнату, где рожала жена.

Госпожа Цзян, увидев младшего сына в комнате, гневно сверкнула глазами. — Мужчине нельзя входить в родильную комнату, это плохая примета! Вон отсюда!

Цзян Лао Сы не обратил на нее внимания.

Он плюхнулся на колени у кровати.

Лежащая на кровати женщина была еле жива. Ее губы были искусаны, кровь стекала по бледному лицу. — Чет… Четвертый брат…

Цзян Лао Сы взял ее за руку. — Жена, не бойся, все будет хорошо…

Женщина, собрав последние силы, прошептала: — Четвертый брат, обещай мне, спаси ребенка. Если ребенку будет угрожать опасность, разрежь мне живот. Я читала в книге…

Цзян Лао Сы замотал головой, белки его глаз были налиты кровью. — Нет, жена, ты не можешь меня оставить! Как я буду жить без тебя?

В этот момент повитуха вдруг воскликнула: — Головка показалась!

Лицо Госпожи Цзян просияло. — Старшая невестка, выведи Лао Сы.

Ван Гуйин послушно кивнула и хотела было обратиться к младшему деверю, но тот покачал головой. — Я останусь здесь с женой.

Ван Гуйин вопросительно посмотрела на свекровь. Госпожа Цзян нахмурилась, ее лицо помрачнело, но в конце концов она уступила.

Маленькая Цзян Нуань долго парила в воздухе. Она видела, как после ее смерти водитель грузовика выплатил родителям компенсацию, и они не могли скрыть своей радости.

Она видела, как через восемь месяцев у мамы родился младший брат.

Но врачи сказали, что у брата синдром Дауна.

Она не знала, что это за болезнь, знала только, что все деньги от компенсации были потрачены, но брата так и не вылечили.

Холодным ветреным днем брата оставили на обочине шоссе по дороге из столицы в родной город.

Она подлетела посмотреть на брата. Крошечный малыш, пускающий слюни и глупо улыбающийся.

Она хотела потрогать брата, но вдруг вспыхнул яркий свет, и она почувствовала, как ее голову сдавливает, ей стало трудно дышать.

Чтобы вдохнуть, ей нужно было высунуть голову из теплой «колыбели». Она очень старалась…

Ровно в восемь часов в доме Цзян раздался громкий детский плач.

— Девочка, — сказала повитуха.

Но мать ребенка, Ли Хунсю, потеряла сознание.

Цзян Лао Сы сидел у кровати, не шевелясь.

Госпоже Цзян пришлось отнести ребенка к себе в комнату. Цзян Лао Да развел огонь.

Ребенок жалобно плакал. Ван Гуйин поспешила приготовить сахарную воду, но Госпожа Цзян остановила ее. — В нижнем ящике шкафа есть банка сухого молока. Приготовь ребенку миску, сахарная вода не насытит.

Бедный ребенок, только родился, а мать уже при смерти.

На таком морозе, да еще и без материнского молока… Что с ней будет?

Думая об этом, Госпожа Цзян еще больше жалела внучку. Она склонилась над кроваткой и погладила крошечное личико. — Моя хорошая девочка, какая же ты красивая! Маленькая моя, пусть твоя мама выкарабкается…

Хотя она так говорила, в глубине души понимала, что надежды мало.

Столько крови… Две простыни промокли насквозь.

Эх! Боюсь, ничего уже не поделаешь.